— Браку можно доверять?
— Не беспокойся. Он сделал бы большую глупость, если бы решил нас надуть.
Нас? Ворону больше бы подошло птичье одеяние коршуна. Он будто кружил над ней, пытаясь понять, не бросится ли на него жертва. Неудивительно, что Кордан желал ему смерти — эти двое были птицами одного полета, а в гнезде Старейшего есть место лишь для одного из них.
— А теперь, с твоего позволения, пойду распоряжусь обо всем, что нам понадобится. — Он поклонился. — Ты не против?
Снова кивнув ей на прощание, он юркнул за дверь.
Они вернутся, и тогда тебе не поздоровится.
Я не знаю, какие у них планы. Пока. Но обязательно это выясню.
Удобно устроившись в мягком кресле, Стоув закрыла глаза и стала глубоко дышать. Через некоторое время она заметила искорку, из которой постепенно разгорелся огонь. Она попыталась устремиться ему вслед, но неведомая сила схватила ее и потащила назад.
Отпусти меня.
Нет. У нас нет времени. Неужели до тебя не доходит, что они собираются тебя использовать?
Ты ничего не можешь об этом знать.
Наивный ребенок! Ты понапрасну растрачиваешь способности, которыми тебя наделила судьба. Вставай!
Стоув попыталась удержаться в кресле, но собственные руки оттолкнули ее, и она встала на ноги. Потом, пошатываясь, дошла до стола и схватилась за его ножку. Но одна ее рука вцепилась в другую, чтобы оторвать ее от стола, хотя это было нелегко. Стол перевернулся, и все, что на нем было, разлетелось по комнате. Хотя девочка и пыталась неуклюже сопротивляться, ее как марионетку на ниточках тащило все ближе и ближе к чулану Аландры.
Что тебе от меня надо?
Я хочу, чтобы ты делала то, о чем я тебя прошу.
На лбу Стоув выступил пот. Она уперлась руками в дверной косяк, но хватка ее слабела, руки соскользнули вниз, и ее втолкнуло внутрь чулана.
Возьми блестящую зеленую склянку. Прими лекарство, которое там лежит! Оно приведет тебя в чувство.
Ее рука сама по себе швырнула склянку об стену.
Приведет меня в чувство! Думаешь, я не знаю, что это ты хочешь меня контролировать? Или тебе хочется быть мною? Знаешь, а ведь в такую игру могут играть и двое!
Она изо всех сил сосредоточилась, чтобы проникнуть в его сознание.
Почувствовав во рту привкус крови, Стоув вдруг поняла, что он заставляет ее руку бить ей по лицу — она изо всех сил ударяла себя по голове.
Я скорее убью и тебя, и себя, чем дам тебе проникнуть в свои мысли.
Нервы Стоув напряглись до предела, ей казалось, будто ее жалили тысячи ос. Руки бешено колотили воздух, круша все на своем пути, стряхивая с полок все скляночки, баночки и коробочки. Ворвавшись в комнату, девочка принялась за книжные полки. Все повалилось вниз — книги, бутылки, подсвечники со свечами, причем большая часть вещей падала на саму Стоув.
Когда дверь распахнулась, она, беспомощная, обессиленная, лежала на полу в осколках битого стекла и черепках. Правитель Брак с Вороном, увидев этот жуткий разгром, как по команде отскочили назад, но Ворон тут же бросился к девочке.
— Наша Стоув! Что случилось?
Она еле различала их лица. Закрыв глаза, девочка собрала остатки сил и прислушалась. О чем они тихонько шушукались, отойдя в дальний угол комнаты?
— У нее был какой-то припадок.
— Ты думаешь, она свихнулась? — спросил правитель.
— Тем лучше было бы для нас.
— Это слишком рискованно. Нам надо просто сообщить Дарию.
— Нет. Замысел сработает. Тогда она будет наша. Брак глубоко вздохнул.
— А какие гарантии?
— Если слухи верны, она более могущественна, чем все Владыки, вместе взятые. Ты заслуживаешь большего, чем это занюханное селение, правитель. И это — твой шанс. Всегда надо использовать открывающиеся возможности, Брак.
Последовала небольшая пауза.
— Ну ладно. Тогда берись за дело.
Ворон склонился над ней, изо рта его невыносимо воняло.
— Мы поможем тебе, Стоув. У нас впереди очень много работы. — Он поднял ей волосы и обнажил шею.
— Ты уже делал это раньше? — спросил Брак.
— Иногда приходилось. Пойди сюда и прижми ее к полу, чтобы она не ерзала.
Очнись, очнись, очнись!
Я смогу быть счастлива, Феррел.
Ты станешь рабыней, и тебе это хорошо известно.
Я не буду больше чувствовать боли.
Не строй из себя дурочку!
Две сильные руки сжали ей запястья.
Да делай же что-нибудь!
Она услышала щелчок выкидного лезвия ножа.
Чего же ты ждешь? Трусиха! Хочешь прислуживать человеку, который принес смерть твоему народу? Мерзкий злобный ребенок.
Холодный металл коснулся ее покрасневшей кожи. Стоув застонала. Этот человек был повинен в смерти ее семьи; он принес Негасимому Свету разрушение и гибель. Если бы не Ворон, она бы еще оставалась ребенком и бегала бы за братом с яблоками в руках. Стоув открыла рот, будто хотела что-то произнести.
— Подожди! — прошипел Брак.
Оба мужчины склонились над ней. Когда внезапно она широко раскрыла глаза, оба вздрогнули.
Как только она завопила, оба мужчины забились в судорогах, потом обхватили руками головы, между пальцами у них заструилась кровь. Ворон кинулся к двери, пытаясь скрыться, и ему даже удалось доковылять до порога, но открыть дверную задвижку он уже не смог. Он сполз на пол, кровавые слезы текли у него из глаз, он умолял Стоув сохранить ему жизнь. Но она вопила до тех пор, пока пернатый лицемер безжизненно не рухнул на пол рядом с уже покойным правителем Браком.
А Наша Стоув, Образ Города, Наследница Архиепископа, Идол Мегаполиса, Наша Самая Лучшая и Любимая, закрыла глаза, прижала к груди куклу и погрузилась в темное, мертвенное забытье.
АДСКОЕ ПЛАМЯ
ИСХОД ВОЙНЫ ОПРЕДЕЛИЛО ИХ РЕШЕНИЕ, НО О ЕГО ДЕТАЛЯХ ЗНАЛИ ЛИШЬ УЧАСТНИКИ. У НИХ ЧЕТЫРЕ БЫЛО ГЛАВНЫХ ПРЕДВОДИТЕЛЯ: РОУН И ХАРОН, А С НИМИ СТЕП И ЯНА. ОНИ ИСЧЕЗЛИ СРАЗУ ПОСЛЕ ЭТОГО, А ВМЕСТЕ С НИМИ — ВСЕ ЧЕТЫРЕ АРМИИ. А ТЕ, КОТОРЫЕ ОСТАЛИСЬ, БЫЛИ УНИЧТОЖЕНЫ ПО ПОВЕЛЕНИЮ ВЛАДЫКИ МЕГАПОЛИСА.
ХРОНИКИ ВОЙНЫ
Кира шла мимо щербатых скал, окружавших жерло древнего вулкана. В серебристых лучах лунного света они отбрасывали таинственные причудливые блики. Роун смотрел на местами гладкую скальную поверхность, которая в незапамятные времена извергалась здесь из недр земли раскаленной лавой.
— Ты не знаешь, когда в последний раз оживал этот вулкан?
