— Миссис Уинден! Бегите! — пронзительно закричал Говард.
Его крик вывел меня из оцепенения. Я увидел, что Мэри отчаянно пытается убежать от быстро надвигающейся массы корней. Прямо за ней бежал мужчина из Дернесса — тот, что оставался с ней внизу.
Миссис Уинден удалось ускользнуть от корней, а вот ее спутник оказался недостаточно проворным. Он добежал до нижней ступеньки лестницы буквально сразу же за Мэри, но в тот самый момент, когда он уже бросился вверх по лестнице, один из черных корней метнулся к нему, обвился, словно щупальце осьминога, вокруг его запястья и с огромной силой дернул его назад. Мужчина даже не успел закричать. Черный ковер накрыл его, как волна, и стал продвигаться дальше.
Пока миссис Уинден бежала вверх по лестнице, Рольф и Макмадок начали стрелять, но их пули ударялись в массу корней, не производя ни малейшего эффекта. Весь дом содрогнулся, и мне показалось, что я услышал глубокий, словно болезненный стон, донесшийся с чердака.
— Лестница! — крикнул Говард. — Рубите лестницу!
Макмадок отшвырнул свое ружье, схватил топор и начал изо всей силы рубить полусгнившую древесину лестницы. Через пару секунд его примеру последовал и Рольф. Прогнившие деревянные доски поддались уже с первых ударов, и вся эта — уже лет десять как трухлявая — конструкция, задрожав, словно раненый зверь, рухнула вниз с громким треском.
И очень вовремя! Передняя граница движущихся корней в этот момент уже достигла верхней ступеньки, и один из тонких побегов успел обвиться вокруг ноги Рольфа как раз в тот момент, когда рухнула лестница, увлекая за собой основную массу корней. Рольф закричал и рванулся назад, но и его незаурядной силы не хватило на то, чтобы вырваться из захвата тонкого — всего лишь в палец толщиной — корня. Он упал, попытался уцепиться руками за выемки в досках пола, вопя от страха и отчаяния. Корень, тем не менее, медленно, но неудержимо тащил его к дверному проему.
Макмадок подскочил к Рольфу, замахнулся топором и, нанеся мощный удар по корню, разрубил его. Однако кусок корня, обвившийся вокруг ноги Рольфа, казалось, жил своей жизнью и, словно удав, стал сжиматься все сильнее и сильнее. Рольф, застонав, попытался подняться на ноги, но тут же снова повалился на пол. Тогда он вцепился руками в корень, пытаясь оторвать его от своей ноги, но у него ничего не получалось.
— Оторвите его! — крикнул он. — Да оторвите же его! Моя нога!
Макмадок обеими руками вцепился в корень, но и объединенных усилий Рольфа и Макмадока не хватило на то, чтобы освободить ногу. Стоны Рольфа становились все громче. Его лицо покраснело, а на материи штанов появились темные пятна.
— Отрубите его! — кричал он. — Ради бога, Говард, отруби его! Он меня убьет!
Говард грубо отпихнул Макмадока в сторону и опустился возле Рольфа на колени. В его руке сверкнул длинный обоюдоострый нож. Мое сердце замерло, когда я увидел, как он приложил лезвие ножа к этому тонкому корню: если он попытается разрезать его, он неизбежно поранит ногу Рольфа.
Но он этого не сделал. Лезвие ножа лишь слегка надрезало твердую, как кость, поверхность корня.
Первые полсекунды ничего не происходило, а затем корень начал извиваться, как червяк, и его смертоносная хватка ослабла. Судорожно дернувшись, он отвалился от ноги Рольфа, упал на пол и — начал превращаться в серую пыль…
Рольф вскрикнул, откинулся на спину и схватился обеими руками за правую ногу, издавая жалобные стоны.
Я с удивлением посмотрел на нож в руке Говарда. Лишь теперь я увидел, что к лезвию прилипли маленькие капельки серой слизистой массы…
— Шог… Шоггот, — пробормотал я. — Говард, вот в чем спасение! Эта штуковина умирает, когда прикасается к Шогготу!
Говард кивнул. Его лицо стало белее снега. Но он так и не успел ничего ответить. Снова послышался пронзительный крик, и, оглянувшись, я увидел, что миссис Уинден отшатнулась, как от удара кулака. За ней, там, где когда-то была верхняя ступенька рухнувшей вниз лестницы, показался целый лес дрожащих черно-коричневых отростков…
— Они карабкаются вверх по стенам! — крикнул Макмадок. — О господи! Они ползут сюда!
Говард чертыхнулся, вскочил на ноги и потащил меня за собой. Весь проем двери был заполнен шевелящейся черно-коричневой массой. Тонкие пульсирующие побеги, похожие на дрожащие нервные волокна, дотянулись до чердака и уже цепко хватались за его полусгнившие половицы. По ним, как по мосту, ползли все новые и новые побеги.
Говард повернул меня к себе и указал на письменный стол.
— Помоги мне! — приказал он.
Я колебался. Безусловно, я знал, что это наш единственный шанс, но уже одна мысль о том, что мне придется своими руками прикасаться к этой мерзкой, наполовину разложившейся массе, была невыносимой.
— Роберт! — взмолился Говард. — Мы должны рискнуть! Я не смогу сделать это один! Прошу тебя!
Я закрыл глаза, попытался подавить в себе отвращение, вызвавшее у меня приступ тошноты, а во рту — вкус горечи, и — схватился за труп обеими руками.
Это было самое мерзкое ощущение, какое я когда-либо испытывал. Мои руки сначала утонули в слизистой массе, как в густом тягучем сиропе, а затем я почувствовал что-то более плотное, зернистое и ухватился за него.
Когда мы дотащили Шоггота до проема двери, черные побеги корней тут же потянулись к нашим ногам и попытались обвиться вокруг них. Масса протоплазмы в наших руках развалилась, от нее начали отделяться и с хлюпаньем падать на пол большие полужидкие куски. Корни, соприкоснувшись с ними, тут же начинали разлагаться, очень быстро и совершенно беззвучно. Это было похоже на некую волну уничтожения, распространяющуюся вокруг нас. Когда мы дошли до дверного проема, под нашими ногами была уже лишь серо-коричневая слизь и пыль.
Я еще раз собрался с силами и бросил все еще остававшиеся у меня в руках куски протоплазмы вниз, в колышущуюся массу корней, метровым слоем заполнившую весь первый этаж.
Результат был почти мгновенным. Черно-коричневая масса корней содрогнулась, из нее начали подниматься дым и пыль, словно после беззвучного взрыва. Затем я увидел повсюду огромные дыры с рваными краями, словно выжженные кислотой. Они быстро разрастались, со смертоносной неистовостью пожирая дрожащие корни.
Я уже не видел, как вся эта масса менее чем за минуту превратилась в серо-коричневую пыль: я медленно опустился возле Говарда на колени, чувствуя, что мое сознание все больше и больше затуманивается.
Смерть настигла его так же беззвучно, как беззвучно это существо пронизывало лесной грунт. Оно почувствовало надвигающуюся угрозу и попыталось на нее как-то отреагировать, но его тело расползлось слишком сильно, созданная им сеть была огромной, а раскинутая ловушка — слишком идеальной, чтобы это все можно было вернуть в исходное положение за короткое время. Его пульсирующее разбухшее туловище, находившееся в пещере глубоко под землей, снова начало увеличиваться в размерах — по мере возвращения его тонких щупальцев из всех растений, из корней и крон деревьев, которые они перед этим пронизали, превратив во что-то новое, противоестественное. Однако беззвучная смерть двигалась в десять раз быстрее, чем плоть этого существа могла отползти по миллионам разветвленных каналов.
