В тот же миг боль прекратилась, но на нее потоком нахлынули воспоминания.
Кровь на снегу. Звуки страшной резни и гарь пожара. Мамин поцелуй.
Дверь!
Она сильно закашлялась и никак не могла остановиться. Зрение прояснилось — в глазах перестало двоиться. Пыль. Все вокруг заволокло облако пыли. Откуда-то до ее слуха донесся топот копыт. Наверное, это были воины, посланные сопровождать Фургон-Бармаглот.
Захлопни ее!
Крик Феррела заставил ее потянуться к дверной ручке. Она на ощупь до нее дотянулась, схватила, захлопнула дверь, потом, покачиваясь, пошла обратно.
Прячься, прячься!
Но ноги отказывались подчиняться, шкафчик был далеко, слишком далеко. Она без сил упала на ближайшее сиденье.
Ты понятия не имеешь, что они могут с тобой сделать. Они могут не знать, кто ты такая. Прячься!
— Зачем, Феррел?
Давай, пошевеливайся!
Но Стоув была не в силах сдвинуться с места.
Слезы в маминых глазах. Будь смелой, моя милая. Будь храброй.
Она пыталась привести мысли в порядок, о чем говорил ей Виллум. Но как же это трудно!
Красный череп. Кровь на снегу. Рука брата выскальзывает из ее пальцев. Все кругом в огне.
Впервые в жизни она почувствовала зависть ко всем этим заблокированным идиотам. По крайней мере, в их душах царит мир. Все больше и больше людей склонялись к тому, чтобы им вставили блокираторы… все больше… какую цифру ей называл тогда Фортин? Она вспомнила его слезившиеся глаза — в них огнем горела жажда власти. Неужели все дело было просто в контроле над производством? Нет. Как-то не сходятся концы с концами. И как она могла тогда так подумать? Здесь крылось что-то другое… какое-то тайное знание… что-то, связанное с планами Дария… может быть, даже с его новым Строением… Вдруг Стоув почувствовала, что Фургон-Бармаглот замедлил ход.
— До сих пор братья мне не встречались, но чем дальше от Города, тем больше шансов на них напороться, — ответил на чей-то вопрос шофер, когда машина остановилась.
— Можешь не беспокоиться. Дальше мы будем тебя сопровождать, — сказал мужской голос, от звука которого у Стоув кровь застыла в жилах.
Дверь в кузов отворилась. Мужчина вошел, захлопнул за собой дверь и стал медленно приближаться. Она услышала натужное дыхание, почувствовала его чрезвычайное удивление, когда он увидел ее и понял, кто перед ним находится. Фургон дернулся и поехал. Раздался его высокий, квохчущий смех. Она резко раскрыла глаза.
Все потеряно.
Феррел знал, насколько она вымотана, и прекрасно понимал, что девочка не сможет дать должный отпор этому человеку, на плечи которого была накинута блестящая накидка из роскошных птичьих перьев, а лицо скрывала маска, украшенная длинным желтым клювом.
— Да это же Наша Стоув! Какой приятный сюрприз, — произнес Ворон.
КРЕПОСТЬ ЗЛАТОКУДРОЙ ЖЕНЩИНЫ
И ДРУГ ПОСЛАЛ ВИДЕНЬЕ БРАТЬЯМ,
КОГДА ИХ КРЕПКИЙ СОН ОБЪЯЛ.
ПОТОМ, КОГДА ПРОШЛО ЗАКЛЯТЬЕ
И УТРО КАЖДОЕ В ОБЪЯТЬЯ
ЛУЧ СОЛНЦА БРАТЬЕВ ПРИНИМАЛ,
ОНИ ИСКАЛИ ИСПОЛНЕНЬЯ
ОБЕЩАННОГО ИМ ВИДЕНЬЯ
В ТОМ ЗНАКЕ, ЧТО У ГОРИЗОНТА
ИМ ПОСЫЛАЛО ПРОВИДЕНЬЕ.
ИСТОРИЯ ДРУГА В ИЗЛОЖЕНИИ ОРИНА
Роун наслаждался полетом. Вскоре после того, как они спрыгнули с утеса, он обнаружил под крыльями дополнительные подпорки для рук и ног, поэтому даже после целого дня полета юноша не чувствовал себя очень усталым. Его все время одолевало искушение поэкспериментировать с крыльями, но он сдерживался. Он без того все время должен быть сосредотачиваться на цели их воздушного путешествия — той маленькой точке, на которую указывала колеблющаяся переливчатая карта. Поскольку времени у них было мало, проще было довериться вмонтированным в крылья датчикам, а не «изобретать велосипед» самим. Хотя его так и подмывало время от времени сделать воздушную петлю или камнем сорваться вниз — и посмотреть, что из этого выйдет…
Под большим, постоянно меняющим очертания облаком крылья поймали восходящий воздушный поток и спиралями стали вздымать его и Лампи все выше и выше в небо.
— Эй, — крикнул Лампи, — воздух здесь уже сильно разряжен!
— Так и должно быть!
— Да? А мы не задохнемся?
— Думаю, крылья оборудованы еще и кислородными датчиками. Когда дышать станет совсем трудно, они спустят нас пониже, — ответил Роун.
— И мы уже достигали такой высоты?
— И не раз, — усмехнулся Роун.
— Лучше мне не смотреть вниз!
А Роуну очень нравилось смотреть с этой высоты на расстилавшуюся под ними землю. Он любил виды с высоты еще с той поры, когда карабкался с друзьями на Большое Дупло неподалеку от Негасимого Света. Но теперь, когда он летел по небу, с этим ощущением ничто не могло сравниться! Он бы навсегда здесь остался, если бы мог.
Его все время будоражил вопрос: почему такое важное значение имела для него встреча с Кирой? Почему ее лицо показал ему сначала снежный сверчок, а потом Виллум? Значит, Виллум тоже ее знает. Но откуда? И когда он успел с ней познакомиться — уже когда оказался в Городе или до того?
Кира — подруга Святого. Роун был уверен, что она знала о его роли в гибели Пророка, хотя последний смертельный удар ему нанес не он. Может быть, он сейчас был послан к ней на суд так же, как раньше был послан на суд хроши? Тогда получается, что он должен быть судим еще раз перед тем, как вернуться к Святому? Он вспомнил о двух черепах, лежавших у нее на камине, и почувствовал, что ему трудно сосредотачиваться на направлении полета.
Крылья, описывая широкую дугу сквозь белесый туман зависшего облака, опускали Роуна и Лампи ниже к земле. Они набрали бешеную скорость, холодный ветер с силой бил в лицо. Когда земля угрожающе приблизилась, их вновь потянуло ввысь.
— Как думаешь, сколько нам еще лететь? — выдохнул Лампи. Он уже слегка позеленел — крутые виражи действовали на него не лучшим образом.
— Скоро уже прилетим.
— Хорошо бы… А то солнце зайдет, и теплых воздушных потоков не будет.
Роун бросил взгляд на горизонт — уже меньше чем через час солнце сядет за Лысую Гору. Сосредоточившись, Роун заметил небольшие частички пыли, которые сильный непрерывный поток воздуха нес вдоль горного склона.
— О чем задумался? — беспокойно прокричал Лампи.
— Мы бы выиграли немного времени, если бы поймали воздушный поток мимо горных склонов.
Лампи уставился вниз на неровный зубчатый горный кряж.
— Я не против… Только как близко придется пролетать мимо этих скал?
