Виктор ненавидел таких. Из-за таких, как он, боевые генералы вынуждены прозябать в неизвестности, безмолвно отдавать лавры собственных побед людям, не имеющим к битвам никакого отношения.
Майор изо всех сил старался не выказывать своего презрения к командующему кораблем ОСА, однако ощущал сам, что время от времени его чувства прорываются наружу. Когда этот недоделанный командор решил лично выйти из фрегата и стал подбирать себе амуницию, Локос не выдержал: у этого кретина не имелось даже подготовленных к бою доспехов – он послал за ними робота! А когда незнакомец стал спорить со своим генералом по поводу выбора оружия, Виктор воскликнул: «Вот олень!»
С чувством вины, обильно приправленной злостью на себя и радостью оттого, что поставил-таки папенькиного сынка на место, он анализировал происшедшее.
Сразу после того, как на капитанский мостик с тревожным сообщением вбежал генерал, горе-командор отдал обслуге приказ срочно подготовить доспехи и ракетомет. Разумеется, генерал попытался как-то сгладить глупость командора и стал тактично отговаривать его от идеи использовать тяжелое вооружение в штурмовом отряде. Ответ командующего прозвучал весьма неожиданно:
– Я хорошо умею пользоваться ракетометом, к тому же мне нравится все взрывать.
Тогда генерал настоял на том, чтобы непригодный для боя в условиях города ракетомет папенькин сыночек заменил на мобильный гранатомет. Ответ последовал просто ошеломляющий:
– А как им пользоваться?
– Вот олень!
Локос готов был поклясться, что последнюю фразу он произнес про себя, однако командор почему-то обернулся и посмотрел так зло, что Виктор испугался по-настоящему. Сознание того, что он сказал оскорбительное слово вслух, заставило Локоса занервничать, отыскивая ответ на вопрос, извиняться ему или оправдываться. Ведь можно наврать, что оскорбление было адресовано кому-то другому… На его счастье, в этот момент на мостик привезли доспехи, и командор тут же забыл обо всем, принявшись неловко в них входить.
Дальнейшее заставило Локоса забыть о командоре и о тех окружающих, рядом с которыми его угораздило оказаться. Спустившись по трапу на разутюженную парковку, он сразу увидел своих людей – двух полицейских в синих бронежилетах… Но они должны были не находиться со спецназом ОСА, а стоять на посту у дверей торгового центра. Но что самое дурное – на лицах полицейских легко читались выражения страха и вины. Локос все понял, отмахнулся от попытавшегося что-то доложить полицейского и бросился к зданию.
Его тяжелые подошвы сминали куски металла и какого-то мусора, тело сметало возникавшие на пути остовы сгоревших авто. Майор не оборачивался на крики, но по топоту и сотрясению асфальта за спиной точно мог понять, что отряд командора не собирался отставать – спецназовцы догнали Виктора у самого входа, оттеснили и, размахивая автоматами, ворвались внутрь несколькими бригадами.
На плечо легла латная рукавица, Локос обернулся и наткнулся на две оранжевые линзы, впаянные в черный шлем. Кажется, командор изволил выразить сочувствие… Впрочем, Локос уже достаточно успокоился, чтобы сдержаться и не въехать ему кулаком между визоров – он лишь сбросил с себя руку и не спеша переступил через порог.
Виктор был готов к тому, что увидит, но все равно опасался самого худшего. Впрочем, поставленные психологические барьеры не подвели. Он шел и осматривал помещение перед собой. Кровь. Мясо. Мясо. Снова кровь… Мясо.
Благодаря психологической обработке, которой подвергали всех десантников космофлота РФ, он видел перед собой не разрубленные на части тела тех, с кем еще недавно тесно общался, а просто куски мяса – к сожалению, кровь никуда не делась.
Вот к несущей колонне пришпилена женщина в обтягивающем платье. Ее руки все еще цепляются за торчащее из груди древко стрелы.
Вот в опрокинутый с постамента ТВ вцепился худющий старик. Спина его распорота так глубоко, что из окровавленного мяса выглядывает ряд белых позвонков. Обойдя тело, Локос увидел, что лицо старика – точь-в-точь та маска ужаса, которую он когда-то созерцал в музее античного искусства.
В проходе между стеллажами с уцененными памперсами распростерся плюгавый мужчина. Маойр вспомнил, что тот наотрез отказался вступать в ополчение, сославшись на гипертрофированную неприязнь к оружию. Локос подозревал, что мужик просто трусил и пытался отсидеться за спинами военных. Вот только это оказалось дрянной идей – сейчас он лежал в луже собственной крови, а его руки валялись в стороне.
Чуть дальше на полу застыла скрючившаяся беременная женщина, которая до последнего пыталась закрыть собою младенца на руках. Однако головка ребенка почему-то вовсе исчезла…
И дальше: кровь, мясо, мясо, мясо, еще кровь…
Локос был опечален и разбит, но в то же время ступал по лужам еще не остывшей крови с равнодушием прожженного циника. Его снова удивил командор ОСА – такого отборного мата, таких красочных оборотов ему еще не приходилось слышать.
«Видимо, этот человек не проходил психологической обработки, – заключил Локос. – Но в таком случае, как стал не то что командором, вообще солдатом империи?»
– На всех уровнях чисто, – сообщил генерал, аккуратно ступавший за своим командором. – Следов нападающих не обнаружено.
Локос осмотрелся и понял, что группы спецназа «Валкир» уже успели обежать почти все здание. Они не смогли найти убийц невинных людей, полимер их облегающих доспехов словно передавал ярость военных, отражая отполированной поверхностью разлитую повсюду кровь. Женщинам-бойцам оставалось только яростно и бессильно сжимать рукояти автоматов.
– Мы их тоже не видели, – сообщил солдат Локоса. – Все бойцы охраняли здание снаружи, а когда услышали шум, сразу ворвались внутрь, но было слишком поздно…
– Твоей вины здесь нет, ефрейтор, – приободрил военного Виктор. – Если она на ком-то и есть, так только на мне – именно я проводил расчеты безопасности здания… хотя и не должен был.
– Сколько здесь находилось людей? – быстро спросил командор.
Локос заметил, что даже полусинтезированная речь передатчика доспеха не смогла выправить севший голос командующего силами ОСА.
– Почти две со…
– Стоп! – воскликнул на полуслове командор. – Быстро на фрегат! Капитан сообщил, что захватчики уже внутри.
Все спецназовцы, генерал и даже солдаты Локоса, забыв о боевом порядке, со всех ног ломанули за командором. Крейсер был единственной оставшейся возможностью выбраться с этой страшной планеты, и никто не хотел ее потерять.
Система автоматического управления боевого доспеха впрыснула Локосу несколько доз сильнодействующих препаратов, ей, понимаешь, не понравилось повышенное потоотделение носителя. А когда возмущенный Виктор заскрипел зубами, в шею воткнулась новая игла, на этот раз с успокоительным. Ну что за черт! Попробовала бы эта система на своих двоих бежать со скоростью, с которой бежал Локос, она бы просто расплавилась!
