Отбросив оружие средневекового воина и придержав за погон брызгающее красными фонтанами тело, другой рукой я выхватываю у него из кобуры пистолет. Струи крови хлюпают мне на грудь, но я их не вижу и не ощущаю. Мозг сосредоточен на другом. Заглядываю внутрь. Место оператора-наводчика пусто, командир был за него.
- Да ты там вообще?! - вопит, словно из землянки, водитель.
Из выхлопных труб "бэшки" вырываются два столба черного дыма, мотор возобновляет свой рев. Зная устройство бронемашины изнутри, я, сунув руку в люк, сдавливаю курок семь раз. Целюсь наугад, надеясь, что хоть одна пуля, но все ж достанет водителя. Выстрелы "пээма" после грохота стомиллиметровки кажутся не громче хлопков в ладони. Радостными аплодисментами.
БМП проползает метров пять, не больше и заглохает с поднятой полукруглой крышкой и лежащим на боку телом командира экипажа.
Вот и все.
Сунув в зубы сигарету и чиркнув зажигалкой, которая после этого сразу становится непригодной, я сажусь на кирпичную глыбу и смотрю на замершую машину. Уснувшего зверя, раздавившего детские качели и накатившего правой гусеницей на песочницу, в которой остались торчать детская красная лопатка и грузовик с полным кузовом песка.
Я смотрю на БМП до тех пор, пока взгляд мой не расфокусируется до такой степени, что на месте броневика возникает темное пятно.
Знаю, что когда вернусь на дорогу, от рассыпанного провианта уже ничего не останется. И пусть. За продление своей жизни я рассчитался макаронами. И, пожалуй, на данный момент это справедливая цена.
- Глава 6: Призрак -
25 октября 2016г. 17.20
3 года 4 месяца после эвакуации
Старик вел меня сквозь паутину узких, запутанных улочек и переулков, не асфальтированных, болотистых, местами с разлитыми от края до края лужами. Да уж, Старогородский район действительно город внутри города - сколько живу уже, а еще не слыхал таких названий улиц в Виннице и не знал о таких местах.
Мне уж начало казаться, что края этому путешествию не будет, когда старик остановился у сдвижных ворот небольшого агропредприятия с благозвучным названием ПТК "Колос", и тихо в них постучал. Еще за метров двести я уловил едва ощутимый запах дыма, и теперь понял, откуда он исходил.
Внутри скрежетнул засов, ворота приоткрыли ровно настолько, чтоб в них мог пройти человек. Стоявший по ту сторону, знакомый уже парень замерял меня тем же упрекающим, по-юношески ярко-выраженным оскорбленным взглядом.
"Как ты мог? - спрашивали его глаза. - Это же была моя любимая собака".
Вопреки моему представлению о фирме, ни комбайнов, ни грузовых машин, ни складских помещений на территории предприятия не было. Оно, как я понял, было из числа тех, что занимались перепродажей зерна, понятия при этом не имея как оно выглядит. Таких донедавна было много, их возглавляли хитрожопые делки, что умели пользоваться всемирной сетью лучше других и обладали толикой комбинаторства, достаточной абы одурачить фермера-простофилю. На это указывает то обстоятельство, что в квадратном дворике вместо комбайнов стояли лишь пара дорогих машин, а помещения, что больше напоминали подсобки, никак не годились на роль зернохранилищ.
Впрочем, это могло быть и обманчивое мнение.
Дотащив свою ношу до одноэтажного офисного помещения, я не без чувства облегчения сбросил ее с онемевшего плеча. Псина была тяжелой, и последний километр как я только не ухищрялся, чтоб обмануть свое ноющее тело. Помогло лишь, когда окровавленная вязка шлепнулась рядом с урной - в том месте, что мне указал старик.
Приглушенный лай остальных четырех собак доносился из-под земли. Далекий, почти неслышимый. Лишь на мгновенье он стал громче, когда старший брат парнишки открыл ведущую в погреб дверь. На пару мгновений он задержал на мне далеко не добродушный взгляд, и направился во двор по своим делам.
- Пошли, - бросил через плечо старик, заходя внутрь офиса.
Здесь сразу ощущалось тепло. Где-то потрескивали дрова и легкий запах дыма с ходу провоцировал ощущение уюта, расслабленности и покоя. Намек на забытое и кажущееся уже ненатуральным. Из кино как будто.
Пройдя по коридору, за приоткрытой дверью в бухгалтерию я увидел женщину. Подумалось, что это жена старика. В расстегнутой телогрейке, с откинутым на спину оренбургским платком и теплых ватниках она стояла ко мне боком, возле переносной плиты, и деревянной ложкой перемешивала что-то в кастрюле. В топке плиты оживленно потрескивали дрова, и к запаху дыма тут примешивался вкуснейший запах вареной каши.
Пшенка, небось? На масле.
Слюней во рту натекло столько, что я с трудом их проглотил. Обернувшись, седовласая женщина но не без тревоги в глазах оглядела постороннего, с жадностью поедающего глазами ее стряпню вместе с кастрюлей. Но интерес иссяк быстро. Едва встретившись взглядами с мужем, она возвратилась к своим делам. Глупо, конечно, было рассчитывать, что она предложит пообедать, но когда она отвернулась, во мне даже проснулось нечто, похожее на обиду. Будто бы я на ее месте стал бы направо и налево кашу раздавать. Ага, шире вороток держи.
- Эй, - тихо окликнул старик, пройдя дальше по коридору. - Чего застрял там?
В кабинете директора не было дорогого кожаного кресла. Даже оргтехники никакой не было. Шкаф с цветной макулатурой у стены, большой портрет Юли с мелким календарем, плакаты с китайскими минитракторами, Т-образный стол развернули в ряд, по обе стороны по три стула.
Столовка, - подумал я, заметив хлебные крошки на затертой скатерти.
Лицом ко мне, облокотившись на стол, сидел человек, как две капли воды похожий на доктора из строго доброго "Параграфа 78". Я мог бы сказать, что хорошо знаю этого человека, если б не внутреннее ощущение, что не знаю его вообще. Это информатор, для многих тягачей по востребованности человек номер один.
Настолько скрытным по натуре, малословным, нашифрованным, и в то же время во всем осведомленным, мог быть только тот, которого мы, тягачи, прозывали Призраком. Не потому, что это было эффектное и красивое погоняло. А потому, что нужно быть бестелесным духом абы вести образ жизни как у него.
Он не был тягачом - по крайней мере, его никто не видел с оружием или "кравчучкой" на спине, - он не был членом какой-нибудь из известных в Виннице банд, он был законченным одиночкой и одновременно сотоварищем для многих винницких тягачей. А иногда казалось, будто он просто редкий лентяй. Знает ведь, где лежит, а сам не пойдет. И к ворованному не прикоснется. Ты сам отнесешь часть взятка в обозначенное им место, а кто-то другой понесет его дальше.
Он торговал информацией. Торговал только с правильными тягачами, что не могло не тешить мое самолюбие. И всегда приходил сам. Его нельзя было позвать, найти, встретить на дороге. Он появлялся сам и только тогда, когда было что предложить.
Не призрак разве?
