– Быстро, быстро! – из вертолета махал руками человек в форме, но долго уговаривать нас не пришлось. Мы изо всех сил кинулись к машине и буквально залетели на борт.
18
Военные выдали нам по фляжке воды и сухой паек. Такого удовольствия от еды я не получал еще никогда. Осторожно размачивая галеты во рту, я глядел на проплывающую под нами местность и понимал, что мы находимся явно не в Подмосковье. Сначала мы пролетели над проломленной водяной дамбой. Глядя на нее, посадивший нас в вертолет майор сокрушенно сказал:
– Говорили же, ремонтные работы надо раньше начинать… И вот итог. Половина секретной зоны залита, пятеро без вести пропавших!
Затем пошли ряды сохранившегося ограждения – более серьезного, чем защищавшая от непрошеных гостей наш «музей» сетка. Далее настал черед показаться огромному открытому прииску с двумя роторными экскаваторами и одной шагающей машиной титанических габаритов. Домики, в которых жили рабочие, казались в сравнении с ней просто лилипутскими. Наконец мы приблизились к небольшому населенному пункту, состоявшему в основном из убогих пятиэтажек, и вертолет начал снижение.
Очутившись на улице, я понял, что, скорее всего, мы находимся в степи – воздух был суховатым и колким. Странно, что я не заметил этого раньше, когда вышел из «Метро-2». Вокруг стояли допотопные автомобили и другая явно устаревшая техника. В одном грузовике на полную катушку орало радио. Звучала песня «Широка страна моя родная».
– Послушайте, что это за место? – обратился я к майору. – Где мы?
– Казахстан, – он отвел глаза. – Да ты погоди, парень, не суетись, сейчас главный придет, побазарите.
Тут из казармы вышел человек с погонами полковника – среднего роста, худощавый, с пепельно-серыми висками. На вид военному было лет сорок, но сразу чувствовалось, что жизнь его как следует потрепала. Тяжелые морщины на щеках говорили о многом и не компенсировались ни офицерской выправкой, ни острым пронзительным взглядом.
– Так-так, вот они, гости, – «главный» осмотрел нас с Сергеем и, пожевав губами, выдал реплику. – Что вы тут все как дети, где наручники?
– Мы, это… – засуетился майор. – Они вон еле на ногах стоят, зачем так сразу…
– Несанкционированное проникновение на военный объект, – полковник сжал зубы и процедил. – Увести. Немедленно. На допрос я вызову позже.
– Товарищ, простите, – почему-то я решил, что обращаться к начальнику нужно именно так. – Мы из Москвы, что здесь происходит?
– Это я у вас спрошу, что происходит. Увести! Солдаты повели нас к казарме. По пути Сергей заглянул мне в глаза:
– Слушай, ты точно уверен, что не лазил в эту дурацкую сферу? Как мы могли на столько километров от Москвы забраться?
– Да говорю же, не лазил! Сам не понимаю, что происходит.
Нас заперли в небольшой комнатенке. Правда, надо отдать должное конвоирам, мы получили еще воды и еды. Быстро перекусив, мы просто легли на пол и заснули – усталость навалилась сумасшедшая, о происходящем думать совсем не хотелось. Теплилась идиотская надежда, что, проснувшись, мы снова окажемся в Москве. Но проснулся я от громко орущего радио.
«Сегодня, двадцать пятого августа тысяча девятьсот семьдесят первого года, в Москве началась подготовка к подписанию представителями девяти социалистических стран Соглашения о создании международной системы космической связи «Интерспутник»».
Тысяча девятьсот семьдесят первый год? Я вскочил и забарабанил в дверь.
– Вытащите меня отсюда! Скорее!
Третий уровень
Учитель
1
– Я представлюсь, – полковник пристально посмотрел на меня. – Матвей Петрович Заболотский, полковник Комитета государственной безопасности СССР. Нам с вами предстоит прояснить ряд моментов, так что уж, пожалуйста, давайте сразу начнем сотрудничать. И все кончится хорошо. Ногу вашу, как видите, мы уже подлатали, – он кивнул на аккуратную повязку, которую мне наложили пятью минутами раньше.
– Майкл Борисович Холмогоров.
– Расскажите о себе – чем занимаетесь, где учились.
– Мне 33 года, москвич, закончил МГУ, работаю в Сбербанке, – тут я начал привирать, а что было делать…
– Майкл Борисович… Как вы оказались на секретном объекте «База-8»?
Тут я понял, что попал в «артиллерийскую вилку» – шаг назад, и полковник до скончания века будет держать меня в кутузке, шаг вперед – и принудительное лечение мне гарантировано.
– Матвей Петрович, можно я начну с самого начала? Несколько дней назад мы с моим школьным товарищем, Сергеем Шаповаловым, поехали в отпуск. Ну, решили развеяться подальше от Москвы. Здесь взяли проводника, потом потерялись, а после эта вода…
– Так не пойдет, Майкл Борисович… Документиков у вас при себе никаких нет, кроме вот этой букинистической книжки, – он кивнул на лежащую на столе «Доктрину».
– Документы остались в рюкзаках, мы как отбились, еще пять дней плутали, чуть от обезвоживания не погибли!
– Обезвоживание, говорите? Это верно. Пока это единственный верный факт из тех, что вы мне рассказали. Откуда у вас взялось это непонятное оружие? – он выложил на стол лазерный пистолет. – И вот этот секретный передатчик? – он достал мобильный телефон.
Тут стало ясно, что я вляпался по полной программе, а Заболотский решил сразу взять быка за рога.
– Итак, сейчас ты мне все выкладываешь – о создании разведгруппы, о Сергее этом твоем, о ваших наставниках, кто вас сюда прислал и с какой целью. То есть опишешь весь механизм подготовки преступления. Затем расскажешь о том, когда, кому, с какой целью и при каких обстоятельствах вами должна передаваться полученная информация. Ну а закончим мы твоим мотивом вербовки и твоим отношением к произошедшему. Ибо сейчас я не вижу никакого содействия расследованию, так что, заметь, справедливый советский суд его тоже не увидит. А там и до высшей меры недалеко, ну или до двадцати пяти лет за измену Родине. Как тебе такая перспектива?
– Перспектива хреновая, Матвей Петрович. Но я вам так скажу, раз уж мы почти на «ты», – я решил неудачно пошутить на тему его перехода на фамильярное обращение. – Если я вам расскажу, как все было на самом деле, то попаду в психушку, а туда мне хочется еще меньше, чем в справедливые советские лагеря. Поэтому давайте сделаем так: я сейчас запишу, что уже рассказал, поставлю подпись, а вы отправите дело по этапу. Мы еще и время сэкономим, – почему-то мне все происходящее казалось каким-то ненастоящим.
Заболотский встал и подошел ко мне вплотную. От него сильно пахло потом, причем это был даже не запах давно не мытого тела, а вонь от мундира, впитавшаяся в волокна ткани. Полковник наклонился и отчеканил:
– Легко ты не отделаешься, парень. Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, – он подошел к шкафу и достал оттуда небольшую железную коробку.
