— Пока — достаточно.
9
Половинка кирпича ударилась о стену и с сухим треском развалилась. Один из обломков едва не попал Лариону в лицо, но тот словно бы не обратил на это внимания. Так и шел вдоль длинного, явно нежилого дома, с пустыми провалами окон и выбитой дверью.
Некогда ему было сейчас выяснять отношения, да и смысла в этом он не видел. Было совершенно ясно, что кирпич является всего лишь предупреждением. Вместо него запросто могла прилететь пуля. Не прилетела. Пока. Можно сказать — положительный результат.
Он дошел до конца дома, и все-таки не удержался, остановился, оглянулся. Тех, кто предположительно мог кинуть кирпич, было трое. Они так и стояли кучкой, нехорошо ухмыляясь. И угадай попробуй, кто из них это сделал. Да и смысла в этом нет. Не драться же с ними?
Щербак стоял в стороне, выражение лица у него было встревоженное. Ему, похоже, все это не очень нравилось. Вот он подошел к троице и стал им что-то выговаривать.
Поздно, подумал Ларион, поздно пить боржоми, когда печень уже отвалилась.
Он двинулся дальше, свернул за угол, прошел мимо тарелки, возле которой стоял охранник. Правильно стоял, между прочим, на посту не спал. Вероятно, этому помогало осознание, что он охраняет не просто какую-то железяку, а машину ведьм, может быть, даже действующую. Что, если вот сейчас она начнет изрыгать огонь? В общем, надо быть готовым вовремя дать стрекача. Причем даже одной мысли об этом вполне достаточно, чтобы надолго избавиться от желания отнестись к своим обязанностям спустя рукава.
Возле тарелки Ларион снова остановился. Она его словно бы притягивала. Страх, который он испытывал, в первый раз входя в нее, отступил. Осталось лишь жгучее любопытство.
Вот бы заставить эту технику работать на людей. Наверное, так и будет, но уже без него. Через год-два, не меньше. Солон сделает. Починит, запустит, придумает, как использовать на благо людей. Сделает. Жизнь ему предстоит еще долгая. На девяносто или может быть чуть больше процентов. А может, даже и на девяносто девять.
— Великая штука, — сказал Щербак, успевший его догнать и теперь пристроившийся рядом. — Как смотрю на нее, аж дух захватывает при мысли о том, какие в ней хранятся возможности.
— Оружие? — спросил Федоров.
— И оно в том числе. Если его удастся отремонтировать, то мы сможем защитить город от кого угодно. Понимаешь?
— Еще бы. Как не понять…
— Вот ты иронизируешь, а напрасно, — назидательно сказал Щербак. — Впрочем, откуда тебе знать…
— Перекати-полю, — подсказал Ларион.
— Ну, я бы так не сказал, хотя по сути это верно.
— Не поспоришь, так и есть. Пора, ждут меня.
Федоров еще раз взглянул на тарелку. Снаружи она казалась гораздо меньше. Может, это не иллюзия? Если ведьмы могу проделывать всякие штуки с измерениями, то вполне возможно, даже побывав внутри, они, по сути дела, не видели ее большей части, поскольку она находилась в каком-то ином измерении.
Он пошел было прочь, но тут же остановился, поскольку Щербак громко сказал, чуть ли не крикнул:
— Постой, я не договорил.
— Ну, что тебе еще? — спросил Ларион.
Помощник мэра шагнул к нему, быстро оглянулся, прикидывая, как далеко находится охранник, вполголоса сказал:
— Я тут подумал и о твоих способностях. Получается, ты тоже можешь приносить зло, если захочешь? Быть оружием…
— О чем ты?
Можно было не спрашивать, но Федоров хотел, чтобы Щербак четко обозначил позицию, сам сказал что следовало. Хотя, если серьезно, то тут все и без слов было понятно. Стоило только заглянуть в глаза человеку, который сейчас стоял рядом. Блестели они у него, словно в лихорадке. И лицо то и дело нервно кривилось.
Еще один вдруг подумал, что ему в руки само приплыло небывалое могущество. И надо лишь его хапнуть, чтобы стать великим и могучим, получить право бесконтрольно распоряжаться другими людьми. Все как всегда, все как обычно.
— Я подумал, что ты, если это понадобится, можешь ведь взять время жизни у кого угодно. К примеру, у врага, у преступника, осужденного к смерти.
— У преступника, осужденного к смерти, времени нет, — ответил Ларион. — Просто не осталось. Брать у него почти нечего.
— А если над ним еще суда не было? Если он еще не осужден?
— Тогда он не преступник.
— А все-таки… можешь ли ты…
— Взять у кого-то время жизни без его согласия?
— Да. Вот именно. Можешь?
— Нет, не могу.
— Это закон или принципы?
Ларион криво ухмыльнулся.
А ведь хватка у парня покрепче, чем ему представлялось. И значит, все гораздо сложнее, опаснее.
— Насчет закона — не знаю, не проверял. Мне пока хватает принципа, и отступать от него я не намерен.
— Ни при каких условиях?
— Нет, ни при каких. Если это и сделаю, то в отношении того, кто попытается меня уговорить о них забыть. Ты понял, о чем я?
— Еще бы, — пробормотал Щербак.
Что-то у него происходит с лицом, подумал Ларион. Оно побледнело или это только кажется?
— Пора мне, ждут меня, — повторил ведьмак. — Пока. Не делай вещей, о которых потом можешь горько пожалеть.
— Пока. Ничего подобного я делать и не собираюсь.
Если бы, подумал Федоров, если бы. Сдается, настает время собирать манатки. Жаль, совсем не вовремя, совсем не вовремя…
Теперь он шел торопливо, причем, свернув в очередной раз, оглянулся.
Вроде бы за ним не следили. Пока не следили. И конечно, это надо было использовать. Один из лучших способов выиграть схватку — это просто опередить противника на один шаг. А это значит…
Анна. Он вдруг понял, куда ему надлежит идти и с кем следует переговорить, причем прямо сейчас. От того, что она ему ответит, зависит многое.
Федоров двинулся к ее дому, благо до него было не очень далеко. Солнце безжалостно било в глаза, очевидно надумав его ослепить. Со стороны базарчика пахло чем-то очень вкусным. Может быть, пирожками с мясом. Лучше всех их пекла бабушка Даля. И мясо в них было не туфтовое, как у некоторых других, — остатки.
Лариону даже пришло в голову, что можно сделать крюк, завернуть на базарчик, купить пару пирожков, благо у него за последнее время накопилось много золотого лома. Вот сегодня никто его никуда чинить уже не звал. Оно и понятно. Теперь с работой будет туго.
Есть хотелось, но он все-таки не свернул, направился прямо к дому Анны. Хоть и знал, что ничего ей Щербак сделать не посмеет, все равно тревога не отпускала. Да и не в помощнике мэра дело. Тот просто выпустил джинна из бутылки, когда пустил слух, что он ведьмак, даже не понимая, что делает. Или понимал? В чем тогда его корысть? Загнать в угол? Ну, загнал, и что дальше?
