— Я думала… Я подумала…
Малую толику своего разочарования она выпустила прозрачной слезинкой, скатившейся из глаза по щеке. Дарий взял ее за руку, мягко усадил и прокряхтел:
— Разве они тебе ничего не сказали? Неужели ты подумала, что случилось самое страшное?
Стоув позволила губам подрожать мелкой дрожью.
— Представить себе не могу, что буду без тебя делать…
— Я знаю, как ты за меня беспокоишься, но переживать по этому поводу у тебя нет оснований. Я же говорил, процедура стала гораздо более действенной.
Глаза его были водянистыми, тело раздулось от введенной в него жидкости, кожа стала гладкой и загорелой. Просто удивительно!
— Мне кажется, Владыка, ты заново родился, к тебе вернулась вся твоя жизненная сила. Это просто замечательно! Какое облегчение!
Она действительно чувствовала облегчение, но почему? Только теперь девочка осознала, что голос, постоянно звучавший в ее голове, смолк. Да, смолк, к великой ее радости, но, может быть, это временная передышка и он снова внезапно начнет ее мучить! Хотя какое это имело значение?
— Пойдем, Стоув, посмотрим вместе на вечерние огни.
Она подошла к Дарию, стоявшему у окна, из которого открывался восхитительный вид на блиставший звездами небесный свод. Говорили, что некогда огни Города затмевали свет звезд, но гюнтерам было не под силу восстановить чудеса былых времен. Они говорили, что нестабильна энергетическая система, недоумки тупые. Поэтому теперь городские огни такие бледные и не могут затмить даже самую тусклую звездочку созвездия.
— Взгляни на восток. Там всходит Скорпион. Сейчас та же фаза луны, такое же расположение звезд, как в ту ночь, когда упал метеорит. Небо озарилось так, что стало светло как днем. Удар его был такой силы, что вызвал землетрясения, которые принесли разрушение Городу и землям всего нынешнего побережья. Люди были в ужасе.
— Но ты ведь не испугался.
— Я был сильно напуган. Но в отличие от многих я не верил, что настал конец света. Такого быть не могло, по крайней мере пока я жив. Но я был очень уверен в себе, уверен, что мне выпала на долю великая роль. И когда твой прадед нашел снадобье и пришел ко мне, я увидел в нем отблеск будущего. Это было невероятно — нам предстояло открыть и исследовать новый мир. Я не сомневался ни секунды, я принял это как должное, и необъятные знания, которые я получил, подтвердили правильность избранного мною пути. Мы постоянно путешествовали, открывая для себя все новые места.
— А что за человек был мой прадед?
— Знаешь, если ответить на твой вопрос одним словом, я выбрал бы слово «целостный». Целостность была присуща всем его проявлениям. Роун был моим лучшим другом, я доверял ему во всем. Никто не знал меня так хорошо, как он. Мы вместе начали восстанавливать Город, отстояли его и сохранили во время войн, бушевавших в мире, несмотря на экологические изменения, из-за которых значительная часть цивилизации погибла. Нам удалось спасти наш народ. Но вместе с тем мы сами начали меняться, и те качества, которые я так высоко ценил в нем как в друге, стали… как бы тебе поточнее это объяснить?., по меньшей мере, они стали непродуктивными, порой приводя к обратным результатам. Постепенно это становилось все более обременительно, тяжело.
— Вас так изменило снадобье?
— В определенном смысле. Оно раскрыло в нас потрясающие, невероятные силы, обострило наши чувства, наделило нас даром предвидения, многократно увеличило энергию. Причем к Роуну это относилось даже в большей степени. Мне никогда больше не доводилось встречать людей, обладающих такими невероятными способностями. Но постепенно им стали овладевать какие-то странные навязчивые идеи о природе Края Видений и возможном злоупотреблении теми силами, которые он дает. Он стал считать, что налагаемая этим ответственность превращается для него в слишком тяжелую ношу. В конце концов это и привело к его кончине. Он превратился в параноика, стал искренне верить в то, что наша совместная работа грозит основам мироздания. Сначала я просто посмеивался над ним, не мог поверить, что он принимал все так близко к сердцу. Но эти мысли накрепко засели у него в голове, беспрестанно его терзали, превратились в навязчивую манию. Переубедить его не могли никакие доводы — ни логики, ни разума.
— И тогда он возглавил бунт против Города?
— Можешь себе представить, как мне было тогда тяжело из-за его предательства. Все его опасения вылились в лютую ненависть, личную месть, которая чуть не уничтожила все то, над чем мы так много работали, к чему так стремились. Для меня это стало страшным ударом.
— Но ведь в итоге ты одержал над ним полную победу.
— Да, одержал. Так это все обернулось, ты ведь понимаешь? Вот только теперь я часто думаю, Стоув, что в твоих жилах течет его кровь. И я никак не могу отделаться от вопроса, много ли передалось от него тебе.
Жесткие нотки в его голосе заставили сердечко девочки забиться быстрее.
— Очень надеюсь, Старейший, что я никогда не окажусь недостойной твоего доверия.
— Я тоже очень на это надеюсь.
Воцарилось молчание. Стоув явственно представила себе, к каким последствиям могло привести предательство Владыки.
— Подготавливая тебя к роли будущего руководителя, я столкнулся с одним довольно странным явлением. Несколько лет назад я обратил внимание, что начала зарождаться новая разновидность людей — дети с необъяснимыми способностями к восприятию.
— Такие, как я?
— Возможно. Мне так и не удалось определить пределы их способностей, потому что этих детей выкрал твой брат, чтобы передать ловцам видений. Если все они не погибли, это может привести к катастрофическим последствиям.
— И мой брат погиб вместе с ними?
— Не могу тебе сказать. Но точно знаю, что теперь они стали не от мира сего. Поэтому сейчас я ищу других. Каждый новый рекрут подвергается проверке. Недавно я пошел взглянуть на одну такую группу и обратил внимание на то, что у одного ребенка остался еле заметный след крови, вытекшей из уха.
Сдерживая дрожь, Стоув сосредоточилась на его отражении в оконном стекле. Лицо Дария, испещренное точками звезд, казалось мрачным и зловещим. Ее завораживало отраженное пространство, ей казалось, что его образ на стекле притягивает к себе всю темную материю вселенной.
— Ты сказал врачам, чтобы они этих детей осмотрели?
— Чтобы понять, что случилось с этими детьми, врачи мне не были нужны. Что-то случилось с их памятью. Даже Кордан страдает краткосрочной потерей памяти. Мне так, по крайней мере, показалось.
— Ты подозреваешь его?
— Я рассмотрел все возможности. Ватуба сказала мне, что кроме жертв в той комнате были еще только два человека — ты и Виллум.
— Но это неправда! — воскликнула Стоув, отчаянно пытаясь твердо держаться на ногах.
— Ты хочешь сказать, что Ватуба лжет?
