Пытаясь ухватить рукоять пистолета, я осторожно глянул вниз. К моему облегчению, внизу был человек. Правда, если судить по тихой ругани, немного рассерженный.
— Ты чего пинаешься? — прошипел он. По голосу вроде Иван.
— А ты чего хватаешься? — в тон ему прошипел я, соображая, что он меня заменить на ночном дежурстве должен.
Я протянул руку, помог Ивану подняться на крышу фургона. Сел, перевел дух.
— Тут хрень какая-то по Дороге двигалась, — сообщил я ему. — Дальше прошла. Не рассмотрел, что именно.
— Не обращай внимания, если на тебя не обращают. — Иван хмыкнул, ткнул пальцем в пистолет. — Ты чего ствол достал, отстреливаться? Хоть знаешь, как с предохранителя снимать?
— Здесь автоматический, — буркнул я. — А ты такой умный, мог и вместо пинка пулю получить: нельзя так людей резко хватать!
— Да я думал — дрыхнешь ты. Сначала даже не понял, куда забрался. — Иван ткнул меня кулаком в плечо. — Ладно, Проходимец, топай спать: мое место еще не остыло.
Утро оказалось туманным, влажным, тихим. Обволакивающим все предметы липкой сыростью.
Я высунулся из каморки охранников, находящейся во втором вагоне прицепа, и уткнулся носом в мокрую муть. Даже не верилось, что вчера ярко светило солнце или что там в этом мире вместо него. Казалось, я снова на Земле, в восточной Украине, где всем полноправно заправляет осень.
— Алексей, — раздался голос Данилыча. — Давай сюда! Побыстрее.
Я направился к кабине, стараясь держаться борта автопоезда. Вскарабкался в кабину, недовольно отметив промокшие до колен джинсы.
— Трава мокрущая… — пробурчал я, усаживаясь в кресло. — А у вас тут кофе так пахнет…
— Давай, глотай горячее, — сунул мне в руки кружку Данилыч. — Что у нас, Сань?
— Я объясняю: нельзя здесь сонарами пользоваться! — зашевелился за моей спиной Санек. — А инфракрасные сканеры толку не дадут. Ждать надо, Данилыч!
— Мы и так долгонько возимся! Когда туман рассосется?
— А у нас и сонар есть? — удивился я. — А почему нельзя?
— Местная фауна такова, что сразу их учует. Вот, — Санек высунул ноутбук вперед и ткнул пальцем в дисплей: — «Данилицей» по белому написано для упрямых водил: «Использование сонаров в данной местности приводит к нападению хищных особей и крайне не рекомендуется!» Как зашастали вокруг эти, скользкие, я сразу заподозрил, что мы не на Гее вышли. Не хотелось бы…
«Скользкие?!»
— Ладно, — Данилыч явно погрустнел. — Подождем, что делать… Хотя нам бы только на Дорогу выбраться, а там — тепловизор не даст сбиться.
— Она всегда теплая? — Я прихлебывал кофе. — При любой температуре окружающей среды?
— Всегда. Очень удобно: лед не намерзает. — Данилыч покрутил пальцем. — Причем одной температуры и при плюс пятидесяти, и при минус семидесяти — все те же тридцать семь градусов.
— Занятно, — я взял протянутую Саньком шоколадку. — О, молочная — класс! Не проверяли, каким образом поддерживается температура?
— Раньше пытались взять пробы — не получилось. — Санек ткнул пальцем в направлении лобового стекла. — Видели?!
— Чего? — Данилыч наклонился над рулем. — Что в этом киселе различишь?
Туман, и правда, непроницаемой для взглядов взвесью омывал лобовое стекло, словно мы сидели в батискафе, погруженном в молочное море.
— Мелькнуло что-то… — Санек потянулся к интеркому. — Шмуль, Горошенко, вы бы в прицепе сидели и не высовывались. Дверку закройте…
— Случилось что? — прожужжал интерком голосом Шмуля.
— Показалось, местная живность зашевелилась.
— Я тут на Дороге ночью что-то видел, — жуя шоколадку, поделился я. — Только не понял, что.
— На Дороге или над Дорогой? — Санек зашевелился сзади, чем-то металлически клацнул.
— А ну спрячь это! — Данилыч явно рассердился. — Сколько говорить: не доставай в кабине оружие.
— Так я ж на предохранителе!
— Какая разница, шмальнешь — аппаратуру угробишь или, не дай бог, в нас попадешь! Ты хоть, Леха, свое чудовище не вытаскивай!
Тут что-то шлепнуло по стеклу с моей стороны. Вроде мягко, но кабина ощутимо качнулась, так что я шарахнулся и пролил остаток кофе на злополучные джинсы.
— Ага! — Данилыч нажал кнопку интеркома. — Хлопцы, вы там все в прицепе? Заперлись?
— Чермаш до ветру пошел, пять минут как нет, — голос Шмуля был немного напряжен. — У вас там что происходит?
— Кабину ощупывают. Кажется, невкусно. Блин, свяжитесь с Чермашем, где его носит?
— А может, им позавтракали уже… — Санек был в своем репертуаре.
— Сашка, закрой рот! — Данилыч резко сдернул трубку рации с приборной доски. — Вызывает!
— Я приблизительно в десяти метрах от транспорта, — послышался тихий шепот Чермаша. — Ближе к кабине. Тут какая-то хрень надо мной проплыла — я и залег рядом со своей кучей… Вы ничего не видите?
— Иван, можешь перебежать в прицеп? — Данилыч прижал трубку плечом, потянулся к полке над лобовым стеклом, вытащил оттуда внушительного вида то ли автомат, то ли дробовик с магазином.
— Вы лучше правую дверцу распахните, я к кабине ближе… постараюсь пробежать.
— Санек, — Данилыч передал назад дробовик. — Откроешь отдушину. Только в Ивана не попади! Алексей, дверь распахивай и сразу отодвигайся, дай Ивану место.
— Я пошел, — передал Чермаш.
— Погоди! — заорал вдруг Санек. — Пусть еще круг сделает!
— Леха, открывай, — Данилыч нажал кнопку запуска двигателя.
Я распахнул дверцу — загудел мотор «Скании», — отодвинулся. Из тумана вынырнул Чермаш и прыгнул в кабину, захлопнув дверь за собой. И тут в закрытую уже дверцу врезалась какая-то темная масса. Кабину дернуло, Чермаш навалился на меня, больно прищемив шею автоматом. Грохнул выстрел, второй, третий. Я оторопело разинул рот, ощущая на языке кислый привкус пороха.
— Ствол наружу выставь!!! — Крик Данилыча прорезал кабину.
— Я говорил тебе, — орал между выстрелами Санек. — Это — ПСЕВДО-ГЕЯ!!!
— Уши закрой! — рявкнул мне в ухо Чермаш, наконец-то освободив мою шею. Автоматная очередь перебила на секунду остальной шум. Гильза обожгла руку. Чермаш плюхнулся обратно в сиденье, откуда практически выдавил меня на кожух между сиденьями.
Кабину раскачивало немилосердно, но удары снаружи прекратились. Данилыч, сгорбившись над рулем, комментировал ситуацию вслух, но из-за звона в ушах я не мог разобрать слов, хотя это, скорее, было к счастью для моей морали. Санек, перегнувшись сзади, попробовал было надеть на него ПНВ, но Данилыч раздраженно отмахнулся, открыл монитор-«пятнашку» встроенного в приборную панель ноутбука, ткнул пальцем в кнопку, высветив очертания Дороги.
