– То, что я скажу сейчас, – твердо произнесла экономка, – не подобает слышать вашим ушам. Но, я полагаю, вы должны это знать. Только с тем, чтобы в дальнейшем у вас не было насчет нашей гостьи нелепых подозрений.
Эрнест Шарк Булфер Робинсон вытянулся и оскорбленно вздернул подбородок.
– Я, – продолжала Огустина, – укладывала гостью к ночлегу и видела ее обнаженной.
– Мне действительно не нужно этого слышать, – попытался возразить дворецкий, но строгая женщина уже начала говорить и не собиралась останавливаться на полпути.
– И я, Огустина Лекс Элмер Тараск, в чьей добропорядочности никто не усомнится, заявляю вам, – говорила она, наступая на дворецкого, – что юная леди свежа, здорова, прекрасна в своей юности и чиста.
– Именем Поющего!.. – примирительно выставил перед собой ладони Эрнест.
– У нее гладкие плечи. Чистая спина. И впадинка меж ягодиц идеальной формы, – закончила экономка. – Так что извольте сохранять преданность без суетного рвения, как и предписано. Юная леди давала повод помочь ей и поддержать, но не сомневаться в происхождении. Если бы у дамы были известные вам лишние части тела, я заметила бы их.
– Ваши подозрения в мой адрес, милая Огустина, – чопорно заявил дворецкий, – необоснованны. Я и в мыслях не имел гнусного намека на фейери! Просто сказал, что мы с вами не можем понять традиции, в которой воспитывалась эта девушка. Не более того. А теперь я пойду и проверю, не допустила ли мисс невинность и чистота какой-нибудь прелестной непристойности.
И пошел прочь – прямой как палка.
Уже покидая малую столовую, он обернулся и с улыбкой заметил:
– Хотя замечание о форме впадинки меж ягодиц было излишним, право слово. Более чем предыдущие подробности. Я доверяю вам, как и всегда, без пояснения причин. Но раз уж на то пошло… В следующий раз, когда будете переодевать ее ко сну, потрудитесь и приложите ладонь, сами знаете как. Вдруг всё же сердце бьется слева!
Огустина вспыхнула, пристыженная, и с яростью начала скрипеть полотенцем по тарелкам.
Альтторр Кантор старался найти разумное объяснение своему ощущению, что в этом странном деле есть параметр, не поддающийся учету. Дело двоилось. Бежал Флай, и исчез Хайд. Искали Флая, нашли странный аппарат в лесу. Он был почти уверен, что и следующая находка будет параллелью. Словно кто-то всё время подсовывал ему следы кого-то другого, похожие на ожидаемые следы беглеца. И вот это обстоятельство не давало покоя. У него было ощущение, что он всё больше втягивается в таинственную игру непонятных ему могущественных сил. Как ни странно, при службе антаера Кантор старался сторониться всего непонятного и могущественного. Он предпочитал ловить преступников и держаться подальше от интриг, политики и интересов синдикатов.
Возможно, это и было причиной того, что в деле Флая он не продвинулся дальше отправки последнего в тюрьму. Тени синдикатов маячили за спинами всех фигурантов довольно отчетливо. И то, что всё свелось к самому простому решению, было хорошо и плохо одновременно. И вот теперь, Кантор чувствовал это, ему придется расплачиваться.
Вернувшись из леса в Рэн, он немедленно просмотрел сводки происшествий, которые своей властью потребовал переправлять сюда, к месту своего пребывания.
Семейные ссоры, в которых не удалось избежать вмешательства жандармов, он сразу отбросил. Стопка карточек со случаями краж, происшедших за день, хоть и была тощей, но интереса не представляла.
Ограблений вовсе не было. Парочка ограблений будет в Нэнте – портовом городе – к вечеру. Это уж как пить дать. Не нужно быть пророком.
Оставались драки. Без особой надежды Кантор просмотрел сообщения о потасовках.
– Вот это на что-то похоже, – пробормотал он и, кивком позвав за собой Лендера, сказал одному из милиционеров: – Как ваше имя? Поедете со мной!
И стремительно вышел.
– Орсон, сэр! – ответил милиционер и кинулся вслед, подхватывая шлем.
Альтторр и сам не знал, что конкретно он пытается обнаружить, когда рассылал сообщение, чтобы ему сообщали обо всех случаях, когда у кого-то отобрали одежду.
Хотя определенная логика тут была.
Судя но всему, Флай не имел сообщников. Об этом говорило всё, и то, каким образом он перепилил, вернее перетер, решетку, как сделал веревку из подручных материалов.
На маяке Флай раздобыл только штормовую накидку, чтобы прикрыть наготу. Он должен был украсть или отобрать у кого-то одежду. Причем, скорее всего, именно отобрать, потому что он очень силен, быстр и ловок, а проникать в помещения он совсем не мастер. Он не умеет ни взламывать замки, ни красть.
Кроме того, Флай, как помнил сыщик, имел какое-то непонятное отвращение к воровству. Взять тайком для него равносильно предательству самого себя. Ему проще раздеть кого-то на улице, чем проникнуть в дом, на склад или в магазин.
Так что и логика, и интуиция были за то, чтобы обращать внимание на все случаи нападения с целью отбора одежды. Но ей-же-ей, Альтторр никак не рассчитывал на успех. Зацепка была слишком эфемерной, слишком надуманной.
Кроме того, он опасался, что на него выльется целый поток случаев раздевания подгулявших прохожих. Он просто не располагал информацией о том, какова частота подобных случаев. Учета мелких краж и ограблений в отделе убийств не велось. Не их это вотчина. Милиция же Рэна хоть и занималась всем сразу, как в городе, так и окрестностях, но другие города, и уж тем более Нэнт, были им неподотчетны.
Однако сообщения о том, что некий непонятный «человек-саламандра» раздел механика дирижабля, громилу и дебошира, грозу всех портовых баров, такого сыщик никак не ожидал.
Поэтому через четверть часа после того, как дежурный милиционер выложил перед сыщиком карточки со сводками происшествий, Альтторр Кантор мчался на паромоторе через грозовые сумерки и дождь. Недовольный Лендер бубнил что-то, сидя на пассажирском сиденье. Он не был доволен поездкой. Решительно не был доволен скоростью. Этот молодой человек, определенно, был чужд веяниям прогресса и, как уже убедился Кантор, более всего не доверял паромоторам.
Вот милиционер Орсон, сидевший в салоне, с интересом смотрел в окно, на стремительно проносившийся, иссеченный дождем пейзаж и улыбался… То ли это провинциальная наивность, то ли укорененная способность к адаптации. И то и другое было хорошо для сыщика. Он предпочитал помощников либо лишенных фантазии, либо таких, кого трудно удивить, а значит и испугать.
Паромотор занесло…
Лендер издал квакающий звук.
И сразу за этим крутым поворотом открылся Нэнт, с тушами термопланов, висящими над портом, с видом на залив и серыми громадами домов, куда более приземистых, чем в столице, но не лишенных некоторой основательности и тяжеловесности в насупленных фасадах.
– А куда мы едем? – осведомился Лендер придушенным голосом, стараясь не смотреть на то, как обступившие дома пролетают мимо.
