— Я не помню, чтобы он мне давал карту.
— Вспомнишь.
— О карте? Может быть, она поможет нам освободить детей? — с энтузиазмом спросил Лампи, но в голосе его чувствовалось глубокое беспокойство. Мабатан положила ему руку на плечо.
— Это именно им Виллум прокладывает путь.
Они шли быстро, и вскоре все смолкли. На их лицах было выражение усталости и озабоченности — всех волновали возможные последствия беспорядков, случившихся во время праздника. Роун думал о том, что еще удалось выяснить сказителям в Городе. Хотя в разговорах их все больше звучали шутки с прибаутками, глаза внимательно следили за всем, что попадалось им на пути. Какие, интересно, истории поведают они людям после этого визита в Город?
Скупые лучи желтоватого света равномерно освещали им путь. Роун переключился с размышлений о сказителях на раздумья о Новакин. Раньше он особенно о детях не задумывался, потому что очень рассчитывал на встречу с сестрой и на ее поддержку. Но теперь, когда надежды на ее помощь не оправдались, он не особенно представлял себе, что ему делать дальше, и очень боялся принять неправильное решение. Он уже не раз попадал впросак, доверяясь малознакомым людям, а теперь вот снова оставил Стоув в руках человека, о котором почти ничего не знал. Может быть, на этот раз он допустил роковую ошибку? Но Мабатан с Камьяром доверяли Виллуму, а на Роуна была возложена гораздо более важная задача — охранять Новакин. Как же ему справиться с этой миссией, если он постоянно ставил под вопрос действенность своих способностей и допустимость их использования? Как он мог помочь детям, если понятия не имел, с чего ему надо начинать?
Шана ускорила шаг и затрусила по туннелю рысцой. Доббс, задыхаясь, обогнал гюнтера и побежал вслед за лошадью.
— У животного замечательный дар обоняния. Выход всего в нескольких шагах впереди, — сказал Гюнтер Номер Шесть.
Когда все поравнялись с лошадью, Шана касалась головой круглой металлической двери. Доббс поглаживал лошадку по загривку, пытаясь успокоить.
— Мне бы, Шана, тоже очень хотелось отсюда выбраться, — мягко приговаривал он.
Гюнтер протиснулся между лошадью и стеной к середине круглой двери, напоминавшей огромный люк, открыл замаскированную дырочку-глазок и заглянул наружу. Кивнув в такт собственным мыслям, он склонился над тележкой и вынул из нее длинную тонкую трубочку. Просунув ее в глазок, он снова посмотрел в нее наружу, потом стал крутить ее в разные стороны, обозревая окрестности. После этого он вынул трубочку и аккуратно убрал на свое место в тележке. Все его спутники напряженно ждали, что он им сообщит.
— Все чисто, — сказал он и добавил: — Теоретически.
Он вывинтил болты, плотно прижимавшие дверь к стене, и открыл ее. Первой наружу выскочила лошадка, за ней последовали члены труппы, полной грудью вдыхая прохладный ночной воздух. Серебристые лучи луны отбрасывали бледные тени на пологие откосы неглубокого ущелья.
— Идите на восток. Этот безопасный путь приведет вас к границе Дальних Земель. — Вновь склонившись к тележке, гюнтер достал из нее коробку и передал спутникам. — Здесь питательные и вкусные плитки для подкрепления сил. Их вам хватит на двадцать дней пути.
Камьяр рассыпался в благодарностях, от которых Номер Шесть, казалось, почувствовал себя крайне неловко. Он отошел на шаг от Камьяра и ткнул пальцем в Роуна:
— Ты должен остаться. Утром я дам тебе одну вещь, которая тебе понадобится.
— Одну вещь? — не понял Лампи.
— Утром, — повторил гюнтер.
— Я так полагаю, — сказал Камьяр, — что наши дальнейшие пути теперь расходятся, поэтому простимся здесь. Был рад снова повидаться с тобой, Роун из Негасимого Света. Если повезет, мы еще встретимся.
— Спасибо тебе за все, — ответил Роун и пожал ему руку. — Очень во многом ты оказался прав.
— Не знаю, что будет потом, но сейчас с удовольствием принимаю твою благодарность! Лишь об одном я очень сожалею. — Камьяр выдержал эффектную паузу и повернулся к Лампи: — Мы так и не отпраздновали вашу премьеру! А ты, Лампи, на сцене был бы просто неотразим, потому что ты — прирожденный актер!
— Ну да это не страшно, — добавила Межан, обняв Лампи. — Как-нибудь ему еще представится случай проявить себя во всем блеске своего дарования.
Они еще какое-то время прощались перед разлукой, обнимались, дружески похлопывали Талию и Доббса по спине, а потом пожелали артистам счастливого пути. И сказители с вязальными спицами наготове отправились своим путем вдоль залитого лунным светом ущелья…
* * *
Когда труппа скрылась из вида, Мабатан сказала:
— Мне тоже надо идти. Ты, Роун, обретешь силу в той песне, которая громче всего звучит в твоем сердце. Прислушайся к ней хорошенько, и ты поймешь, куда она тебя зовет.
— Куда же ты пойдешь?
— Виллум просил меня помочь ему в поисках твоей сестры.
— Я что-то не видел, чтобы ты с ним говорила, — удивленно заметил Лампи.
— Дорогой мой друг, иногда так бывает, что в словах нет нужды. Всего вам доброго.
Мабатан кивнула на прощание и беззвучно скрылась во тьме.
— Вы должны остаться на ночь в помещении, — сказал Гюнтер Номер Шесть. — Пойдемте.
Но Лампи не двигался с места, глядя в ту сторону, куда ушла Мабатан.
— Хочу убедиться, что она уйдет отсюда без приключений.
— Она жила сама по себе задолго до того, как встретилась с нами, — сказал ему Роун. — С ней все будет в порядке.
— Исходя из информации, которой мы располагаем на настоящий момент, существует высокая вероятность того, что путь ее окажется безопасным. А сейчас проходите внутрь, — настойчиво попросил их гюнтер.
Но Лампи продолжал вглядываться в темноту и ничего ему не ответил. Гюнтер от нетерпения задергался.
Роун слегка поддел друга локтем.
— Знаешь, тебе бы сейчас надо больше беспокоиться о Гюнтере Номер Шесть.
— Да, пожалуй, ты прав, — нахмурился Лампи, неохотно последовав за гюнтером в туннель.
Аккуратно заблокировав круглую металлическую дверь, Гюнтер Номер Шесть существенно расслабился.
— Спите. Ваше отправление запланировано за десять минут до восхода солнца.
Гюнтер дал им несколько питательных плиток, взял свою тележку и покатил ее по мрачному коридору.
— Встретимся ли мы еще с Мабатан? — взволнованно спросил Лампи.
— У меня такое чувство, что мы еще обязательно с ней встретимся, — сказал Роун, и это было странно, потому что он очень редко бывал в чем-то уверен.
— Ну что ж, в таких вещах ты редко ошибаешься, — вздохнул Лампи, уныло глядя на питательные плитки. — Думаю, подкрепиться перед отходом на боковую нам не помешает. Я очень проголодался. — Он развернул одну плитку, понюхал ее все с такой же кислой физиономией и откусил небольшой кусочек. Но, пожевав, расплылся в широкой, довольной улыбке. — Да это же жуки! Роун брезгливо покосился на плитку.
