— А что будет, если я вдруг не справлюсь?
— Ты слышал: в худшем случае боты передохнут, как мухи, из-за аддисонического криза. Однако это недопустимо. Миллиарды долларов вылетят в трубу. У нас нет денег, чтобы вырастить еще одно поколение… Тебе, может быть, все равно, но меня и обоих японцев сотрут в порошок.
Задавая вопрос, Тимур хотел узнать, что будет с ним, если он не справится или не захочет справиться. К счастью, канадец его не понял. Опомнившись, парень решил пока что не поднимать эту тему.
— И последнее.
— Я слушаю.
— А кто такой Хорт и для чего он нужен ботам?
Ральф выдержал длинную паузу.
— Вадим Хорт — это программист, тоже украинец. Тоже работал над проектом. Вместе с материалами по ботам ты получишь его резюме и автобиографию.
— Он здесь? — Мысль о встрече с соотечественником несколько оживила Тимура.
— Нет… — ученый смутился. — Не рассчитывай на Хорта. Вадим погиб…
Внутри все провалилось.
— Как?!
— Во время вылазки в пустыню. Он первый погнался за убегающими ботами…
— Но если боты убили Хорта, почему они требуют его позвать?
Канадец остановился и опустил голову, прикрыв ладонью губы и подбородок — совсем как роденовский Мыслитель.
— Не знаю, Тимур. Мы понятия не имеем. С момента бегства боты немало удивляли нас, но именно это волнует меня больше всего.
XXXVIII
Воскресенье, 16 августа, 13:18 (UTC –4)
«DW», жилой корпус
— Я тебя искал, — Штаерман походил на манекен, вырезанный с обложки журнала «Forbes» и выставленный в пустыне Атакама: костюм-двойка, начищенные до блеска туфли, аккуратно уложенные блестящие черные волосы. Не совсем уместный здесь манекен.
— Я тоже, — не растерялся Тимур.
— Что? — удивленно прищурился чилиец.
— Ничего, Оскар. — Что-то внутри подсказывало парню: держи язык за зубами. — Зачем я тебе?
— Ральф тебе все рассказал?
— Все, что считал нужным.
— И что ты об этом думаешь?
«Я думаю, что вы не лучше фашистов и все до одного кончите международным судом, после чего вас зажарят на электрическом стуле до хрустящей корочки».
— То, что вы сделали, поражает. Это настоящий прорыв.
— Я не так глуп, украинец, — снисходительно улыбнулся Штаерман. — Чтоб ты там ни надумал, помни: ты обязан выполнять свою работу. Бежать отсюда некуда. Мы в дикой пустыне, амиго, где нет ни морали, ни милосердия или справедливости. Сотни людей сдыхали в здешних песках, проклиная день, когда сюда попали. Я не хочу, чтобы ты стал одним из них. В мои обязанности входит следить за тем, чтобы информация о проекте «NGF» не выходила за пределы внешней ограды, поэтому я официально предупреждаю тебя…
В коридоре показались Ребекка и Алондра, народ подтягивался в столовую на обед. Бекка помахала Тимуру рукой. Парень легкомысленно кивнул в ответ.
— Подойди сюда, — недовольный тем, что его прервали и нарушили серьезность момента, Штаерман подвел Тимура к выходившему на юг окну. — Видишь вон тот холмик? — Сразу за жилым корпусом располагалась спортплощадка, за ней виднелся полуметровой высоты холмик. — Там зарыт индийский программист, который наотрез отказывался работать и упорно требовал разорвать контракт.
Внешне Тимур сохранял невозмутимость, раздумывая: блефует чилиец или нет?
— Забудь о контракте, Тимур, — продолжал чилиец. — Ты получишь деньги, только если будешь делать, что прикажут, и не будешь совать нос туда, куда не надо. Главное, что я хочу до тебя донести: ты уедешь отсюда не тогда, когда ботов поймают, и даже не тогда, когда беглецы умрут, а только тогда, когда я тебе позволю. Понял?
Тимур поднял на Штаермана глаза и искренне сказал:
— Мне нужен Интернет.
— Ты что, не понял?! — взбесился Штаерман. Он утратил самообладание. Злился, хотя злиться должен был бы Тимур, и это раздражало его еще больше. — Ты что, деревянный наполовину?! Я кому все это говорил?
— Я просто хочу написать своей девушке, что благополучно добрался до места. Я обещал ей, — парень валял дурака, что еще больше раздразнило чилийца.
— Да пошел ты, и твоя девушка вместе с тобой! Кейтаро запретил любые контакты с внешним миром, пока ботов не поймают!
— Ты можешь стоять рядом, пока я буду писать письмо. Я переведу весь текст на испанский в «Google translate».
— Иди ты на-а-а хрен! — Оскар уже кричал. — Ты идиот! Еще раз услышу от тебя что-то подобное, клянусь, ляжешь рядом с индусом.
— Как ты думаешь, стоит обсудить твои угрозы с Кейтаро? — Тимур решил сыграть ва-банк.
Штаерман побагровел, но вынужден был промолчать. На висках пульсировали вены.
— Не кипятись, — Тимур изобразил беззаботность, хотя внутри все кипело. — Я тебя понял. Буду иметь в виду. А теперь пора обедать. — Он повернулся к Штаерману спиной.
«…Когда я тебе позволю» еще долго звенело у него в ушах.
— Посмотрим, как ты заговоришь, когда настанет время покидать «NGF Lab», — прошипел ему вслед Штаерман.
Чилиец не мог знать, что когда придет это время, его уже не будет в живых.
XXXIX
Воскресенье, 16 августа, 19:21 (UTC +2)
Киев, Украина
Сжав губы, Алина поглядывала на телефон. Мобильник настырно подпрыгивал: извлекал из корпуса неприятные зубодробильные звуки и, дергаясь, двигался по столу.
Не ответить в третий раз она уже не могла.
— Да, мама, слушаю.
— Ну, наконец-то! Слава Богу, дочка! Как ты там?
— Все хорошо, мама.
— Хорошо?! Это правда, что мне рассказал папа?
Все острые проблемы Алина сначала обсуждает с отцом. Он реагирует более спокойно и передает информацию маме в адаптированном виде, спасая ее сердце от инфаркта.
— Я не знаю, что он тебе рассказал.
— Что этот козел тебя бросил и свадьба… — В трубке послышался скрежет зубов. — И свадьба отменяется.
— Тимур — не козел. Ему предложили прекрасную работу, и он был вынужден на два месяца уехать в Южную Америку. Свадьба не отменяется, а переносится на… на октябрь. — Девушка едва сдерживалась, чтобы не бросить трубку. Впереди ее ждало море пустых фраз.
— Алина, не выгораживай его! Они все такие! Я больше тебя пожила, я знаю! Знаю! — Опять яростный скрежет зубов. — Никуда он не уехал, я уверена. Валяется сейчас в обнимку с какой-то шлюхой. Сволочь!
— Мама, прошу тебя… Я сама проводила его до самолета.
