— Где твой автомат?! Где твой автомат?! Где твой автомат?!
Проснулся от того, что кто-то настойчиво тормошил меня за плечо.
— Эй, егерь, проснись, — услышал сквозь сон женский голос. — Проспишь все на свете.
— Ерунда, автомат на месте, — отмахнулся, думая, что это продолжение сна. — Я совсем не сплю. Совсем…
Не хотелось думать, что все только что увиденное было лишь сновидением. Жаль если так. Иногда сны бывают настолько приятными, что вернувшаяся реальность им и в подметки не годится. Ну, вы понимаете, о чем я? Хотя концовочка у пригрезившегося видения оказалась малоприятная, но прогулка по тихой набережной с привлекательной девушкой — это что-то из области фантастики. Я не хотел просыпаться и изо всех сил цеплялся за лохмотья разрывающегося в клочья сновидения, желая как можно дольше задержаться в нем.
— Да вставай же!
Сильный удар под ребра окончательно вернул к реальности.
Я подскочил словно ужаленный, первым делом схватив лежащий под боком автомат, наведя ствол на цель. Благо нажать на курок не успел: та самая девушка из сна в воздушном платье метнулась в сторону от предполагаемой зоны поражения, спрятавшись за дверным проемом, и теперь смотрела на меня своими большими темными глазами лани, выглядывая из-за трухлявого косяка. Самое странное, что в этих глазах не было ни капли испуга. Все произошло так быстро, что я не успел удивиться, откуда она тут взялась? Однако не спросить об этом я не мог:
— Как ты здесь оказалась? — спросил я, отводя оружие в сторону.
— Нельзя здесь спать, скоро ночь, — произнесла она, полностью появившись в проеме дверей.
— Тоже мне новость, — сказал я вслух и проснулся окончательно.
Я лежал на куче все того же тряпья. На грудь давила неимоверная тяжесть, задыхаясь, я, расстегнул разгрузку, и попытался вдохнуть глубже. В боку отдавалось отзвуками затихающей боли, будто меня действительно кто-то лягнул. Я сел на полу. Лицо заливал пот — обтерся. В голове было ясно, как в самый разгар полдня, точно я все видел наяву. Перед глазами отчетливо стояла только что виденная картинка.
Откуда взялась эта девушка?
Сколько меня еще будут дурачить?
Я вскипел.
Злость так и бурлила во мне, готовая вырваться наружу, но я понимал, что она плохой советчик, и старался сдержать ее в себе, заталкивая поглубже. И только тогда заметил, что держу палец на спуске: если бы девушка была в действительности, ей пришлось бы несладко, среагируй я не так быстро. Я усмехнулся и вновь похолодел. Плотно закрытая мною дверь была нараспашку.
В проеме стояла тень!
В доли секунды, что я наблюдал ее, успел различить немногое. Это был высокий худой мужчина в запахнутом плаще или халате химзащиты. Он стоял, ссутулившись, широко расставив ноги и прижав руки к бокам. Я дернул плечом, вскидывая оружие; тень исчезла.
Направленный на дверь автомат дрожал.
Палец плотно прилип к крючку. Я проморгался.
Никого.
Или…
Хотелось полностью разрядить магазин в темноту. Перезарядиться и вновь стрелять! Стрелять! Стрелять! Стрелять!
Тихо, парень, тихо!
Вроде никого?
Правда никого.
Я испугался.
Я сильно перетрусил. Никогда прежде не испытывал такого всепоглощающего страха. Это даже был не страх, а дикий первобытный ужас, который держал троглодита в его пещере после захода солнца.
Больших усилий стоило привести мысли в порядок и успокоить взвинченные нервы.
Меня то и дело пронимало мелкой, короткой нервической дрожью. Солнце садилось. Я все больше чувствовал себя тем самым пещерным человеком, запертым в каменной нише в ожидании долгой тревожной беспросветно-темной ночи. Тревожило, как она пройдет, и даже нацеленный на дверной проем автомат, крепко сжимаемый в руках, уже не казался достаточной защитой от таящихся в густой темноте призраков.
Постепенно сознание прояснялось, и я все более успокаивался. И в конце концов сумел убедить себя, что мои поступки чистой воды глупость и являются всего лишь откликом потаенных детских переживаний.
— Ты крепкий парень. Егерь! — Внушал сам себе. — Веди себя как мужчина. Подбери сопли! И не психуй. Мало ли кто мог стоять у двери. Скорее всего, это был отшельник, и ты сам перепугал его до смерти. Подумай лучше, что было бы, если бы ты выстрелил?!
Не хватало еще наломать дров по дурости, случайно застрелив первого встречного, решившего заговорить со мной. Тогда уж точно станешь диким зверем, за которым будет охотиться половина населения, проживающего по эту сторону Москвы, и не видать тебе возвращения как своих ушей. Так и помрешь в какой-нибудь дыре изгоем.
Чтобы не помереть именно в этой, спустился вниз и, выйдя на центральную улицу, зашагал в сторону запада. Звезды указывали мне путь.
Я даже обрадовался тому, что случай внес изменения в мои первоначальные планы продолжать движение днем, поскольку ночь — хорошее время для путешествий по Древнему городу. Но только при условии, что ты вооружен и у тебя есть цель. Без цели бродить по лабиринтам его улиц дело бесполезное и опасное. Город не любит праздношатающихся. Ни днем ни ночью: в первом случае врагом является солнце, во втором — те, кого это самое солнце породило.
Странный мир. И временами мне казалось, что это не мой мир, что был какой-то другой. Мир, в котором все было устроено иначе, а не подчинено тем диким законам, по которым приходится жить сейчас.
Я вспомнил набережную и тихий романтический плеск волн…
К черту!
Вот он мир!
Выжженный, оставленный без благословения!
Пустой мир никчемных доживающих свое людей! И никакого другого мира никогда не было, со времен сотворения!
Соображай!
Соображай, егерь!
Я вышагивал по растрескавшемуся асфальту, наполовину припорошенному песком и различным мусором в виде обломков кирпича, стекла и бетона, моя голова была занята совершенно конкретными мыслями. Я думал о том, как, добравшись до западной общины, сделать так, чтобы скрыть свою внешность и, не вспугнув преступников, застать их врасплох. Сейчас это была одна из самых сложных задач.
Параллельно этому приходилось водить глазами туда-сюда, высматривая потенциальную угрозу. Списывать со счетов ночных обитателей улиц не стоило, несмотря на близость к человеческому жилью: сколько бы их ни отстреливали патрули егерей, они все равно тянулись поближе к обжитым местам, считая их своими охотничьими угодьями. Время, когда человек был верхушкой пищевой цепи, осталось в далеком прошлом. Все вернулось на круги своя. Так или иначе, все мы опять в пещерах и выбраться из них уже навряд ли получится.
Пройдя достаточное расстояние, остановился, чтобы немного передохнуть и осмотреться. Эта часть улицы выглядела наиболее уцелевшей. Добротные каменные дома, высившиеся по обе стороны, полностью закрывали собой обзор. Признаться, выглядели они зловеще. Казалось, что они наблюдали темными провалами пустых оконных проемов за всеми моими передвижениями. От этого вида по коже пробежал неприятный холодок, и рука невольно потянулась к автомату, висевшему за спиной.
