Ничего в этом мире не меняется, подумал Ларион. Везде и всюду — одно. Как только люди узнают о его способностях, сразу дуреют, будто наркотой ширнулись, и не о чем больше думать не могут. Одно и то же. Никакого разнообразия.
11
— Я провожу, — сказал часовой с баррикады.
У него была буйная рыжая шевелюра и длинные, совершенно несуразные руки. Автомат, впрочем, он держал вполне уверенно.
— Не стоит трудов.
Ларион окинул его внимательным взглядом и слегка покачал головой.
И этот туда же. Не лучше других. Впрочем, а с чего он должен быть лучше?
— Положено, поскольку приказано проводить, по крайней мере до поворота дороги.
Врать он не умел и поэтому слегка покраснел.
— Я знаю, куда надо идти, — сказал Федоров. — Не заплутаю.
— Это во избежание возможного контакта с местным населением, — часовой покраснел еще больше.
Ларион взглянул в сторону дальнего конца баррикады. Там, демонстративно повернувшись к нему боком, стоял Щербак. Криво улыбаясь, он глядел куда-то в сторону и вверх, вроде бы обозревал крыши ближайшего дома. На плече у него висел автомат. Наш обыкновенный калаш.
А может, паренек и не врет? Точнее, не совсем врет. Что-то такое ему приказать могли запросто. Кто именно — догадаться нетрудно.
— Хорошо, — сказал Федоров. — Раз так, приказ нужно выполнять.
Охранник баррикады явно вздохнул с облегчением. Нет, что-то ему было нужно от Лариона, точно — нужно. А еще он все-таки немного побаивался Щербака. Ясно это стало тогда, когда он исподтишка бросил на помощника мэра виноватый взгляд, словно говоря: «Извини, но приказ есть приказ». А Щербак, как раз в этот момент наконец посмотревший в их сторону, даже ухом не повел, никак не отреагировал. Улыбался, кажется, думал о чем-то своем.
— Думаешь, этот тип устроит какую-нибудь пакость? — спросил Шестилап, когда они отъехали от баррикады шагов на пятьдесят.
— Нет смысла, — ответил Ларион. — Нет, он будет ждать, когда я вернусь. Он уверен, что это случится.
— А ты вернешься?
Ответить Федоров не успел. Сопровождавший их охранник вскинул автомат и возопил:
— Он разговаривает! Твой кот разговаривает!
— Да ладно, парень, — сказал Ларион. — Успокойся. Ну разговаривает. А ты думал, ведьмаки ездят на обычных котах? Нет, исключительно на говорящих. Положено.
— Да? — испуганно выдохнул охранник, но ствол автомата все же опустил.
— Точно, точно, — подтвердил Шестилап. — И шевели ногами, кстати. Нам хотелось бы до заката солнца оказаться подальше от города.
— Гм… ну хорошо, — сопровождающий и не подумал тронуться с места.
— Поехали, — нетерпеливо сказал большому коту Федоров. — Нагонит, если пожелает.
Так и получилось. Охранник догнал их, когда они удалились от баррикады еще шагов на двадцать. Как раз проезжали мимо виселицы, на которой висели трупы.
Кажется, их стало больше, отметил Ларион. Один, по крайней мере, точно свеженький. Вроде бы даже еще нога дергается. Или это всего лишь остаточные сокращения мускулов? И не похож ли этот свежак на сбежавшего от ведьм бандита, с которым они столкнулись перед тем, как въехали в город. Может, показалось?
Охранник между тем пристроился рядом с Шестилапом, приноровился к его неспешному шагу, спросил:
— Значит, все верно, ты и в самом деле ведьмак?
— А ты не слышал от других об этом? — ухмыльнулся Ларион.
— Слышал, но одно дело, когда говорят, а другое…
— Когда это тебе сказал лично тот, о ком тебе шепнули на ухо? Так надежнее?
— Ну, что-то вроде того, — пробормотал охранник баррикады.
Не поспевая за Шестилапом, он шел быстрым шагом, стараясь все-таки не переходить на бег. Недостойным это ему, видимо, казалось.
— Значит, тебе от меня что-то нужно? Выкладывай, у нас не так много времени осталось, а мы уже отошли достаточно, чтобы наш разговор тем, кто остался на баррикаде, не был слышен.
Говоря это, Ларион подумал, что подобные вопросы всего лишь являются ритуальными. И так все ясно.
— Я хотел бы…
Юноша запнулся.
— Нет, — сказал Ларион. — Ничего не получится. Я не буду этого делать.
— Но ты даже не знаешь, кого я хотел бы оживить!
— А это должно иметь для меня большое значение?
— Наверное, нет. Однако я думаю, если ты услышишь…
— Уважаю честных людей, — сказал Ларион, — но желание твое исполнить не могу. Оживление кого бы то ни было потребует времени, которого у меня просто нет. Увы…
— У меня нет для этого собственного времени?
— Вполне возможно, оно есть…
— Вот как?
Охранник просиял так, словно ему дали медаль.
— …процентов на девяносто, точнее, от девяноста до девяноста девяти. Где-то в этом промежутке.
— Значит, я могу…
— Нет, — резко сказал Федоров. — Довольствуйся тем, что получил, и будь доволен.
— Но я ничего не получил!
— Разве? Подумай хорошенько на эту тему. А нам пора. Вот, кстати, и поворот, до которого ты обязан нас проводить. Ты должен здесь остановиться.
— Я могу заплатить за работу. У меня есть целых два слитка золота с банковской маркировкой. Все как положено. И ящик тушенки. Она великолепно сохранилась. И один очень интересный журнал. Он тебе понравится. Он кому угодно понравится. Ты понимаешь, о чем я, конечно.
— Пока, мне пора, парень, — сказал Ларион. — Может быть, вскоре я сюда вернусь. Тогда и поговорим. Ходу, Шестилап!
Кот ускорил бег, охранник остался позади. Оглянувшись немного погодя, Ларион увидел, что он так и стоит на повороте, смотрит ему вслед.
— Может, стоило узнать, кого он так жаждет поднять из земли? — спросил Шестилап.
— Думаю, отказать после этого было бы труднее, — сказал ему Федоров. — А согласиться, как ты понимаешь, я не мог. Надо уехать от города подальше.
— Боишься, что Щербак послал оставшегося головореза подстрелить тебя из засады?
— Не будет этого.
— Уверен?
— На сто процентов.
— Ну, как знаешь.
Кот сбавил ход, побежал медленно. Явно не желал торопиться. Это давало возможность слегка расслабиться, подумать.
Чем Федоров и занялся. Благо тем для размышлений накопилось немало, только успевай мозгами ворочать. К примеру, об Анне и ее мальчике. О том, что город Пушкино, видимо, выживет. С таким-то мэром. Интересно, как он сумел так пропесочить своего помощника, что тот стал словно шелковый? Снять или отдать под суд нетрудно. А вот вправить мозги и оставить на своем месте — еще надо уметь. Причем за пятнадцать минут, как и обещал. А жить мэру еще вроде бы долго и, значит, город будет в порядке. Шансы на это велики. От девяноста процентов и выше.
