Две увесистые пощечины откинули голову на спинку кресла.
И будто разом полегчало.
Мгла стала рассеиваться.
Понадобилось всего несколько секунд, чтобы окружающий мир вынырнул из зыбкой тошнотворной трясины и пришел в норму, хотя бы в узких пределах четырех стен. Что творилось за их пределами в данный момент, меня интересовало меньше всего.
Монах так и лежал в дверном проеме с простреленной головой в луже собственной крови. Сергей и Ким стояли напротив и переговаривались, нисколько не опасаясь, слышу я их или нет.
— Послушай, перестань дергаться. Свою работу мы сделали, и неплохо. Вспомни себя полгода назад. Дай парню прийти в чувство, и он все закончит, — делал внушение Сергей.
— Не разговаривай со мной как со слабоумным. Я прекрасно знаю, как обстоят дела, и если бы от этого поганца не зависело наше возращение, клянусь, я пристрелил бы его еще тогда.
— Ким, ты совсем озверел, командуя своей сворой.
— Да, дьявол! Озверел, — ответил кореец и замахнулся, чтобы ударить меня еще раз. Я перехватил его руку, заломил кисть, отчего он зашипел сквозь зубы от боли, и оттолкнул от себя.
— Хватит уже, номер третий! — громко и уверенно сказал я.
Гримаса ненависти сползла с лица Кима, постепенно сменяясь выражением радостного удивления.
— Дайте кто-нибудь сигарету и уберите мертвеца с прохода.
Сергей улыбнулся и полез во внутренний карман.
— Пристрастился? Дома придется отвыкать, — сказал он и протянул мне сигарету.
— Эй, а кто назначил тебя старшим? — возмущенно откликнулся Ким.
— Ты, когда сказал, что от меня зависит наше возращение.
— А паренек тоже чему-то научился, — засмеялся Сергей и добавил, обращаясь к Киму:
— Делай, что он говорит, убери труп.
Кореец недовольно вздернул плечами, подошел к тому, что совсем недавно было живым человеком, взял Монаха за ноги и выволок его из комнаты в коридор. Мы с Сергеем проследили взглядом, как скрылись за косяком безвольно запрокинутые над головой руки покойника, из рукава наполовину вывалилась алюминиевая ложка и проскребла по полу.
— Жаль Монаха немного, но надеюсь, ты понимаешь, использовать его дальше не имело смысла. Он не был дураком в полном смысле этого слова, наивным, доверчивым — да, но дураком — нет. У него неизбежно возникли бы вопросы, появились сомнения. Так что выбор был невелик. Согласен?
Да, я разделял его точку зрения полностью. Другого мнения не могло быть по определению. Мы составляли практически одно целое. Как верно заметил Сергей — команда в сборе. Каждый выполнял свою, отведенную ему роль, досконально известную только ему одному, при том, что мы выполняли общую задачу. Я постепенно шел к этому прозрению — шаг за шагом, спотыкаясь на каждом этапе, но все же уверенно продвигаясь вперед. Целью было одно — сбить со следа ретивые головы, в буквальном смысле роющие землю в поисках нашего подземного укрытия. Дать им ложные координаты, ввести в заблуждение, отсрочить возможный конфликт и по возможности ослабить противника как морально, так и физически. По сути, была задумана, спланирована и осуществлена масштабная диверсионная акция.
Первое правило: для того чтобы дезинформация выглядела как можно более достоверно, она должна исходить из разных источников.
Для этих целей и была создана наша группа. На первом этапе Ким и Сергей внедрялись: первый в банду наемников, второй в руководство ГГО, и подготавливали почву для моего появления. Распускали слухи, находили и устраняли достоверные источники о месторасположении Легенды.
Второе правило: чтобы дезинформация прошла, она должна быть как минимум на треть достоверной. Тут постарались наши умельцы технического отдела и бригада мозгоправов. Особенное усердие они проявили на мой счет. Такой подробной фальшивой биографии, вплоть до детских воспоминаний, к тому же с наслоениями еще одной подставной личности, не смог бы прописать ни один самый способный писатель, какой бы сволочью он ни был.
Моя личность очищалась от шелухи постепенно. Так же поэтапно прояснялись истинные мотивы всех самокопаний и поисков следующего ориентира. Запутанной получилась дорожка, радовало только то, что финиш близок…
— Согласен? — переспросил Сергей.
— Без вариантов, — ответил я.
Вернулся Ким, оглядев нас с головы до ног, он расплылся в своей фирменной мерзопакостной улыбочке и, как ни в чем не бывало, сказал:
— Тяжелый был зараза. Ну, о чем сплетничали без меня?
Должен признаться, суть моих чувств к этому козлу нисколько не переменилась с того момента, как я имел удовольствие с ним познакомиться. Мне все так же хотелось размазать эту слюнявую ухмылку ладонью по всему лицу, а после долго-долго отмывать руки. Но это, конечно, верх непрофессионализма, поэтому я улыбнулся в ответ и сказал:
— Во всяком случае, не о тебе.
— О себе я сам расскажу, — живо отозвался он, выкатил из-за пульта вращающийся стул и, оседлав его по-ковбойски, закончил свою мысль:
— Мне жутко надоело прыгать по руинам этого богом забытого города. Надоело жрать тушеную собачатину с песком пополам. Надоело отстреливать сумасшедших отшельников и вас, дураков-егерей. Надоело изображать из себя няньку для тебя и ждать, когда ты соизволишь наконец наиграться и выведешь нас отсюда! Какой идиот! Придумал выморозить наши извилины! И почему я должен доверять тебе?
— А у тебя есть выбор? — припомнил я Киму его собственные слова, сказанные им в первую нашу встречу.
Он ощерился как загнанная в угол крыса, оттолкнулся ногами от пола и вплотную подкатился ко мне, прижав колени спинкой стула, казалось, целую вечность сверлил меня своими еще более сузившимися от гнева глазами и после прохрипел в самое лицо:
— Не испытывай судьбу, ребятенок. Я пять с лишним лет как проклятый…
— Ким, уймись! — перебил его Сергей.
Тот моментально смолк, откатился на стуле обратно к пульту, достал откуда-то маленькую плоскую фляжку, задумчиво повертел ее в руках и, словно смирившись со своим положением, примирительно сказал:
— Ну, как знаете. — Затем откинул одним пальцем колпачок на фляжке, приподнял руку в салюте и провозгласил короткий тост:
— Тогда со свиданьицем!
Он отпил маленький глоток, закрыл фляжку и перекинул ее мне. Я отпил (это оказался домашний самогон на картофельных очистках, его ни с чем не перепутать) и передал Сергею. Тот тоже приложился и вернул фляжку Киму. Таким образом мы скрепили наш союз не только кровью, но и чем покрепче.
Повисла долгая пауза.
Мы сказали так мало, но добавить чего-то еще ни у кого не нашлось слов. Все-таки слишком разными мы были. Несколько лет, проведенных на поверхности в чужих обличьях, оставили на нас свои уродливые и, к сожалению, неизгладимые следы.
