— Да, — прошептал Дарий. — Слишком быстро. Но все же, Виллум, во многих отношениях не так быстро, как хотелось бы.
ГЮНТЕРЫ
ТОМ IV, СТАТЬЯ 7–8, РАЗДЕЛ 3, ПРИЛОЖЕНИЕ С, ОСОБЫЕ ТРЕБОВАНИЯ: ВНЕСТИ ПОПРАВКУ И ВКЛЮЧИТЬ ВИД GRYLLUS NIVEUS, ТАКЖЕ ИЗВЕСТНЫЙ ПОД НАЗВАНИЕМ «СНЕЖНЫЙ СВЕРЧОК».
ЖУРНАЛ ГЮНТЕРОВ
Роун задыхался, ноги не слушались. Лампи бросился к нему, чтобы поддержать друга.
— Что с тобой? Что стряслось?
— Что-то случилось со Стоув… Сначала она была очень возбуждена, потом испугана, а после этого чем-то невероятно опечалена, как будто пережила страшное горе. А теперь я вообще ее не чувствую… Ничего не чувствую… От нее совсем ничего не доносится.
— А идти-то ты можешь?
Роун кивнул. Им надо было торопиться, чтобы не отстать от очкарика. Улицы, по которым он их вел, ничем не походили на роскошные, лощеные бульвары в центре Города. Тут повсюду валялись отбросы, среди которых сновали бездомные кошки, опрокинутые мусорные баки то и дело преграждали им путь. Здесь дома были сложены из кирпича. Многие окна были заколочены досками, некоторые постройки, казалось, возводились еще до Консолидации. Люди в обносках хлопали обшарпанными дверями, таращились на них пустыми глазами.
Межан положила руку Роуну на плечо.
— Это — иное лицо Города. Многие из этих людей перебрались сюда после того, как были разрушены их селения, в надежде хоть почку свою продать, чтобы выжить. Но они уже слишком старые, и их органы Владыкам не нужны. Этим беднягам некуда податься, у них нет ни нужных знаний, ни навыков. Но когда они понимают, какую допустили ошибку, исправить что-либо уже слишком поздно. От непереносимого голода и нужды они продают своих детей — целиком или по частям, в зависимости от того, с чем им легче смириться. У них не остается никакого выбора — нужны хоть какие-то деньги, чтобы выжить. Вот они и бродят по этим развалюхам, как потерянные души, живут тем, что найдут в отбросах.
У одной из таких хибарок перед импровизированным святилищем, устроенным из двух поставленных один на другой ящиков, на коленях стояла какая-то женщина. Святилище было украшено красными лентами, разноцветными глянцевыми бумажками и зажженными свечами. Присмотревшись внимательнее и поняв, кому она молилась, Роуна охватил смертельный острый стыд — в святилище висела картинка с изображением Нашей Стоув.
— Она — их божество. Эти люди верят, что в один прекрасный день девочка избавит их от нищеты. Этот завалящий товар им поставляет Владыка Внушения, Керин Хитроумный, и эти несчастные покупаются на него как последние лохи.
— Разве Город ничем им не помогает?
— Они живы до тех пор, пока они не выходят за пределы своего района. Город в неизъяснимом своем великодушии называет их «отсутствующими» и терпит тот факт, что кровом им служат эти полуразвалившиеся трущобы. Это еще один пример «благосклонного заступничества» Нашей Стоув.
А ведь когда-то у этих людей, у этих «отсутствующих», были свои дома и свои семьи. Было человеческое достоинство, которое они теперь полностью утратили, поклоняясь образу его сестры. Может быть, именно против этого собирался выступить Святой? Ведь и Святой, и Кира — оба они вышли из простого народа и были такими же людьми, как эти, которых изгоняли из собственных домов и убивали мечом или медленной пыткой безнадежного отчаяния — какое это имело значение? Перед Роуном стояла своя задача — ему выпало на долю спасти детей, детей незаурядных. Но разве дети этих людей не заслуживали спасения?
Очкарик распахнул обветшавшие ворота, на честном слове как-то приляпанные к облупившейся стене. Он вкатил в них свою тележку, все последовали за ним. Доббс вел впереди лошадку, замыкала шествие Межан. Бросив быстрый взгляд назад, она прикрыла ворота. В центре покрытого асфальтом дворика стоял ничем не примечательный белесый бетонный куб. Озадаченные, Роун и Лампи остановились.
— Не стойте так и не оглядывайтесь по сторонам. Привязывайте лошадь и заходите внутрь, — сказал им человечек в очках, кивнув в сторону куба. Он набрал в стене какую-то сложную комбинацию, нажимая на скрытые кнопки. Раздался щелчок, и одна из сторон куба сместилась, открыв достаточно широкий проход.
Пространство внутри было таким же непримечательным, как и снаружи. У противоположной стены стояли двое таких же неопрятного вида работяг в зеленых одеждах и сквозь толстые линзы очков таращили на них глаза. Один был высоким и сутулым мужчиной, а вторая — веснушчатая женщина, ковыряла пальцем в ухе.
Камьяр улыбнулся.
— Очень рад снова видеть вас, понтеры. Гюнтер Номер Шесть, мы благодарны тебе за своевременное…
— Снимите ваши маски, — приказным тоном сказал очкарик без всякого намека на гостеприимство.
— И я тоже? — спросил Лампи.
— И ты тоже.
Они все подчинились, хотя Роун заметил, что Лампи без маски себя чувствовал очень неуютно.
— Вас должно было быть только четверо, — проговорил маленький человечек.
— Да, это так, но гости, которых мы с собой привели, в некотором смысле достаточно известны, — ответил Камьяр. — Позволь представить тебе Мабатан.
Гюнтеры уставились на нее и в упор рассматривали девушку.
— Ну что ж, понятно, понятно… Значит, ты действительно, существуешь.
— Пока существую, — сказала Мабатан. — Как и ты, Гюнтер Номер Шесть. А ты кто такой? — спросила она высокого нескладного гюнтера.
— Гюнтер Номер Четырнадцать к твоим услугам, — сказал он, неуклюже шагнув вперед.
Гюнтер с веснушками вынула палец из уха и кивнула.
— Гюнтер Номер Семьдесят Девять.
— И вас тоже больше, чем я думала, — сказала Мабатан.
— Всего — девяносто шесть, — констатировал Гюнтер Номер Четырнадцать. — Кто эти двое незваных?
— Меня вы можете называть Лампи. И кстати говоря, я не заразный.
— Мы знаем, — сказал Гюнтер Номер Шесть. После оживленного обсуждения с Номерами Четырнадцать и Семьдесят Девять, Номер Шесть подозрительно покосился на Роуна. — А он кто такой?
— Роун из Негасимого Света. — На губах Камьяра заиграла легкая улыбка.
Все гюнтеры подошли поближе к Роуну, вытянув к нему головы. Ему показалось, что они смотрят не прямо на него, а скорее разглядывают пространство между ним и поверхностью стекол очков.
— Эти ваши очки — они что-то типа сканирующего устройства? — спросил пораженный Роун.
— Да, что-то вроде того, — подтвердил его догадку Гюнтер Номер Шесть. — Сейчас мы проверяем, действительно ли ты правнук Роуна Разлуки. Мы полагали, что ты покинул известный нам мир. Здесь, в Городе, тебе находиться небезопасно.
— Я ищу свою сестру. Мне нужно увидеться с ней и поговорить.
Трое гюнтеров переглянулись, видимо без слов обмениваясь какими-то соображениями. Пока Роун ждал их ответа, актеры тоже не проронили ни звука, что было на них совершенно не похоже. В конце концов заговорила Гюнтер Номер Семьдесят Девять.
