Зек коротко верескнул, отпустил меня, подорвался. Сантиметра три инородного тела в мозгу, я так понял, не добавляют комфорта. У меня тоже кадык встал на место не сразу, поэтому и дышать на полные легкие задышал не сразу. Но на общем моем положении ни это, ни боль в ране, не сыгралось. Я принял вертикальное положение как тот игрушечный футболист на пружине в настольной игре далеких советских детей.
Одноглазый крутнулся было на месте, должно быть выход искал, держа в руке окровавленный кусок стекла. Но сделал лишний поворот и вместо выхода повернулся на меня. Мне ничего не стоило вогнать другой кусок стекла ему в шею. Сбоку, как желобок в мартовскую березу.
Матюгнулся, на колени рухнул, затряс растопыренной ладонью над стеклом, будто боясь к нему прикоснуться.
- С-сучара! - прошипел.
- Да ну брось.
Ногой я прочно загоняю торчащий кусок внутрь. От удара зек сваливается набок, в лошадином галопе стучит ботинками по полу, обеими руками пытается нащупать край стекла. Влажный хрип лишь отдаленно напоминает знакомые слова.
Даром. Не старайся. Крикнуть ты уже не сможешь.
Я оставляю его в операционной, закрыв за собой дверь. А сам пулей в конец коридора.
Да только... Где же вы, пацаны? Вспомнился приглушенный оклик Бакуна: "Салман!". Вспомнилась возня, стук двери. Топот.
Лужи крови на затертом линолеуме, валяющиеся на полу трупы зеков - у одного ступня с определенной ритмикой пошаркивает по полу, - и двух воняющих застоенным болотом баб...
Пусто. За дверь, на ступени - никого.
Пригнувшись, возвращаюсь через тоннель. Ема, от беглецов и след простыл. В темноте не разобрать даже в какую сторону ушли. Кинули.
Твою мать... Твою мать! Твою мать!!!
- Глава 10: Объект -
28 октября 2016г. 02.40
3 года 4 месяца после эвакуации
Сколько у меня оставалось времени? Как долго мне оставалось жить? Когда осы обнаружит, что в их гнезде затерялся чужой? Да уже, Салман, уже. Слышишь там, сверху, шухер? Скоро завертится шар голубой. Удачи, браток.
Удачи.
На первом этаже горит керосиновая "летучая мышь'. Слабенько пыхтит оранжевый фитилек. Жлобский светильник едва освещает г-образную площадку с затертыми линиями на бетонном полу. Металлическая дверь в небольшом коридорчике справа заперта, за ручку дернул - глухо. Наверное, с той стороны захлопнули. Или вообще не открывали? Может, каким другим маршрутом ушли? Метнулся налево - решетка, наружный замок висит, громадный, увесистый. Точно не сюда повел Сусанин беглецов.
Оставалось еще заглянуть за угол - вдруг там счастье? Но сверху грямзнули сталью и я застыл. Кто-то спехом вышел из лазарета, на ступенях остановился. Тишина. Увидел еще одного дружка со свернутой шеей, наверняка пульс проверяет. Сюрприи-и-из!
- Твари... - донеслось сверху. Негромко, но подавленно как-то, будто единого кормильца машина сбила.
Он там один и это уже неплохо. Вона, как ритмично застучал в дверь "зверинца", наученный.
- Какого хера там? Открой кто!
В другую сторону метнулся. Задолбил ногами по железу.
- Слышь, э! "Догаря" увели! Открывай, Бирнач, трезвей, сука!
О-о, блин. Сейчас тут, чую, начнется. Бежать бы за угол посмотреть, может, как раз открыто? Я только сдвинулся с места, как лошачок застучал копытцами вниз, прямиком ко мне. Бежать тут нет смысла, это тебе не поля кукурузные, не приначишься. Да и у этого, может, ствол имеется?
Провертев заржавелое колесико, я перекрыл светильнику дыхание. Надо отметить, он вообще слабо выполнял свою функцию, но без него стало еще хуже. Словно накрыл кто гигантским ведром, как мышь в хлеву. Единственное здесь, замызганное, запыленное, да к тому же забранное решетками, окно между этажами пропускало сквозь себя лунного света не больше, чем сквозь грязную мешковину. Впрочем, успел я в последний момент - еще потоптался бы секунду, он непременно бы меня заметил. А так эффект внезапности сыграл против него. Правда, он мог оттуда орать начать, охрану по тревоге поднимать. Спалит меня тогда вообще, считай, за безцень. Так что тут надо быстренько, чтоб не выкупил замута.
Я нарочито громко дергаю решетку, так чтоб она издала свой фирменный хлипающий звук, и высовываюсь на ступени. Изображаю потревоженного лентяя.
- Шо тут за дела? - сонным голосом спрашиваю у застывшего в промежутке лестничного пролета бойца. - И хто лампу погасил? Сквозят тут, заняться больше не хер чем. Искра йе?
- Жига имеется. - Голос этот сыпкий, хриплый теперь я узнал. В моей голове сразу же завертелись катушки памяти, отматывая тот момент, когда я впервые его услышал. - А ты там хто такой, чой-то пения не узнаю? И шо на погребах мутил?
Во, блин. Так тут погреб? Чуйка, чуйка, не молчи. Что отвечать? А он напрягся, по карманам зашуршал. Зажигалку ищет? Или ствол? Если первое, то все равно вряд ли для того, чтоб дать мне подкурить. Сейчас подожжет, хана, Салман.
- Мутил, ля. Лучше раздупли шо за движуха, Шпыра? - в последний миг вспомнив, от кого совсем недавно слышал этот хриплый голос, я подымаюсь по ступеням. То, что я знаю его погоняло, парня успокаивает. Но то, что он не узнает меня, все еще держит его в натянутом, предбросковом оцепенении.
- Да шо-шо, "псята", по ходу, на лыжне! Жмуров вона полный лазарет! А хрен кого тут добудишься!
Я приблизился на расстояние, достаточное чтобы дотянуться до его вытянутой руки. Что в ней, пистолет или зажигалка? Нащупал. Зажигалка.
- Попал ты, Шпыра.
Хватаю его за рукав на запястье и делаю резкий рывок вниз. Попутно локоть правой руки адресую ему в голову. Он выкрикивает что-то от неожиданности, теряет равновесие. Дважды ударяю его, навалившегося на меня, по печени, бью "мартенсом" с металлическим носком ему по ногам ниже коленной чашечки. Зажигалка полетела, кувыркаясь, вниз. Шпыра одной рукой поймал меня за шиворот, другой пару раз попытался расшибить кулаком мне лицо. Как-то там меня назвал. Бесполезно, зачек, я сейчас не чувствую боли и явно не подвержен ранимости от изощрений твоего сквернословия.
Четкий удар в подбородок и очередной тычок по колену, наконец, вынуждают зека отпрянуть от меня и, согнувшись, повалиться на колени. Не давая ему возможности дотянуться до ствола или что у него там еще, этой же ногой адресую удар по ребрам сбоку. Он падает лицом вниз, на ступени.
Как же скверно, что нет ничего под руками-то, а!
Упав, Шпыра сразу же принимает упор лежа, чтобы встать. Оглянулся, блеснул белыми зубами. Правым "мартенсом" я подбиваю ему одну руку - как одну из опор водонапорной башни, - и наваливаюсь сверху.
- Сука, это за "петушочка", - шиплю.
Сгребши жирные волосы в кулак, с ускорением опускаю его голову на ступени. Хватило одного раза, чтобы очередная его попытка принять вертикальное положение сошла на нет. Батарея села. Хруст неоднозначно намекнул на перелом носовых хрящей. Но устроил пламенную встречу в бетонной ступенью я ему еще раз десять. Последние - просто в невменяемом состоянии, когда вроде бы понимал, что уже нет надобности, а рука как чертов станок - вверх-вниз, вверх-вниз!
