Внезапно одна из верхних коробок слегка покачнулась. От неожиданности я вздрогнул и едва удержался от выстрела. Сомнения, если они и были, пропали. Под коробками, разумеется, кто-то прятался, и, поскольку пол под ногами не испачкан кровью, это точно был не Андрей. Монах наклонил корпус, чтобы снова проявить инициативу, я остановил его и отстранил назад. Он без возражений уступил мне право первенства.
В узком проходе двоим не развернуться, полагаться можно только на себя.
Судорожно сглотнув и закусив губу, подошел к неряшливой пирамиде и резким движением автомата скинул стволом одну из коробок на пол.
На меня в упор смотрели широко распахнутые наполненные смертельной тоской глаза. Оценка положения и реакция на возможное действие заняли долю секунды. Я успел перехватить на вдохе, готовый вырваться наружу из растянутого рта, крик. Ударил коленом в челюсть, и человек обмяк, обрушилась и пирамида. Теперь по полу катилось десятка два банок и не только тушенки: еще ананасы в собственном соку и запаянное в жестяные кругляши сухое молоко. Как ни хотелось избежать лишнего шума, ничего не получилось. Жаль, что раньше ананасы не попали в поле моего зрения, обожаю их, пробовал пару раз. Несмотря на напряженность ситуации, облизнулся.
— Монах! — позвал я.
— Да чего теперь, — небрежно сказал он. Подошел ко мне, погрузил руку в груду коробок, подцепил что-то податливое, как желе, и потянул на себя. Наружу показался молодой паренек в камуфляже и полном вооружении. Ему от силы исполнилось лет пятнадцать. В первый раз мне довелось увидеть столь юного наемника, только вот его затылок и весь левый висок были совершенно белы, словно замазаны известью, как у глубокого старика. Он был без сознания.
— И что с ним делать? — спросил Монах.
— Парень сильно напуган, понятно, что он от кого-то здесь прячется. Навалил на себя коробок, ну и в штаны заодно, и затихорился. Ты посмотри на него. Он поседел на полголовы, будто лунь. Как ты думаешь, это все Андрюхина работа?
— Я спрашиваю, что с ним делать будем?
— Выспится, сменим ему подгузник и сиську дадим, — язвительно отозвался я.
— Алексей, я тебе не…
— Ну так перестань спрашивать ерунду, мы уже, вроде бы все обсудили. Допросим и…. Ну ты меня понял.
— Он совсем пацан, — хмуро буркнул Монах.
— Что тут скажешь, не повезло парню. Подержи, — попросил я и передал Монаху короткоствольный автомат и пистолет наемника. Снял с его же ремня нож и подсумок с запасными магазинами. Положил на пол рядом с собой; больше у него ничего не было. Отцепил свою фляжку и спрыснул его лицо водой, он наморщил лоб, я приподнял ему голову и влил в рот несколько глотков. Паренек закашлялся, открыл глаза и, бешено вращая головой, оглядывал нас с Монахом, пытаясь понять, чего мы от него хотим. Рефлекторно провел по груди и животу рукой и быстро сообразил, что безоружен. Затем сел на пол и медленно попятился прочь, зарываясь обратно под кучу коробок, что-то нечленораздельно бормоча.
Я расчехлил нож и прижал кончик лезвия к губам, призывая горе-воина к тишине. Он замер и по-прежнему смотрел на меня испуганными глазами, выглядывая в моих зрачках свою судьбу. И, не умея как следует прочесть написанного, доверился моему спокойному внешнему виду.
И совершенно напрасно.
На секунду мне стало искренне жаль его, но только на секунду. В ряды наемников нет призыва, все, кто надевает форму и берет в руки оружие, делают это по собственному почину. Разумеется, можно сделать скидку на трудность жизни в общине, не идущую ни в какое сравнение с разудалой стезей солдата удачи, дающей возможность легко и быстро заработать неплохие деньги. К тому же страх, который внушают наемники в сердца обывателей, пьянит больше, чем самые сумасшедшие деньги, а от этого немногие способны отказаться в нашем мире, где все замешено на силе. Поэтому и еще по ряду причин, моя жалость к пареньку продержалась не дольше одной секунды. Промелькнуло и тут же пропало желание быть человеком, как отблеск сгоревшего высоко в небе метеора.
Я поманил его к себе пальцем. Парень отрицательно помотал головой и еще сильнее вжался в груду коробок. Уговаривать идиота не имело смысла, поэтому ухватил его за ботинок и резко потянул. Ожидал бурной реакции: брыканий, криков и всего, что в таких случаях бывает, однако ничего этого не произошло. Парень настолько перетрухал, что просто съехал на спину и замер, как притворившийся дохлятиной бурундук, и я без проблем выволок его наружу, словно это был вовсе и не человек, а набитый подмокшими опилками мешок. Затем грубо схватил парня за грудки, встряхнул как следует и приложил затылком о металлическую стойку стеллажа. Двумя оплеухами принудил сидеть ровно, так как он все время норовил завалиться набок. Осталась сущая ерунда — заставить его говорить, поэтому я сразу заинтересовал юнца вполне нетривиальным вопросом, чтобы исключить малейшие сомнения в своих намерениях, тем самым одним махом расставив все точки над «i».
— Жить хочешь? — спросил я.
Он кивнул головой, похоже, наш пострел напрочь лишился навыков владения человеческой речью, пришлось вмазать ему по сопатке. Он вскинул подбородок и пустил кровавую слюну из уголка рта.
— Спрошу еще раз. Жить хочешь?
— Хочу… очень… да. — Он часто-часто, как-то по козлиному, затряс головой. Если бы не окружающая обстановка и не то, что собирался сделать дальше, я бы, наверное, рассмеялся. Правда. Вот только смешно мне не было. Нисколечко.
— Говори, что случилось, — как можно тверже сказал я, с трудом удерживая на нем взгляд.
— Я… я… — начал заикаться он.
— Говори внятно, — не выдержал уже Монах, прикрикнув. Оно и понятно, мы слишком много времени тратили на этого сопляка, и если он так и будет мямлить, придется прирезать его быстрее, чем я предполагал. Пора завязывать с этим представлением и переходить к следующей фазе нашего предприятия.
— Старший приказал нам спуститься в бомбоубежище, — зачастил парень, — посмотреть, что и как, нет ли кого постороннего, и прицепить чего пожрать и воды принести тоже. Мы…
— Когда вы спустились в подвал? Сколько вы отсутствуете? — спросил Монах. Ход его мыслей был ясен. Если прошло слишком много времени, скоро в бомбоубежище наведается усиленная группа, а это ничего хорошего нам не сулило.
— Еще и часа не прошло… Честное слово…. Не убивайте меня… не убивайте, не надо! Пожалуйста!
— Что случилось дальше? — Я пресек вопросом начинающуюся истерику.
— Сначала все было в порядке. Мы дошли до… до этого склада. Я остался здесь приготовить припасы, а Малек и Саня пошли дальше… ну проверить, что там…
— Сколько вас всего было?
Монах после своего вопроса настороженно обернулся и выглянул в проход.
— Так трое, трое нас и было. Я, Саня, значит, и Малек.
— Дальше, — потребовал я.
— Они пошли, значит, а я… я остался. — Заметив, как играю желваками, он перестал запинаться. Выправил речь и поспешил перейти к сути своего рассказа.
