Что за напасть? Ясно — это был очередной этап вторжения в его — Сашкину — жизнь. Очередная попытка покушения на его место под солнцем. И тут же сомнение — опять — чертово сомнение: кого принесла нелегкая? Что за транспорт? Машины явно тяжелые. Так привезли чего? Он был бы в курсе. Должен был быть, если какая доставка планировалась. Но никто ни гу-гу… Или опять колонна карьерных самосвалов заблудилась?
Был в его дежурство года полтора назад такой случай. Шесть «КАМАЗов»-двадцатитонников с грунтом и торфом шли куда-то на элитные дачи, подсыпать некоему нуворишу участок. Да не туда свернули. И к воротам, значит. Разбудили среди ночи. Шороху нагнали. Вынь да положь им какого-то Рябошапку или как его там, какого-то прораба ихнего. Смешная фамилия была, вот и отпечаталась в памяти. Сашка и сейчас воображал себе какого-то толстенького полумультяшного полуенота-полупрораба по фамилии Рябошапка. Ну, да бог с ним…
И еле вразумил, еле объяснил тогда, что нету здесь никаких Рябошапок. Ни рябых, никаких. И вообще ничего здесь нет, кроме него — Воронкова — и говна. А они давай пытать, как им проехать к дачному товариществу не то «Ромашкин пень», не то «Шишкина хрень» — похлеще Рябошапки было название. И смех и грех. Больше, конечно, смех.
Вот только случись такой визит теперь, Сашка едва ли поверил бы, что оно без подвоха. Он уже видел, как полноразмерный, объемный, стопроцентный мент превращается в черт его знает что и нападает. И, всплескивая смертоносными хлыстами «рукавов», жалит обжигающе ледяными лучами. Видал! И ни на секунду не готов теперь верить, что какие-нибудь землевозы сбились с дороги на «Поганкин пень».
Машины были рядом — вот они уже — качаются, задираясь в небо и падая обратно к земле, снопы дальнего света могучих фар. Успел подумать, что за машина такая идет в голове колонны — скачет, как козел — дорога же ровная вроде перед воротами? Но добежать до ворот не успел. И это его спасло!
Сначала увидел, как подскочила вверх, описывая лучом причудливые фигуры, бочка прожектора, прикрепленного для освещения дороги к столбу ворот. И оглушительный грохот ударил в уши. Ворота проломились внутрь, ломаясь, будто картон, и скрежеща… потом лопнула связывающая их цепь, но смятые створки уже не смогли распахнуться и легли с пушечным хлопком на бетон, взбив облака пыли вперемешку с туманом. А над поверженными воротами вздыбился, будто гигантская тупая лыжа, киль БТРа. Узкие гусеницы юзили, оскальзываясь о бетон, и морщили железный лист под собой.
Пятнистый, как тритон, бронированный утюг влетел во двор, сразу входя в вираж и срывая с бетонных плит ошметки асфальта, рубя сверху вниз, сверху вниз лучами фар, как цепами, пространство впереди себя. Будто приговаривая этим жестом все и вся к измельчению, сокрушению и поруганию.
БТР взял вправо и сразу влево, входя в циркуляцию развертывания, освобождая место для въезда остальных машин колонны, уже входящих во двор, без объявления войны и предупреждения. Один, второй — могучие многоколесные тягачи с тяжкими счетверенными тубами ракетных установок на спинах.
И еще один, такой же громадный «МАЗ», но без ракет, а со здоровенным сдвоенным контейнером, от передней части которого уже встопорщивалась, как гребень на спине ящера, пластина фазированной антенны.
За ними «ЗИЛ» с радиобудкой в камуфляжных пятнах и заклепках с хлопающими по борту откинутыми лючками-заглушками маленьких окошек.
А сорванный со столба прожектор еще вертелся в воздухе, чиркая лучом по машинам, постройкам, верхушкам деревьев, как милицейская мигалка… Высверкивали осколки разбитого его стекла… пока кабель не лопнул и черная бочка не исчезла за забором.
Машины разом встали… И! И будто взорвались открывшимися единовременно дверцами, люками, из которых посыпались, как горох из мешочков, солдатики…
«МАЗы» сразу выставили в стороны упорные лапы и начали отрывать дутые колеса от бетона на домкратах.
Малая РЛС подняла лопоухую решетку горизонтального радиусника и ритмично закачала ею из стороны в сторону. Вторая антенна часто-часто начала клевать воздух в поисках цели: «Где-то, где-то, где-то, где-то!» — будто приговаривала она, простреливая незримым, но зрячим лучом угол от горизонта вверх.
А тубы транспортно-пусковых контейнеров уже задирали страхолюдные хоботы в небеса, в зенит. И суетились, суетились люди вокруг этих пятнистых, дышащих жаром и горячим маслом, страшных зверей. Разбегались по территории, тянули экранированные кабели.
Ревели газотурбинные энергоустановки.
Над «ЗИЛком» на глазах вознеслась метров на сорок решетчатая ферма антенны дальней связи.
«Это с каким же удаленным КП они собираются контакт устанавливать? — подумал Сашка. — С округом или с Москвой? А кабели для телеметрии? Коварный враг грозит радиопротиводействием в эфире? Весело!»
На Воронкова, залегшего, прямо где стоял, без намека на укрытие, никто внимания не обращал. Даже обидно! Он-то, увидев снос ворот, уже уверился, что сейчас по нему откроют огонь из ДШК, как минимум. Ан нет! И это отрезвило.
Помедлив секунду-другую, он поднялся.
Сердце екнуло: «Встал, стою на голом мете, как хрен в чистом поле! Стреляй не хочу…», но никому он на этот раз не был нужен. Ни живой, ни мертвый, никакой.
Никто даже голову в его сторону не повернул.
В следующий миг он присел от того, что громыхнуло за спиной.
Обернулся: еще один МТЛБ ввалился на территорию, проломив брешь в заборе.
— Охренели?! — крикнул Воронков с искренним возмущением, но и тут его никто не услышал.
«Щас найду командира и возьму у него расписку для начальства!» — подумал Воронков, отдавая себе полный отчет, что более идиотских идей у него вообще никогда в жизни еще не возникало.
По характерным счетверенным тубам, да и множеству других признаков Сашка сразу узнал этот мобильный ракетный комплекс. И отметил, что развернулись служивые, едва ли не перекрывая отпущенный им пятиминутный норматив.
Но почему на его — Воронкова — объекте? И вдруг подумал, правда вовсе без облегчения, что дежурство-то как раз не его…
— Все, блин! — решился Воронков и двинул к ракетчикам с грозными словами: — Что там у вас за ерш вашу мать?!
Но прямо перед ним, как суслики из норки, как чертики из коробочки, возникли два дюжих молодца с автоматами и тяжелыми подбородками, поддерживаемыми ремешками сфер.
«Что-то не слишком эти тянут на срочников-ракетчиков,» — подумал Сашка, разглядывая навороченные разгрузки. Контрабасы-ВеВешники? К тому же оружие у них…
Ни слова не говоря, они синхронно передернули затворы «Никоновых» и сделали слитный шаг навстречу.
Что они имели в виду, было ясно без слов.
— Мужики! — предупредительно демонстрируя раскрытые ладони, примирительно начал Сашка, — мне нужно к вашему командиру. Это режимный объект! А я здесь главный. Понятно? Здесь нельзя… Не то место вы выбрали для учений! Если что, город говном захлебнется! К командиру, говорю, ведите.
