— Кто конкретно? — потребовал Швед. — Что за офицер?
— Мы даже не знаем, действительно ли он разжалованный, или как ты, понарошку. Условная кличка — Полковник. Руки мне развяжи, — с вызовом добавил Ахмет.
— Не торопись, дружище… Ты пока не сообщил ничего ценного.
— Так же, как и ты.
Сергей немного подумал и перепилил ножом ремень на его запястьях. Первым делом Ахмет схватился за фляжку. Швед уже утолил жажду, поэтому не мешал. Напившись, спутник вернул себе пистолеты, ножи и прочее имущество. Сергей и против этого не возражал, решение было уже принято.
— У тебя ведь нет связи со своими? — утвердительно произнес Ахмет. — У меня тоже нет. Ходить по Зоне со спутниковым телефоном было бы немножко подозрительно для простого турецкого парня. А у Полковника — есть. И своя сеть в Припяти, и контакты с людьми на Большой земле. Деньги, подставные фирмы, чистые маршруты. Все, что нужно.
— Для чего? — прервал его Швед. — Для чего нужно?
— Вот это я и должен выяснить. А Зингер почти успел это сделать.
Сергей попытался сохранить на лице нейтральное выражение.
— Молодец, — оценил Ахмет. — Но про Зингера ты точно не знал. Научно-техническая инспекция ЦРУ, прошу любить и жаловать. Хотя уже поздно, конечно… Боже, он застрелил бы меня, если бы слышал, как легко я его сдал.
— Много полезного ты вытащил из его КПК?
— Много. Беда в том, что это полезно только для покойного Зингера. Он собирался взять под контроль одну из базовых станций, то есть весь ваймакс в городе.
— Это пустое, — отмахнулся Швед. — Никто не будет обсуждать что-то важное по открытым каналам. А поточная дешифровка сигнала невозможна.
— А у тебя какой план?
— А у тебя? — эхом отозвался Сергей.
Ахмет помрачнел:
— Моя миссия фактически провалена. Я попробую объяснить начальству, что несколько месяцев в Зоне — это уже подвиг, но боюсь, такие результаты их не впечатлят. Сбор и анализ информации, дальше я не продвинулся, — заключил он. — Ну а у тебя как дела?
— Есть цель, и я к ней приближаюсь.
— Твоя цель — выговор от Кабана? Других пока не вижу.
— «Монолит», — серьезно сказал Сергей. — Я собираюсь войти в их группировку.
— Чистое безумие, — коротко отозвался Ахмет.
— Я вступлю в «Монолит», и мне не нужно будет взламывать какие-то мифические пароли. Я все получу из первых рук.
— Желаю успехов…
— Нам не обойтись друг без друга. Поэтому я и затеял наш разговор. — Швед отпил из фляжки, теперь уже из своей, и передал ее собеседнику. — Твой образ идиота прекрасен. Никто не заподозрит за тобой недобрых… или каких-нибудь еще мыслей. С дурака спроса нет, это правильно. Но в «Монолит» тебя такого не возьмут, а умнеть уже поздно. Это ничего, ты мне пригодишься здесь, в отряде у Кабана. Ты мне поможешь, а я помогу тебе.
— Чем ты мне собираешься помочь? — с недоверием спросил Ахмет.
— А на какую помощь ты бы рассчитывал от союзника в рядах «Монолита»? Думай сам. Вам ведь, наверно, нужны контакты Полковника в Европе? Если я до них доберусь, ты их получишь. Если нет — ты в любом случае ничего не теряешь.
Ахмет продолжал смотреть в землю, он сомневался.
— Полчаса назад я мог не спеша отрезать тебе голову, — сказал Сергей. — Пять минут назад ты мог меня застрелить. Но мы этого не сделали.
— Мы не враги, — подтвердил сталкер.
— Не враги — значит друзья. Простой принцип Зоны. — Швед протянул ему руку.
Ахмет кивнул и ответил на рукопожатие.
— Что от меня требуется? — проговорил он.
— То, что у тебя есть: информация.
— Полковник занимается биологическим оружием, — без предисловий начал собеседник. — И не разработкой, а производством. Исследования уже завершены, сейчас он выращивает препараты и разыскивает покупателей. Покупателей он найдет, — заверил Ахмет. — Почему он делает это здесь — думаю, объяснять не надо. В случае утечки и заражения в Зоне этого никто не заметит. Кстати, утечки уже были, но не того, чего следует бояться.
— Поясни, — попросил Сергей.
— Речь идет о многоклеточных микроорганизмах, более сложных, чем бактерии. Это бинарная система, состоящая из двух компонентов: по отдельности они не опасны и, возможно, даже не способны выжить в обычной среде. Но при взаимодействии получается нечто новое, с неизвестными пока свойствами. Бинарные компоненты — это, по сути, мама и папа, слабые мутировавшие микробы, ни на что не способные, кроме как слиться в последнем экстазе. Но ребеночек у них родится такой, что не дай бог. Потому что его никто никогда не видел. От него нет иммунитета, нет антидота, нет ничего. Непонятная болезнь выкосит миллион человек, а потом внезапно закончится.
— Почему закончится? Почему зараза не пойдет дальше и не распространится на весь мир?
— Продукт бинарной системы сам не размножается. Это мул. Чтобы получить еще одного мула, необходимо снова скрестить ослика и кобылу. И покупателям снова нужен Полковник.
— Кобыла и осел — это и есть те компоненты, которые он тут производит?
— Правильно. С одним уточнением: это всего лишь версия.
— Тьфу, блин! — воскликнул Сергей.
— Если у тебя есть гипотезы лучше, то я послушаю. Например, зачем тащить в Зону пустой бензовоз.
— Зачем? — переспросил Швед.
— Чтобы вывезти из Зоны нечто жидкое в двух разных емкостях.
— Ты охренел… — растерянно проговорил он. — Возить микробов цистернами?!
— В здоровом человеке живет несколько килограммов бактерий. Правда, чтобы убить, иногда требуется всего несколько штук.
— Постой… так ты для этого диски об асфальт погнул?
— В общем, да. Хотя от диких сталкеров, которые продырявили обе бочки, пользы оказалось больше.
— Это было так наивно с твоей стороны…
— Лучше так, чем выпустить биологическое оружие из Зоны, — сказал Ахмет. — Нам пора собираться, мы задержались.
— Следующий транспорт тоже будешь приводить в негодность? — спросил Швед, поднимая из травы автомат. — А если их будет сразу два? Если компоненты одновременно повезут разными дорогами, что тогда?
— Конечно, это не метод, — согласился он. — Это было так… от отчаяния. Какие у тебя планы относительно «Монолита»?
— Самые простые: выслуживаться.
— М-да… Действительно, простые. И с чего ты начнешь?
— Начал я уже давно, а сейчас самое время продолжить.
Сергей остановился, достал коммуникатор и нашел в архиве абонента, рассылающего голосовые предупреждения о выбросах.
— Зингеру мы ведь уже ничем…
