— Мастер, — тихо позвала Кита. — Мастер, вы правда убьете его? Я боялась сказать… Я знаю, где он прячет свою чешую.
Глава 45
С минуту за столиком царило молчание. Наконец тишину нарушил Торкер.
— Ты знала, что ли? А чего же молчала-то? А? — возмущенно рявкнул толстяк.
— Вам скажешь… — Кита потупилась и крепче прижала к себе пустой кувшин. — Кто вас разберет, вы все стражники… Все такие…
— Какие? — Торкер даже привстал. — Какие это мы «такие»? Ты чего несешь-то, девка? Ты чего?..
— Потише говори! — заметил Великолепный, украдкой оглядываясь.
В самом деле, обсуждение до сих пор шло вполголоса, и только вышибала теперь повысил голос. Но, как будто, никто не обратил внимания на оборот, который приняла беседа. Охотники уже успели примелькаться завсегдатаям «Медного гроша», во всяком случае, открыто на них сейчас никто не пялился.
— А может, вы все заодно… — вдова, окончательно смутившись, потупилась. — Вы же все… Да и не поверили б вы мне… То я, а то — сержант…
Подавальщица часто-часто засопела и опустила голову, едва нос в горлышко пустого кувшина не засунула.
— Дура, — с чувством вымолвил Торкер. — Кита, ты — дура!
— Вот поэтому и не поверили бы, что дурой считаете, — совсем уж тихо, едва слышно, пробурчала подавальщица. И всхлипнула.
— Еще б не дура, — Торкер тоже заговорил тише. — Шла бы в «белошвейки», так втрое больше зарабатывала … Ведь предлагал же хозяин, он к тебе со всей душой, учитывая твое вдовство и…
Кита снова всхлипнула, побелевшими пальцами сжимая злополучный кувшин.
— Торкер, о пользе заведения станешь печься после. Сперва — дело! — перебил толстяка Хромой. — Не бойся, милая, говори. Где ты видела Тварь? Где чешуя?
— Я покажу, — торопливо заговорила Кита, отрываясь от кувшина, за которым прятала лицо, и смахивая слезу, — это недалеко, я живу там, я видела… Я с тех пор, как утопиться хотела, иногда, бывает, снова на крышу влезу… Когда вечер свободный — смотрю, смотрю… Как тогда…
— В дождь, что ли, на крышу? — недоверчиво пробурчал Торкер. — Нынче что ни вечер, дождь льет!
— Зато никто не смотрит, в дождь-то, — отрезала вдова. — Никто меня не видит, никто стражу звать не побежит. Спокойно там, от людей подальше — спокойно! Ну что, проводить вас? Отпустит меня мастер Лутан?
— Еще чего, — отрезал Торкер.
Великолепный подергал вышибалу за рукав, тот отмахнулся:
— Нечего девке там делать, сами найдем. Скоро свечереет, а почем знать, когда Эгильт к тайнику явится! Не приведи Гилфинг, увидит Киту с нами. Я же так понимаю, он теперь псих, неровен час догадается… А ну как мы с ним не сладим сразу… Да и зачем девку гонять? Я помню, где она живет, найду. Кита, рассказывай.
— Это за сараями. Сараи рядом с нашим домом такие, что за ними — ни с улицы, ни из двора не видать. Из окна тоже не видать, сараи закрывают. А я с крыши видела, сперва даже не поняла... Ну а уж потом, как разговоры про Тварь пошли… Может, я лучше покажу, а?
Торкер только рукой махнул — мол, рассказывай дальше. Вдова кивнула и продолжила:
— Так вот, за сараями оградка над рекой разрушена, берег осыпался… Там заброшенное место, не следит никто. Да никому же не надо… Так вот, там как раз такой травой весь берег зарос, густо так. Там отмель, я знаю. Так вот, трава водяная на мели поднялась, стебли переплетенные. Прежде причал был лодочный, давно уж развалился, а бревнышки до сих пор торчат, возле берега вбитые… Керт мой все починить собирался… лодку купить хотел… — Кита снова всхлипнула. — Ну… так вот, лодки к ним раньше привязывали — пока причал еще стоял. Два столбика-то. Так вот, у того, что к берегу ближе…
* * *
— Ну, что эта достойная девица говорила? Где здесь искать? — Великолепный оглядел невзрачные окрестности. — И, кстати, почему она не рассказала о Твари никому? Ну ладно, стражи боялась… так ведь и помимо стражи…
— Пока Тварь убивала богатеньких на Малом Острове, Киту не слишком волновало… — пояснил Торкер. — Богатенькие, стража, которая их добро стережет… Она же чего — вбила себе в голову, что ее муженек погиб, защищая чужое добро. Солдатом он был на галере.
— Где здесь искать, что она говорила-то? — повторил Великолепный.
Панорама открывалась не слишком приятная: зады сараев, почерневшие от времени деревянные оградки над топким берегом… И вонь стояла. В отличие от канала, проходившего под окнами Киты, здесь была заболоченная пойма — стоячая черная вода, заросли осоки и речной травы — те самые стебли, что оставляла Тварь из Бездны.
— А вон там, — Торкер указал рукой. — У той, что ближе к берегу, погляди.
Из зарослей к середине протоки, где виднелась открытая вода, когда-то вели мостки, бывший причал. У топкого берега из зарослей торчали почерневшие бревнышки, облепленные тиной и обмотанные склизкими стеблями — опоры разрушенного причала.
Великолепный, чавкая раскисшей грязью, подошел к самой кромке воды и без энтузиазма оглядел указанное бревнышко. День клонился к вечеру, небо затянули тучи и выглядела округа мрачновато. Лезть в воду не хотелось.
— Давай, давай, — поощрил чародея Торкер.
— А почему я?
— Ты же колдун. А там наверняка — смертоносные магические ловушки, — ухмыляясь, заявил Хромой.
— И тебе платят как раз за это, — поддержал вышибала. — Наш Совет платит. Для чего с меня вообще налоги дерут? А вот чтоб с тобой расплатиться. Так что давай, можешь считать, что я тебе заплатил. Я — налоги Совету, Совет — гонорар тебе. Понял?
— Я вот о чем думаю… — Великолепный оторвался от созерцания грязи под ногами. — Сержант ваш — он же не чародей?
— Кирит Ростин говорил, что у него есть способности, но он от них отказался, решил остаться человеком. Только Сила все равно давит его изнутри, грызет и это… ну, заставляет сожалеть о том, от чего отрекся, — пояснил Ральк. — Я так понял.
— Кирит Ростин сказал то, Кирит Ростин сказал это… Все-то он знает… — Великолепный принялся стаскивать башмаки. — Обо всем-то он догадывался…
— За это и поплатился, — буркнул Ральк. — Ты б поторопился, мастер. Мы же не знаем, когда Эгильт явится…
— Да иду я… Уже иду…
Маг разулся, засучил штаны и, ворча, полез в воду. На илистой отмели было неглубоко, черная вода доходила долговязому парню до середины икр. У столбика Великолепный нагнулся и пошарил в воде.
— Ага, есть! — колдун выпрямился, держа в руках тонкую нить.
— Тащи! — подбодрил с берега Торкер.
— Сам знаю…
На конце нити оказался сверток. Великолепный выбрался на берег и тщательно отер грязные ноги о траву. Развернул тряпье — в пропитанной грязью ткани сверкнул эльфийский шелк. Широкие штаны и накидка с капюшоном… неуклюжий колпак с пришитой маской.
