— Жуткая картина, — сказал после паузы Санек и спрыгнул вниз с коленного сустава монстра. — Там даже череп немного потек с правой стороны. Бррр… Мне теперь это сниться будет!
— Это шебекское оружие? — обратился я к Нэко, что тоже молча наблюдал картинку, передаваемую Саньком.
— Нет.
Нэко, похоже, тоже был потрясен увиденным. Он медленно пошел вдоль улицы, осторожно ступая по лужам расплавленного когда-то металла, осматривая осевшие танки, растекшихся человекообразных роботов, оплывшие сосульками транспортеры…
— Я такого оружия не знаю, — признался он, пытаясь заглянуть в кузов какого-то транспорта на гусеничном ходу, выглядевшего вполне целым. — Тут высокой температурой и не пахнет, просто структура материалов потекла, словно ослабели межмолекулярные или межатомные связи… И никакого высвобождения энергии при этом!!!
Он спустился с гусеницы транспорта, постоял, словно приходя в себя.
— Туда лучше не заглядывайте, — сказал он нам через несколько секунд. — Там ехало человек двадцать. Все «потекли» и смешались в одну массу с торчащими конечностями и деформировавшимися черепами. Жуткое зрелище, на психику здорово давит. Я даже не представляю, кто такое оружие мог использовать и на каких технологических или физических принципах оно основано и работает…
— Я знаю, — вдруг отозвался Данилыч, до этого момента молчавший. — Это работа Инспектора. И, кажется, на этот раз он пытался не допустить выхода из города всей этой военной оравы. А тебе, Нэко, должна быть эта картина знакома, ведь на Шебеке происходило примерно то же, когда власти пытались начать военную экспансию в другие миры и Инспектор явился закрывать Переходы. Правда, это давненько происходило…
— Я не обладаю такой информацией, — сухо сказал Нэко. — Если что-то знаешь, то просвети нас, пожалуйста.
— Да я тоже не много знаю, — ответил Данилыч. — Меня Чаушев предупредил, что мы можем на подобные вещи натолкнуться, но и он мало чего об этом знает. Вы давайте, ребята, обследуйте дальше, ищите путь, а я попытаюсь к этому перекрестку задним ходом подойти: вдруг развернуться получится, чтобы обратно нормально выехать?
Через пару минут с той стороны, откуда мы пришли, раздался шум и треск дробящегося под колесами мусора. Не по себе становилось при осознании того, что с таким резким шумом мы двигались через напряженную тишину города. Я хотел было сказать через радиосвязь Данилычу, чтобы он меньше шумел (интересно, как бы он это умудрился сделать?), и наверняка получил бы в ответ несколько многоэтажных выражений, но заметил еще более необычные силуэты в скопище машин и полностью переключил на них внимание.
Среди металла боевой техники разительно выдавались матовые поверхности странных существ, когда-то живых, но сейчас, по всей видимости, мертвых. Две пары уродливых то ли крабов, то ли других покрытых суставчатой броней рако- или паукообразных. Шипастые удлиненные тела размером со средний легковой автомобиль, скрюченные в агонии многометровые суставчатые конечности… Переливающиеся, несмотря на матовость поверхности, зелено-желто-голубоватыми красками хитиновые пластины панцирей…
— Во уроды, — потрясенно прошептал Санек, не решаясь приблизиться к кажущимся целыми чудовищам. — Это уже не механизмы! А?
Нэко неторопливо обошел одного «ракопаука», склонился к представлявшей собой мешанину жвал, челюстей и фиолетовых фасеточных глаз голове.
— Это как раз то биологическое оружие, о котором я вам говорил. Такие твари много беды в бою могут противнику наделать, если учитывать скорость их передвижения.
— Такое впечатление, — сказал я, заметив, что мой голос звучит как-то глуховато, — что они до сих пор живые.
— Обман зрения, — спокойно ответил Нэко. — Просто их панцирь переливается на свету, вот и кажется. Маня твоя ведь спокойная…
— Но и близко к ним не подходит, — заметил Санек. — Кто знает, может, у них внутри какие-то яйца или споры до сих пор живые и только и ждут, чтобы кто-то подошел ближе… А потом как прыгнут в лицо, и готово: ты носитель созревающей в тебе твари!
— Ты ужастиков фантастических пересмотрел, видно, — буркнул я, но внутри себя согласился с Саньком: близко подходить к тварям не хотелось, даже если бы они были трижды дохлые.
Мы прошли еще пару сотен метров среди деформированной техники и уперлись в очередной завал. Но на этот раз его можно было обойти через здоровенный пролом в стене ближайшего к завалу небоскреба, что мы и сделали, включив все имеющиеся сканеры шлемов и осторожно заглядывая за каждый угол, готовые открыть огонь при малейших признаках опасности. Я нарадоваться не мог тому, что со мной рядом была Маня, предупредившая бы меня при появлении какой-либо угрозы. Впрочем, гивера тоже явно чувствовала себя не в своей тарелке и последние несколько минут больше держалась рядом, иногда ловя мой взгляд.
«Зачем мы туда идем? Для чего мы здесь?» — словно спрашивали меня ее большие выразительные глаза, и я, не удержавшись, погладил Манин загривок, словно обещая, что скоро мы покинем это негостеприимное место.
Страшного, к слову, в этом месте действительно ничего не было: голые стены, остатки рухнувших лестничных пролетов, какие-то пучки кабелей, свисающие кое-где из пробоин в стенах и потолке. И никаких вещей, которые могли бы указывать, что здесь жили люди. Создавалось такое впечатление, что какие-то уборщики подчистую выбрали из мусорных куч нижнего этажа все признаки человека. Впрочем, нет, не все: Маня сосредоточенно нюхала какую-то пластиковую обертку ядовито-красного цвета, с изображением нездорово желтокожего ребенка.
— Здесь, по-видимому, продуктовый магазин на первом этаже был, вот все продукты выжившие и прибрали к рукам, — заметил Санек.
— А потом куда эти выжившие делись? — спросил я, подозрительно вглядываясь в темный дверной проем в противоположной нам стене.
— Да я откуда знаю? — отозвался Санек, тоже косясь на темный проем и держа дробовик наготове. — Ничего я за теми дверями не вижу, а вроде сканеры шлема должны бы работать нормально… Может, проверим? Или Маню свою пусти?
— Та-ак, — произнес вдруг с облегчением ушедший вперед нас Нэко. — Вот и выход, и похоже, что здесь повсюду вполне может пройти хатан… А? Как считаешь, Алексей? Давайте догоняйте, здесь открыта дорога.
Мы с Саньком пошли вслед за Нэко, покидая зальчик с подозрительной дверью, и оказались перед широким проломом, за которым виднелась действительно свободная от завалов улица. Странно было смотреть на этот непонятно каким образом сохранившийся целым кусочек города. Даже машины на улицах были не военными, а гражданскими и, по-видимому, практически сохранившимися. Сама улица была как-то светлее, спокойнее, и я почувствовал, что у меня постепенно расправляются плечи, последнее время ссутуленные гнетом боли и страха, что излучал город.
— Ох, по этим бы тачкам я полазил! — восхищенно заметил Санек. — Вдруг что полезное бы отрыл? Ну наподобие Лехиного ножичка…
— Не советую, — спокойно ответил Нэко, просматривая виртуальную карту на планшете. — По крайней мере до того, как мы доставим груз. Дальше — что хочешь делай, лазь, где душа пожелает, но помни, что мины-ловушки никто не отменял, да и уж как-то сильно меня эта уцелевшая улочка на мысли о бактериологическом или химическом оружии наводит. А вдруг где-то еще остатки какой-то гадости сохранились и ждут твоего любопытного носа?
