Я медлил. Сама мысль о том, чтобы бежать в горящую деревню, заставляла меня замереть от ужаса. Но Шеннон был прав — если шаман маюнде умрет, у нас не будет ни единого шанса добиться доверия туземцев. Собрав последние остатки мужества, я закрыл руками лицо и побежал вперед.
Жара была невыносимая. Я не мог дышать, мои волосы, брови и ресницы готовы были вот-вот загореться. Наполовину ослепнув от яркого света лавы, я скатился с откоса, перепрыгнул через горящую трещину в земле и попытался разглядеть фигуру шамана. Мне это удалось. Он стоял не очень далеко, шагах в двадцати от меня, но это были двадцать шагов в сам ад.
Когда я преодолел половину расстояния, земля передо мной раскололась. С оглушительным взрывом каменистая поверхность разверзлась, и в меня полетели камни и капли раскаленной лавы. В зияющей расселине шевелилось что-то огромное и светлое. В этот момент я уже не мог думать и действовал, повинуясь инстинктам. Вместо того чтобы отшатнуться — и при этом потерять равновесие, что, несомненно, привело бы к моей смерти, — я бросился вперед, вложив все свои силы в прыжок.
Это длилось лишь секунду, но мне показалось, что прошла целая вечность, — настолько отчетливо я видел все детали происходящего. Трещина ширилась, словно жадно распахнутая каменная пасть, и из кипящей лавы поднялась голова белого чудовища, гигантская и горячая, как преисподняя. Чудовище изогнулось, будто кобра, готовящаяся к прыжку. Открыв свою пасть, беззубую и безгубую, ссаддит потянулся к моей ноге, но на миллиметр промахнулся, и мне удалось перепрыгнуть расселину. От жара моя одежда загорелась.
Упав, я откатился в сторону и с силой оттолкнулся от земли. Мне казалось, что сейчас я раз в десять сильнее, чем обычно. За моей спиной послышалось отвратительное шипение. Земля задрожала — раскаленное тело ссаддита, похожее на горящую скалу, обрушилось туда, где я лежал всего лишь секунду назад.
В панике вскочив, я перепрыгнул через двигавшегося ко мне адского червя длиной с ладонь и зигзагами побежал к шаману маюнде. Когда Шеннон взорвал ссаддита, шаман упал. Вероятно, он был ранен — я понял это, когда подобрался поближе и увидел, как шаман попытался подняться на четвереньки, но со стоном упал на землю и скорчился от боли.
Я не стал тратить время на то, чтобы говорить с ним, и, схватив его за плечо, поднял на ноги. Это чуть было не стало моим последним движением в жизни. В руках маюнде сверкнули пять дюймов острой стали. К боли от ожогов добавилась боль от пореза, когда кинжал, пройдя мимо моей шеи, взрезал мне щеку.
— Тварь! — закричал шаман. — Ах ты, дьявол! Ты призвал демонов, и за это я убью тебя!
Чаша моего терпения переполнилась. Когда шаман вновь замахнулся на меня кинжалом, я вывернул ему руку и подождал, пока он выпустит оружие. А затем, грубо схватив шамана левой рукой за плечо, ударил его по лицу, так что деревянная маска, описав дугу, упала на землю. У него было узкое и удивительно молодое лицо. Перебросив обмякшее тело через плечо, я повернулся, чтобы побежать к морю.
По крайней мере, я собирался это сделать.
Там, где мгновение назад еще была земля, теперь бурлило озеро кипящей лавы. С трудом удерживая свою ношу, я повернулся… и замер на месте.
За моей спиной земля тоже растрескалась, и сейчас там бушевало адское пламя! Белый свет, который вырывался из неровной трещины, раскаленными иглами впивался в мои глаза, а едкий дым, бивший из-под земли, жег мне легкие.
Я в отчаянии закрутился вокруг своей оси, но везде было одно и то же. Я оказался в ловушке, которая представляла собой круг диаметром в десять шагов, состоявший из жара и красного света. Я чувствовал, как земля дрожит под моими ногами. По ней побежали тонкие трещины, из которых внезапно полился жутковатый красный свет.
— Роберт! Осторожно!
Крик Шеннона тонул в реве беснующегося пламени. Тяжело дыша, я обернулся, пытаясь за огненной стеной разглядеть фигуру своего товарища. Маг находился там же, где я оставил его, однако сейчас он нагнулся и скорчился, замерев на месте. Казалось, что он пытается поднять невидимый, невероятно тяжелый груз.
И тут…
На долю секунды мне почудилось, что я вижу какой-то свет, яркое, ослепляющее сияние, идущее из ниоткуда. Этот сияющий сгусток крошечным солнцем повис над головой Шеннона. Он что-то крикнул и махнул рукой. Огненный шар превратился в молнию, ударившую в землю в нескольких шагах от него. Откос берега беззвучно взорвался под воздействием чудовищной силы, и вода, пенясь, хлынула в деревню. Я увидел, как Шеннона подбросило в воздух, а бурлящая волна в одно мгновение достигла края лавы. Мир содрогнулся.
У меня было такое ощущение, будто я стал свидетелем битвы двух древних божеств. Огонь и вода соединились в ревущем взрыве пара, пены и земли. Молот богов ударил в землю, сбив меня с ног, и я беспомощно покатился прямо к наполненной лавой расселине. Но вода оказалась быстрее.
Меня схватила какая-то невидимая рука и, подняв вверх, отбросила в сторону, как мяч. Вода попала мне в рот и закружила меня в безумном танце течения, но при этом я видел свет, кипящие волны и горячую пену. В некотором отдалении от меня в воздух ударила стена пара, поднявшаяся на пятьдесят ярдов в небо. В разные стороны полетели капли красной лавы. Под бурлящей водой проступала размытая тень — это корчился в предсмертных судорогах гигантский червь.
Вода понесла меня дальше, к одной из хижин, которая уже в следующее мгновение развалилась от столкновения с моим телом. Словно в кошмарном сне я увидел, как ко мне несется край леса, а с ним и бездонная трещина, в которой под водой еще скрывались лава и извивающиеся тела адских червей. Заметавшись в панике, я сумел схватиться за что-то, но это длилось лишь секунду, а затем меня понесло дальше, время от времени погружая под воду.
Вынырнув, я вновь увидел опушку леса и огромный ствол дерева толщиной в три человеческих тела. Нижняя часть дерева пылала, а я несся к нему на всех парах.
Удара я уже не почувствовал.
На расстоянии двух миль отсюда, с другой стороны Кракатау, там, где раньше была деревня туземцев, появился новый кратер. Отблески пламени отражались в небе, и даже теперь, когда огонь погас, из-под земли доносился гул, ибо воде, которая проникла в раны, нанесенные темной магией рыбьего бога, все же не удалось потушить весь огонь.
Опустив бинокль, Тергард потер пальцами уставшие глаза — он слишком долго смотрел на раскаленную лаву. Тамплиер вздохнул. Ночь была холодной, как это часто бывает в тропиках, и Тергард ощутимо замерз. А еще он устал. Это была уже вторая ночь, когда он не мог позволить своему телу отдохнуть. Он знал, что пройдет еще очень много времени, прежде чем ему удастся хотя бы пару часов поспать. Ближайшие часы, а может, и дни были слишком важными, чтобы тратить их на сон.
Тихий звук шагов вырвал его из оцепенения. Испуганно оглянувшись, Тергард переложил бинокль в левую руку и опустил правую на рукоять меча.
Но это был всего лишь Росфельд, и Тергард мысленно обозвал себя дураком. Он сделал более чем достаточно для того, чтобы обезопасить себя. Его враги — все его враги, даже те, кто еще не знал о том, что попал в эту категорию, — сейчас были слишком заняты тем, чтобы сберечь свою жизнь. Тергард думал об этом со злорадным удовлетворением, но его испуг в тот момент, когда Росфельд вышел из зарослей, явственно свидетельствовал о степени усталости, так что магистр решил не упускать подобные звоночки из виду. Если в решающий момент он сделает ошибку лишь потому, что будет слишком уставшим, чтобы мыслить ясно, это может оказаться для него фатальным. Вероятно, все-таки придется поспать пару часов.
