— Не торопись, — сказала Мабатан. — У тебя два дня во рту маковой росинки не было.
Но Роун быстро съел суп, и Лампи налил ему вторую миску. Протянув ее другу, он какое-то время колебался, не решаясь задать вопрос.
— Ты метался в забытьи и называл имя Святого. Роун пожал плечами.
— Я его видел.
На лице Лампи отразился ужас.
— Неужели он жив?!
— Нет. Он сейчас в одном кошмарном месте. — Роун повернулся к Мабатан. — Что это за место такое было?
— Когда тело человека умирает, разум его находит себе пристанище. Иногда он успокаивается, и на него нисходит утешение. Иногда — нет.
Странное возбуждение отразилось на лице Лампи.
— И там можно встретиться с человеком даже после его смерти?
— Некоторые могут, но таких немного. Большинство попадает лишь туда, где оказываются все. Но Роун может. Он — Вольный странник.
Лампи с мольбой взглянул на Роуна.
— Все не так, как ты себе представляешь, Лампи. Это не призраки, не привидения. Это вообще не люди, а их путаные, беспорядочные представления о себе, об их пытках и мучениях. Лелбит, какой ты знал ее, там нет. И мне кажется, тебе бы совсем не понравилось, если бы она там оказалась.
Лицо Лампи напряглось, глаза покраснели. Понимая, какую он испытывал боль, Роун прошептал:
— Мне очень жаль.
Лампи отвел взгляд в сторону.
Роун вопросительно взглянул на Мабатан:
— Никак не пойму, чего хотел Святой, почему он звал меня.
— Если бы ты там остался, может быть, понял бы. Поэтому тебе придется туда вернуться.
— Что я должен там сделать?
— Тебя туда звали… Ты должен возродиться в уме покойного.
Выражение ее лица было так печально и так серьезно… Поэтому, несмотря на кажущуюся абсурдность, он отнесся к ее словам серьезно.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты был с ним, когда он умирал? Роун кивнул.
— Он хотел тебя убить?
— Да, он чуть было это не сделал. Но его убила Лелбит.
— Может быть, смерть пришла к нему в тот момент, когда он хотел закончить дело, которое обрекло его на гибель.
— Я его не убивал.
— Но ты же считаешь, что ответственность за его смерть лежит на тебе.
— Значит, мне придется вернуться туда и дать ему убить меня? Почему?
— Тогда ты сможешь проникнуть в его разум и узнать, что он хотел тебе предложить. Если ты испугаешься, если в страхе сбежишь, знание, которое он хотел тебе передать, будет утрачено.
— Не знаю, смогу ли я туда вернуться.
Мабатан пожала плечами и переломила тлеющий прутик из костра. Роун обернулся к Лампи, рассчитывая на его поддержку, но лицо друга выражало непреклонную решимость.
— Роун, сколько времени они еще смогут продержаться? Я имею в виду разлом — Мабатан сказала, что он разорвет.
Роун пристально посмотрел на Лампи.
— Тебя там не было. Ты не видел того, что видел я, не слышал того, что я слышал…
Он замолчал, увидев во взгляде Лампи боль и обиду. Они так много пережили вместе, но никогда еще они не пасовали перед трудностями. А теперь Роун отвернулся от друга в страхе никогда не вернуться оттуда обратно.
— Я даже не могу представить себе, через что тебе довелось пройти, но я видел, каким ты вернулся. Сейчас тебе ни за что нельзя туда возвращаться, даже если бы ты сам очень этого хотел. Время еще не настало. И никто тебя об этом не просит.
Слова Лампи приободрили Роуна. В тот момент он готов был лицом к лицу встретиться с любой опасностью, лишь бы не возвращаться к ужасу, который совсем недавно ему довелось пережить. Вместе с тем он не исключал, что через какое-то время отношение его к этому изменится. А может быть, через какое-то время удастся найти иное решение?
— Как думаешь, когда я снова смогу попытаться?
— Сначала тебе надо набраться сил, — ответила девушка.
— Тогда я пойду в Город.
Лампи не смог сдержать улыбку.
— Неужели ты думаешь, что в Городе будешь меньше рисковать?
— Речь о риске здесь вообще не идет. Мабатан говорит, что в Краю Видений есть такие вещи, с которыми справиться могу только я. Хоть это и не совсем так. Есть еще один человек, способности которого сравнимы с моими, — моя сестра.
Мабатан закрыла глаза. Через некоторое время она кивнула, будто посоветовавшись с кем-то невидимым. Глаза ее резко раскрылись.
— Она не поможет тебе помириться со Святым.
Но зато она сможет помочь сделать так, чтобы разлом исчез.
Лампи расстроенно покачал головой:
— Ты ведь сама говорила, что с ней не все в порядке. Она же одна из Обращенных.
— За все это время я видел ее только в Краю Видений. Но мы с ней одной крови, и мы любим друг друга. Если мы сможем заглянуть друг другу в глаза, коснуться друг друга, может быть, мне удастся сделать так, чтобы она ко мне вернулась. Лампи вздохнул:
— Да неужели? — Потом, повернувшись к Мабатан, с наигранным недоверием покачал головой: — Он всерьез так считает! — Но опасение, явно отражавшееся на его лице, скоро стало подлинным. — Лучше бы ты пошутил. А если в Городе тебя поймают? И как ты рассчитываешь туда пробраться? Они будут искать тебя повсюду. Я всегда тебя поддержу, но даже и не представляю, как мне пробраться к городским воротам, ведь я весь в шрамах от лесных клещей!
Мабатан прикоснулась к Роуну и Лампи.
— Кажется, я знаю, кто сможет вам помочь.
ДЫРА В СТЕНЕ
ДЕМОНЫ СТРЕМЯТСЯ НАРУШИТЬ
ГАРМОНИЮ ГОРОДА. ВЛАДЫКИ ВЕДУТ С НИМИ ПОВСЕДНЕВНУЮ
БОРЬБУ. ДЛЯ УДОВЛЕТВОРЕНИЯ ОГРОМНОГО ЧИСЛА
ЗАЯВОК ЖЕЛАЮЩИХ ПРИСОЕДИНИТЬСЯ
К НАШЕЙ БОРЬБЕ, НАСТОЯЩИМ ОБЪЯВЛЯЕТСЯ О НАЧАЛЕ ПОСВЯЩЕНИЯ В СЛУЖИТЕЛИ.
ПРОКЛАМАЦИЯ ВЛАДЫКИ КЕРИНА
Стоув смотрела на Виллума, с мрачным видом сидевшего на синем лакированном стуле. Она подозревала, что его беспокойство связано с ней, причем девочке это очень не нравилось.
Прошло время, показавшееся ей вечностью. Наконец он, тяжело вздохнув, высказал то, что бередило ему душу:
— Ты слишком пристрастилась к снадобью.
— Но оно позволяет мне проникать в те пределы, которые лежат за гранью воображения.
— А цена, которую тебе придется за это заплатить, лежит за пределами допустимого.
— Владыка Дарий обратился ко мне с некоторыми поручениями. Ты ведь всегда советовал следовать его указаниям, а не противиться им, — ответила Стоув. — А теперь, получается, ты убеждаешь меня, что он действует мне во вред?
