Я отчаянным прыжком рванулся вперед, надавил на дверь плечом и прошмыгнул внутрь церкви.
Тень исчезла в тот самый момент, когда я оказался за дверью, но я на всякий случай сделал еще несколько шагов вперед, поглубже в спасительный полумрак, который мог избавить меня от этого ужасного существа, по крайней мере на некоторое время. Лишь отойдя подальше от входной двери, я остановился.
Я тут же почувствовал, что меня охватывает волна изнеможения. Последние несколько шагов отняли у моего изнуренного тела почти что все оставшиеся силы. Мое сердце колотилось, а ноги болели так, как будто я пробежал много миль, а не всего лишь несколько шагов. Я зашатался, схватился за одну из стоящих здесь простеньких скамеек и, тяжело дыша, огляделся по сторонам.
Изнутри церковь казалась намного большей по размерам, чем снаружи. Заостренный свод крыши смыкался ярдах в двадцати пяти от пола. В неоштукатуренных, сложенных из простого красного кирпича стенах, лишь в нескольких местах украшенных церковной живописью и деревянными статуями, было лишь несколько маленьких окошек, в результате чего даже в яркий солнечный день внутри церкви, по всей видимости, царил полумрак. Так что здесь преследовавшая меня тень вряд ли могла до меня добраться.
Оглядевшись по сторонам, я увидел, что, как я и надеялся, я здесь был не один. В противоположном конце помещения находился простенький невысокий алтарь, а перед ним, преклонив колени — я, похоже, своим вторжением прервал его молитву — стоял мужчина и, повернув голову, смотрел на меня. Я некоторое время тоже смотрел на него, затем резко развернулся, сделал несколько шагов в сторону и присел на одну из деревянных — и очень неудобных — скамеек. На улице, по всей видимости, погода все ухудшалась, а гулкая акустика церкви делала раскаты грома более звучными и грозными, чем они были в реальности. Я оперся руками о сиденье находившейся передо мной скамейки, закрыл глаза и попытался утихомирить захвативший меня водоворот мыслей и чувств. Затем я взял — не зная, собственно говоря, зачем — один из потрепанных молитвенников, лежавших повсюду на скамейках, открыл его наугад и начал листать. Через некоторое время человек, находившийся у алтаря, встал с колен и пошел к выходу. Я не обращал на него внимания, делая вид, что читаю.
— Мистер Крэйвен?
Я поднял глаза. Мужчина и не думал выходить из церкви, наоборот, он подошел ко мне и остановился прямо возле меня, но сделал это так тихо, что я от неожиданности вздрогнул. Его лицо в окружавшем нас полумраке было еле различимо. Но я обратил внимание на то, что мужчина был высоким, крепкого сложения, и такого же возраста, как я, может быть, чуть-чуть помоложе.
— Вы… меня знаете? — растерянно спросил я.
Он кивнул.
— Почему вы пришли сюда, мистер Крэйвен? — спросил он тихо. — Потому что это церковь? — он засмеялся. В этом огромном тихом помещении его смех отдавался гулкими раскатами. — Поверьте мне, это вам не поможет, мистер Крэйвен. Те силы, от которых вы спасаетесь, нельзя остановить ни церковными стенами, ни крестом.
Я впился в него взглядом. Меня не покидала уверенность, что никогда в жизни я не встречал этого человека. Он же, похоже, хорошо меня знал. Тем не менее, я отрицательно покачал головой.
— Боюсь, я вас не понимаю, — сказал я таким спокойным тоном, на какой только был способен. — О чем вы вообще говорите, мистер?..
— Махоуни, — ответил незнакомец. — Флойд Махоуни. И поверьте мне: вы здесь отнюдь не в безопасности. Эта церковь и ее святыни, возможно, защитят вас от черной магии, или же от всякой чертовщины, если таковая вообще существует. Однако те силы, с которыми вы боретесь, не имеют никакого отношения ни к первому, ни ко второму, — он улыбнулся, непринужденно присел возле меня и широким жестом обвел церковь. — Все, что находится вокруг нас, — всего лишь атрибуты религиозных обрядов. Воплощенное в камень слово Божье, как некогда сказал один умный человек. А те силы, с которыми боретесь вы и ваши друзья, не имеют никакого отношения ни к Богу, ни к черту, ни к какой-нибудь там нечистой силе. Они — такие же живые создания, как и мы, Роберт. Но они — существа из древней эпохи, отделенной от нас двумя миллиардами лет, и тот арсенал различных приемов, которыми они владеют, нам может показаться настоящей магией.
— Я… я не понимаю, что…
— Не пытайтесь казаться глупее, чем вы есть на самом деле, Роберт, — перебил меня Махоуни. В его голосе чувствовалось легкое раздражение. — Я — на вашей стороне. Но я не смогу вам помочь, если вы не позволите мне это сделать.
Я несколько секунд в нерешительности смотрел на него. Мои пальцы нервно теребили тонкие пергаментные страницы молитвенника, сминая их, но в тот момент я этого даже не замечал. Мне удалось получше рассмотреть лицо Махоуни. Оно подходило к его телосложению — широкое, по правде сказать, не особенно умное, но выражающее какое-то своеобразное добродушие.
— Вы… Вы знаете…
— О ДОИСТОРИЧЕСКИХ ГИГАНТАХ, о вас, о мистере Лавкрафте и о вашем отце? — договорил за меня Махоуни, улыбаясь. — Да, и еще многое другое. Но сейчас неподходящее время давать вам разъяснения. Это, знаете ли, долгая история, — он снова — чуть более широко — улыбнулся. — Но я ваш друг, Роберт. Я могу вам помочь отсюда выбраться, — он указал на дверь. — Мне ведь было бы вовсе не трудно задержать вас на входе в церковь. Нескольких секунд оказалось бы достаточно.
Что-то в его словах вызвало у меня раздражение, быть может, тот факт, что этот странный мистер Махоуни, похоже, считал: раз он не причинил мне вреда, когда у него была такая возможность, то автоматически превращался в моего друга.
Несмотря на это, я, немного поколебавшись, положил молитвенник обратно на скамейку и вопросительно посмотрел на него:
— Ну, так что?
— Здесь есть потайной ход, — ответил он и топнул ногой по полу. — Как раз под нашими ногами. Он начинается в сакристии и заканчивается прямо в порту. Он был прорыт еще в те времена, когда на это побережье совершали набеги викинги. Люди частенько бежали за спасением в церковь, как и вы сейчас, но, как и вам в данной ситуации, это им не помогало. Викингов не очень-то останавливали кресты.
Он засмеялся, повернулся и хотел было идти, но я удержал его, схватив за руку.
— Кто вы такой, Махоуни? — спросил я.
— Флойд, — поправил он меня. — Мои друзья называют меня Флойд.
— Как вам будет угодно, — грубо ответил я. — Но вы не ответили на мой вопрос.
Флойд вздохнул. Его лицо стало печальным. Он осторожно высвободил свою руку, оглянулся на дверь, потом взглянул на одно из маленьких окон со стеклом свинцового цвета и лишь затем повернулся ко мне.
— Почему, собственно говоря, вы мне не доверяете? — тихо спросил он и, не дожидаясь моего ответа, продолжал меланхолическим тоном: — Может, потому, что вам слишком часто приходилось разочаровываться в людях, ведь так? Думаю, что я вас вполне понимаю, Роберт. Так или иначе, я — ваш друг. Я так же сильно ненавижу ДОИСТОРИЧЕСКИХ ГИГАНТОВ, как и вы.
