— Ну что, Проповедник, примешь подарок от Ангела?
Я кивнул, понимая, даже больше ощущая чем-то внутри, важность момента. Еще бы разобраться, чем этот момент именно важен…
Ангел тоже кивнул мне и пошел к калитке.
Я вдруг вспомнил важную вещь, ну, может, не настолько важную, но все же…
— Ангел! — окликнул я Зоровица.
Тот остановился, обернулся устало. Мне стало стыдно за свой вопрос, который я хотел ему задать, но он уже смотрел на меня вопросительно, и делать было нечего…
— Слушай, — сказал я, стараясь, чтобы хотя бы мой голос звучал весомо и серьезно, чего не скажешь о сути задаваемого вопроса. — Слушай, ты не знаешь, по какому принципу Проходимцев вычисляют? Ну, как эти аппараты работают? Я уже всем здесь уши прожужжал — никто не говорит! То ли не знают, то ли скрывают.
Ангел усмехнулся снисходительно, словно малому ребенку, задающему вопрос о какой-то всем известной истине…
Ну вот сейчас скажет! Сейчас…
— Да кто его знает, этот принцип! — крикнул он мне, разбивая хрупкую и трепетную надежду тяжелым сапогом реальности. — Есть такие приборы, их вроде на Шебеке делают, но принцип действия… Вот будешь там — спросишь!
Он махнул мне рукой, хлопнул калиткой. Зажужжал двигатель отъезжающей машины, стих за углом следующего дома…
Уже солнце перевалило за обед, а я все сидел, поглаживая давно уснувшую Маню, думая о всей этой грязной истории, заключавшей в себе практически все грехи человечества, и о том, что мое детское любопытство насчет выяснения способностей Проходимца вновь осталось неудовлетворенным… И только делано рассерженный голос медсестры, отвечающей еще и за кормежку пациентов, отвлек меня от невеселых дум.
Я тряхнул головой, сбрасывая грусть, и, поднявшись, побрел к уже давно накрытому в деревянной беседке столу.
Нужно было жить дальше.
Глава 7
Вагончик тронется — перрон останется.
Песенка
Данилыч хитро поглядывал на меня и молчал. Вид у него был весьма многозначительный, хотя и несколько неуверенный. Даже сигаретка пускала какой-то двусмысленный, завитый сложными вензельками дымок. Дымок поднимался кверху и вплетался в зелень, обвивавшую беседку, в которой мы сидели. Медсестра, а попросту — хозяйка в больничке, уже унесла опустевшие тарелки, и на столике стояло только блюдо с какими-то фруктами и лежали сигареты Данилыча, что зашел меня проведать в послеобеденное время.
«Хитрит, старый жук, — лениво подумал я, утомленный и разморенный сытным обедом. — Точно чего-то от меня хочет и думает, как ко мне половчее подобраться, на какой козе подъехать. Ну, мне сейчас спешить некуда: могу и подождать — пусть поднапряжется, поворочает мыслями».
Данилыч все ждал, пока я заговорю, не дождался, крякнул, щелчком запулил окурок в предусмотрительно поставленную в беседке урну, прокашлялся, потер колени…
Я сделал внимательное лицо, хотя внутри улыбался, наблюдая все эти приготовления.
— Тут вот какое дело, Алексей, — начал нерешительно Данилыч. — Есть возможность подзаработать.
Я поднял бровь, поощряя его к дальнейшим действиям.
— Смысл в том, — Данилыч помялся, поелозил на скамейке беседки, в которой мы сидели, — что мы с Саньком решили не спешить возвращаться на Землю. Конечно, дело мы практически сделали: груз куда надо доставили. Осталось только загрузиться здесь, на Гее, кое-каким товаром, что давно ждет нас на складе у Вержбицкого, и можно возвращаться!
— Но? — Я отложил в сторону апельсиноподобный фрукт, что уже минут десять крутил в пальцах, не решаясь добавить его к съеденным за обедом блюдам, так как опасался за пищеварение. Да и синеватый какой-то был этот апельсин, доверия особо не внушал.
— Вержбицкий весточку прислал: обещает свести с людьми, желающими найти хороших транспортников. Говорит, хороший куш. И главное, — Данилыч наклонился ко мне, зашептал доверительно: — Эти заказчики обещают помочь мне семью с Земли забрать.
Я замер, не замечая, что вцепился в его руку. Вот оно! Ответ на мои проблемы. Решение гнетущей меня в последнее время ситуации.
— Ага, — подмигнул мне Данилыч, — я вижу, что тебе это тоже интересно!
Я постарался сохранять спокойствие, отпустил его руку, взял снова синий апельсин…
— Ты знаешь, — продолжил Данилыч, — что я давно хочу перебраться куда-то на Дорогу, и только то мне мешает, что семью с Земли забрать невозможно?
Я кивнул.
— Наша контора этого не допустит ни под каким видом, чтобы удержать работников, особенно — Проходимцев. А семья на Земле — залог того, что мы не сбежим на вольные хлеба, так как земная контора контролировать всю Дорогу, конечно же, не может. Да этого, понятно, не может делать никто вообще, — Данилыч помотал пальцем. — Свобода — это принцип Дороги.
Я снова кивнул. Неужели нашли какую-то лазейку?
— Каким это образом сделают — не знаю. — Данилыч пожал плечами, взял из блюда синий апельсин, смело надкусил, сплюнув в траву шкурку. — Но канал проверенный: несколько семей так уже перебросили. Может, это неизвестный компании Выезд с Земли… Тогда, думаю, нужно браться за дело быстрее: уже давно по всей Земле рыщут в поисках неизвестных Выездов. Да… думаю, что и этот вскоре найдут, ведь как ни прячь шило в мешке…
— Данилыч, как я понимаю, это что-то серьезное.
— То есть? — поднял брови Данилыч.
— Если такие обещания дают, значит проблемная работа. Иначе простой платой обошлось бы…
— Скорее всего. Знать бы только, что такое там…
Мы помолчали. Я, чтобы «заесть» паузу, все-таки решился попробовать апельсин, хоть синий цвет и внушал мне некоторые опасения.
— Ты обедал плотно? — вдруг сказал Данилыч, когда я поднес фрукт ко рту.
— Неплохо, а что?
— Не ешь — не пойдет: на вкус как жирное молоко с чесноком — привыкнуть надо.
Я положил синий колобок обратно в блюдо.
— Спасибо, что предупредил. Действительно, сейчас такое не к месту мне было бы. Так что там с этой работой, насколько все сложно?
— Слушай, я не предлагаю идти с нами, — занервничал Данилыч. — Конечно, я понимаю, что тебе после твоих приключений и думать ни о каком деле не хочется, тем более о подозрительном. Но давай Вержбицкого дождемся, узнаем, что к чему, а там видно будет… Просто найти Проходимца сложно сейчас: дефицит постоянный! Да и какой еще человек попадется…
— Посмотрим.
— Нет, Алексей, — не унимался Данилыч, — Я свою часть платы могу тебе отдать, чтобы риск оплатить. Хорошая сумма будет. На Земле машину купишь, дорогую, квартиру, может…
— Данилыч, угомонись. Мне же еще прийти в себя нужно: хожу как старый дед, устаю от малейших нагрузок… Тем более что возможность вывезти семью с Земли и меня интересует, да куда я их здесь определю? Ни дома, ни надежных гарантий, что они здесь обеспечены будут всем необходимым.
