— Я долго жил и долго потакал десяткам сменяющих друг друга лордов. Я ухаживал за несколькими замками, управлял тысячами бездарей, но я все равно еще хочу жить. Я чувствую, что впервые за долгое время Империя столкнулась с очень серьезной опасностью, а император уже постарел душой, разрыхлел телом и ослабил некогда железную хватку. Мне кажется, что он не сможет отбить это нашествие демонов и очень скоро Человеческая Империя падет…
— И причем тут я?
— Тише милый, — произнес грудной голос внутри, — не перебивай старших.
— В тебе же, я чувствую что‑то особенное, стержень внутри, скрытый глубоко под слоем никчемных убеждений. Когда большая часть империи падет, большинство людей погибнут, а Император бежит и скроется в ином мире, мне кажется, ты сможешь защитить остатки людей и вновь возродить Империю.
— Ты судишь об этом только на основании того факта, что тебе «кажется»?
Он улыбнулся в бороду:
— Нет что ты. Скажи, разве смог бы при сильном и могучем правителе, какой‑то архонт похитить Вещь у Императора, пройти пешком половину империи, смести там гарнизон целого замка, убить лорда и стать вольным бароном?
— В любом случае, даже если правитель слаб и занят, не всякому пусть и могучему человеку удалось бы это проделать, в тебе определенно что‑то есть…
— Ладно, — перебил я. — Теперь‑то от меня чего… вы хотите?
— Я полагаю для начало нужно восстановить гарнизон замка, а после начать собирать армию, чтобы либо воевать с Императором, либо с демонами, что прогонят его из этого мира.
— И каким, по‑вашему образом… — начал я и осекся.
В уставившихся на меня черных глазах, я прочитал два невысказанных слова: «ты архонт». Ясно. Этот старый пень хочет, чтобы я начал похищать людей из других миров, превращать их в рабов, делать воинами, строить новые бастионы, создавать армию… Он совсем не понимает что мне это нафиг ненужно.
— Аудиенция закончена, — произнес я словно церемониймейстер, и больше на него не глядя, улегся на свою кровать.
Он встал, надел сапоги, степенно поклонился и все же не удержался, произнес:
— Осмелюсь напомнить, что Император, скорее всего не вышлет вам патент на владения, и пошлет часть своих войск, дабы втоптать в грязь незвано объявившегося барона. Мой лорд, нам нужны воины…
— Проследи чтобы в лодке были гребцы из самых выносливых бездарных, — перебил его я. — И не забудь снарядить ее провиантом. Завтра я отправляюсь на Ирбис.
Он молча поклонился и вышел за дверь.
— А ты знаешь как ставить прислугу на место, — промурлыкала Кассия, впрочем, не став развивать тему. — Эх, как бы я хотела оказаться в этой постельке не внутри тебя, а с тобой рядом!
— Ладно Кассия, поговорим завтра, дай поспать.
— Приятных сновидений милый!
Вздымающаяся над золотым берегом синяя волна, очумело бросилась, но сразу, словно испугавшись меня, отхлынула, оставив за собой на желтом песке след из белого пена. Я выиграл этот короткий бой лишь одним своим присутствием, но вслед отступившей, набирая силу и грозно ревя, кинулась новая волна.
Жавшиеся в кучу бездарные у лодки, смотрели на меня испуганно и раболепно. Видимо мой, хоть внешне и приличный, вид нагонял на них лютый страх. В крепости я единственный представитель внушающей им трепет касты силы. А если до них дошли слухи о том, что я вдобавок тот лорд, что в одиночку разорвал весь гарнизон…
Взобравшись в лодку и усевшись на корму, прикрикнул на замерших оборванцев:
— Чего встали? Стащите лодку с отмели, запрыгивайте и гребите. Направление я укажу.
Пока бездарные толкаясь от усердия, принялись выполнять мой приказ, я продолжил спор с Кассией:
— Ну какая тебе нафиг разница зачем я плыву на Ирбис?! От тебя лишь нужно указать направление к своей матери. В конце концов, ты сама меня туда заманивала, а теперь значит, отказываешься от своих слов?
— Сергей, — в который раз принялась объяснять рассудительная девушка, — я не отказываюсь от своих слов. Но во‑первых, прошу не кричи. Твоя даже малейшая направленная на меня злоба, причиняет сильную боль.
— Прости…
— А во‑вторых, я все равно не могу понять, зачем ты туда прешься? Теперь, когда я лишилась тела и ни от кого не бегу, мне нет смысла искать помощи у матери. А тебе это может быть очень опасно… Я вовсе не хочу чтобы ты умер под топорами или заклятьями шаманов ирбисов. И более того, теперь я даже не имею шанса защитить тебя, если моя мать окажется конченой стервой. Сергей, пойми, я никогда ее не видела и не знаю насколько она для тебя опасна!
— Кто не рискует…
— Да причем тут это?! Зачем вообще рисковать, если в случае успеха ты все равно ничего не получишь! Даже если она не попытается тебя убить, то помогать не станет точно. Неужели ты едешь на Ирбис всего‑навсего из любопытства?!
— Нет Кас, не из‑за него.
— Тогда из‑за чего?! — воскликнула девушка даже не обратив внимание на сокращение своего имени.
— Я не хочу тебе этого говорить.
— Ты что, хочешь глянуть на демонессу?! Или… или ты рассчитываешь стать Повелителем Демонов?
— Нет, не угадала.
Если бы она была осязаема, то я бы подумал, что девушка закусила губу. Пока она соображала какой стратегии придерживаться дальше, я, почти не обращая внимания на раскрасневшихся от усилий гребцов, смотрел на медленно тающую в синеве береговую полосу.
Еще через несколько мгновений она очухалась, произнесла очень‑очень печально:
— Не думала, что у тебя будут от меня секреты… Альтаир я… я не люблю тебя больше.
Я едва не поперхнувшись заржал как конь, и все же пытаясь унять смех сжал зубы и пригнул к животу колени — правда, из‑за этого на глаза выступили слезы. Бездарные смотрели на меня опасливо и непонимающе, но Кассия вообще не врубилась:
— Так значит, я не значу для тебя ровным счетом ничего? Моя грусть доставляет тебе радость?
Сдержав новый приступ смеха, я произнес мысленно:
— Кассия прекрати меня смешить и выбери другой способ давления. До девчонок моего мира в этом вопросе тебе очень далеко.
Она не ответила — кажется, обиделась по настоящему, и решив более не маяться глупостями, открыл ей правду:
— Кас, я плыву на остров ради тебя.
— Это как? — недоверчиво спросила она.
— Если ты не знаешь способа вернуть себе тело или хотя бы продлить своей… эээ… сути жизнь, то это не значит, что такового не существует. Твоя мать может его знать, а раз так, то даже призрачного шанса оживить тебя достаточно, для того чтобы рискнуть.
На сей раз, она молчала долго, так долго, что я даже засомневался в ее существовании, а когда все же ответила, то произнесла лишь одно слово:
