Лампи печально посмотрел на нее:
— Мы не можем оставить тела погибших валяться на берегу…
По решительным выражениям лиц друзей Мабатан поняла, что переубедить их ей не удастся, и вздохнула.
— Да, — произнесла она. — Мы не можем оставить покойных как есть, не воздав им должного. Я была не права, думая лишь о нашей безопасности. Спасибо, что напомнили мне о том, кто мы такие.
Набухшая луна нависла над селением, купая троих друзей в лучах странного неземного света. Изможденные от скорби и тяжкого труда, они вместе прочли прощальную молитву по усопшим, предав их ядовитым водам озера:
Чтоб любовь, что вы дарили, принесла плоды,
Буду жить;
Чтобы дух, что вы делили, пробуждал мечты,
Буду жить;
Чтобы свет, что вы зажгли, в сердце жил моем,
Буду жить;
Буду жить, чтоб образ ваш озарял мой дом.
* * *
Собрав свои вещи и настороженно прислушиваясь к каждому звуку, они стали подниматься к вершине холма.
— Селение не было даже огорожено, — сказал Лампи.
— Может быть, они думали, что никто не станет на них нападать, потому что взять у них нечего, — вспомнив о Негасимом Свете, высказал предположение Роун.
— В таком случае они сильно ошибались, — с угрюмой сосредоточенностью произнесла Мабатан.
Стараясь двигаться как можно тише и незаметнее, они подошли к разбросанным по селению домам, которые, казалось, никак не пострадали от вторжения убийц.
— Здесь, наверное, жили замечательные мастера, — прошептал Роун. — Каждый камень искусно обтесан и мастерски пригнан к другому. Смотрите, они даже цементный раствор не использовали!
Подойдя к первому дому, Лампи с восхищением провел пальцем по стыку между двумя камнями. Роун заглянул внутрь и увидел, что тарелки с остатками завтрака так и стояли на столе, постели были не застелены, в котелке около печки мокла фасоль.
— Должно быть, на них напали рано утром, — заметила Мабатан.
— С чего ты это взяла? — спросил Лампи, обратив внимание на стоявшую в ряд у двери детскую обувку.
Роун печально покачал головой:
— Разве на это должна быть какая-то причина?
Ответ на свой вопрос Лампи получил лишь после того, как они обошли все дома, а потом зашли в последнее строение, служившее, скорее всего, центром общины.
В отличие от жилых домов, в которых все осталось в целости и сохранности, в этой постройке все было варварски разгромлено и разрушено.
Повсюду в беспорядке валялись поломанные скамьи, стулья и столы, покрывавшие стены гобелены были в клочья изорваны и лежали в пыли. Лунный свет, струившийся из окон, освещал черные пятна крови, которой было залито все помещение.
Роун глубоко вдохнул, пытаясь унять бешено колотившееся сердце.
— Вот здесь всем им и устроили эту кровавую бойню.
— А тут мы, наверное, сможем узнать, почему это случилось, — сказал Лампи, подойдя к отверстию в стене, которое раньше было аккуратно заделано досками.
Рядом с дырой в стене лежал кремень для высекания огня и стояла свеча. Он высек искру камнем о свисавший со стены железный брусок и запалил свечу.
Спустившись по лестнице, они оказались в большой, скрытой от сторонних взглядов комнате. Даже в неярком мерцающем свете свечи им сразу стало ясным назначение этого помещения. Там стояли детские колыбельки, столики для кормления детей, а рядом было что-то вроде небольшой игровой детской площадки или манежа, на котором были разбросаны игрушки для малышей. Мабатан коснулась рукой деревянных паровозиков, тряпичных кукол, кукольной одежды, кубиков конструктора.
— Как думаешь, сколько здесь было детей? — спросил девушку Лампи.
— Не меньше шести. Причем разного возраста, — ответила она, не поднимая глаз.
С отсутствующим выражением лица Лампи поднял с пола детские счеты и стал щелкать костяшками, перекидывая их из стороны в сторону.
— Значит… клирики приходили сюда за детьми. Они всех их забрали, а взрослых перебили, чтобы другим неповадно было им сопротивляться. Именно поэтому они и не придали их тела земле, а оставили в назидание тем, кто будет проходить мимо. Лучше, мол, пожертвуйте малым, не то все отнимем.
Внимание Роуна привлекло что-то на стене. Он взял у Лампи свечу и поднес ее ближе к изображению, которое его заинтересовало. Разобрав, что это было, он пошатнулся и чуть не выронил свечу.
Там висела картинка с изображением девочки. Одета она была в вычурный роскошный наряд, будто особа королевской крови, на лице играла ангельская улыбка, весь облик ее источал благожелательность и добросердечность. Рука девочки была чуть приподнята, как будто она хотела ласково потрепать по волосам смотревшего на изображение человека. Внизу картинки были написаны всего два слова: НАША СТОУВ.
Роун в изумлении уставился на нее ничего не понимающим взглядом. Потом придвинулся ближе, продолжая внимательно разглядывать черты ее лица. Через какое-то время юноша оперся о стену рядом с изображением сестры.
— Да, она подросла…
Лампи растерянно молчал, пока Роун не отошел от стены. Потом он попытался вслух произнести буквы, написанные под портретом, как учил его Роун.
— На-ша Ст… Сто… Стоув, — прочитал Лампи. — Наша Стоув. Как будто она принадлежит всем.
Мабатан приложила руку к изображению и прикрыла глаза.
— Эту картинку здесь оставили клирики.
В душе Роуна все перевернулось.
— Как будто они хотели сказать, что это она во всем виновата.
— Или что это она представляет Город, — мрачно добавил Лампи, соглашаясь с другом.
Мабатан пожала плечами:
— Скорее всего, она понятия не имеет о том, что здесь произошло.
— Мне бы очень хотелось тебе верить.
От воды донесся такой шум двигателей, что друзья не слышали друг друга. Роун коснулся рукой изображения сестры и вслед за Мабатан и Лампи поднялся по лестнице.
Не желая искушать судьбу, они направились к двери. Вглядевшись вдаль, в лучах лунного света они различили на поверхности озера два катера.
— Будем сматываться? — спросил Лампи.
— Бежим мимо построек, а потом через поле, — шепотом ответила Мабатан и растворилась в темноте как раз в тот момент, когда пущенная в нее стрела угодила в каменную стену и сломалась.
— У них, наверное, есть приборы ночного видения, — сказал Роун, оттолкнув Лампи от двери. — У Святого такие были, он получил их в подарок в Городе. Им почти не надо света, чтобы найти цель.
Другая стрела просвистела рядом с ними и врезалась в колонну, высившуюся рядом с Лампи. Друзья переглянулись и со всех ног бросились наутек.
