Однако этот парень оказался крепче, чем я предполагал. Уже через секунду он был снова на ногах и схватил обломок поручней, чтобы использовать его в драке как дубинку. Его лицо было бледным, но в глазах бушевал злобный огонь.
Подобный взгляд мне был хорошо знаком, я его видел в своей жизни не раз. Это был взгляд убийцы.
Рольф, грозно рявкнув, хотел было броситься на парня, но я его поспешно удержал.
— Нет, — сказал я. — Позволь мне.
Затем я повернулся к нападавшему.
— Прекращай это все, — сказал я тихо. — У тебя нет никаких шансов. Нас много.
Вместо ответа парень слегка наклонился вперед, расставил ноги и замахнулся своей «дубинкой». Рольф сделал шаг к нему, а мы с Говардом тем временем зашли с двух сторон. Если бы мы напали втроем, у парня не было бы никаких шансов.
— Прекратите!
Голос был таким резким, что мы все невольно застыли на месте. Затем я рывком поднял голову и посмотрел вверх.
На верхней ступеньке лестницы стояла женщина. Она была стройной, с длинными темными волосами, ее фигуру почти до пят скрывало черное одеяние. Я бросил взгляд на ее лицо.
Я узнал это лицо! Это было то самое лицо, которое я — буквально на миг — видел за секунду до того, как мнимая Присцилла начала чудовищным образом менять свою внешность!
— Немедленно прекратите, — повторила женщина.
Рольф, что-то сердито буркнув, хотел было подняться по лестнице навстречу женщине, но тут же отшатнулся назад, встретившись с ней взглядом. От женщины распространялась какая-то жуткая энергия, некая аура власти, которую я ощущал лишь раз в моей жизни — тогда она исходила от моего отца.
Я вдруг понял, кто она.
Ее взгляд остановился на мне, словно она прочла мои мысли. То, что она затем произнесла, подтвердило, что это действительно было так.
— Твоя догадка верна, Роберт Крэйвен, — сказала она. Ее голос звучал очень холодно. — Тебе следовало бы прислушаться к предостережениям. Я — третий маг из Голдспи, — она засмеялась, очень тихо и очень злобно. — Ты что, действительно верил, что сможешь скрыться от нас?
— Что… что тебе нужно? — спросил я. В горле у меня вдруг пересохло.
— Мне нужен ты, — ответила она.
Я вдруг краем глаза увидел какое-то движение и обернулся. Нападавшие на нас парни — их лица были ужасно бледными — медленно поднялись на ноги и начали обходить нас слева и справа.
— Оставьте их, — резко приказала колдунья. — Вы свою задачу выполнили. Идите сюда.
Все трое немедленно повиновались. Как будто нас здесь никогда и не было, они дружно повернулись и стали подниматься по лестнице. По их движениям можно было предположить, что они действуют не по собственной — по чьей-то чужой — воле.
Колдунья подождала, пока все трое встанут за ее спиной, и повторила тем же суровым тоном:
— Мне нужен ты, Роберт Крэйвен. Ты ответишь за злодеяние, которое ты совершил. Неужели ты и в самом деле думал, что сможешь убить двоих из нас безнаказанно?
— Полегче, ведьма, — сказал стоящий рядом со мной Говард. — Ты здесь находишься в…
— Я прекрасно знаю, где я нахожусь, — перебила его женщина. — И я не так глупа, чтобы являться сюда с оружием, которое будет здесь бессильным, — она тихо засмеялась. — Тобой, Говард, мы займемся позже. Есть другие люди, жаждущие тебя уничтожить, и я не буду становиться им на пути. А вот Роберт пойдет со мной.
Говард засмеялся:
— Вряд ли.
— Вряд ли? — в ее голосе прозвучало злорадство. Затем она продолжала почти небрежным тоном. — А я вот уверена, что он пойдет со мной. Во всяком случае, если хочет снова увидеть свою маленькую сучку.
Меня охватил ужас, а перед глазами поплыли круги. Так вот зачем понадобилось это бессмысленное нападение! Задачей троих парней было как можно дольше отвлекать наше внимание.
Я хрипло вскрикнул и хотел было броситься вперед, но Говард схватил меня за руку и удержал.
— Ты что, сумасшедший? — спросил он. — Она же тебя убьет!
— Конечно, — сказала колдунья, улыбаясь.
Я освободился от хватки Говарда.
— Присцилла! — воскликнул я. — Они похитили Присциллу!
— Ты что, думаешь, они отпустят ее, если ты сдашься? — резко сказал Говард. Он посмотрел в сторону черноволосой женщины. — Они убьют вас обоих.
Колдунья начала медленно спускаться по лестнице. Парни последовали за ней. Когда они достигли конца лестницы, Говард, Грэй и я невольно отступили на шаг.
Остановившись на последней ступеньке, колдунья посмотрела на меня ледяным взглядом.
— Ну? — спросила она. — Какое твое решение?
— А что… а что вы сделаете с Присциллой, если я пойду с вами? — спросил я.
Она пожала плечами.
— Ничего. Я отпущу ее. Нам нужен ты, а не эта замарашка. Она не представляет для нас никакого интереса.
— Не верь ей! — выпалил Говард. — Она лжет.
— Может и лгу, — сказала колдунья. — А может и нет. Но он этого так никогда и не узнает, если останется здесь. Зато он будет уверен, что он виноват в ее смерти. Очень мучительной смерти.
Последнее предложение она сказала уже более резким тоном.
Я в нерешительности посмотрел на Говарда. Меня охватили противоречивые чувства. Я вполне осознавал, что Говард прав и что нас с Присциллой, вполне возможно, убьют обоих, а то и сотворят с нами что-нибудь похлеще. Но я не мог думать ни о чем другом, кроме как о Присцилле — моей маленькой любимой Присцилле, попавшей в руки колдуньи.
— Я иду с вами, — тихо сказал я.
Экипаж уже почти целый час мчался по городу с умопомрачительной скоростью. Занавески на окнах были задернуты, а я не отваживался даже пошевелиться, поэтому у меня не было ни малейшего представления о том, где мы находимся. Хотя, по правде говоря, даже если бы у меня и была возможность смотреть в окно, я все равно толком не мог бы определить наше местонахождение: Лондон оставался для меня практически незнакомым городом, в котором — кроме площади Пикадилли, центрального железнодорожного вокзала и гостиницы «Вестминстер» — я практически еще ничего не видел. Однако бешеная скорость, с которой кучер гнал лошадей, и громкое жуткое эхо, каким отдавался на улицах грохот нашего экипажа, подсказывали мне, что мы направляемся не в центр города, а, скорее, в его какой-нибудь малонаселенный отдаленный район.
В конце концов движение экипажа начало замедляться, предвещая завершение этого, уже казавшегося бесконечным, путешествия. Теперь экипаж не раскачивался, как лодка в бурном море, да и стук копыт стал раздаваться реже.
Мое сердце забилось быстрее: мы приближались к цели нашего путешествия.
И этой целью была моя смерть.
