– Количество биологически активных клеток на кубический метр вещества планеты. Обычно так оценивают биоресурс планеты.
– И зачем им это?
– Не знаю. Но как только я понял, к чему все идет, один из этих… как вы их называете… живчиков… попытался убрать меня. Разумеется, я предвидел такой поворот событий и принял меры, так что все закончилось благополучно. Кстати, они и вправду весьма живучи.
– Молодец! Я знал, что ты допетришь, что надо сделать!
Клешня покровительственно похлопала по плечу обер-шпика, а Драго подумал, что нового начальника тайной полиции стоит подобрать не такого образованного, лучше всего из бывших уголовников. И держать на коротком поводке.
– Жду новых приказов! – выпятил грудь Чечук. В голосе почти не слышалось фальши.
– Теперь мне надо закрепиться. Я тебе уже говорил.
– Чтобы ни уэны, ни ваши хозяева не смогли захватить эту планету. Верно?
Драго не ответил, размышляя, как бы безошибочно вычислить момент, когда Чечук из полезного превратится в опасного… Теперь этот дерьмец знает, что Драго на самом деле задумал… А может, он нарочно все так подстроил, крокодил треклятый, чтобы Драго проболтался? Правитель Тау злобно покосился на начальника полиции. Тот сидел, ссутулившись и глядя в иллюминатор. Его зеленоватое лицо было серьезным и даже печальным.
Словно почувствовав взгляд Драго, Чечук вздрогнул и повернулся. Заговорил крайне медленно, осторожно, словно укладывая мины на боевом взводе.
– Если нам не по пути с этими, – он ткнул пальцем куда-то вверх, – то мы сможем повернуть процесс вспять?
– Какой процесс?
Чечук засучил рукав пиджака. Странный рукав, непропорционально длинный – Драго уже успел удивиться нелепому фасону, но ничего не спросил, не желая выглядеть профаном в вопросах моды.
Теперь он понял, в чем дело.
Рука начальника тайной полиции мало напоминала человеческую. Это была настоящая лапа – по-другому не скажешь. Пальцы стали короткими, зато когти… Огромные, желтые, кривые… Интересно, как он умудряется стрелять?
– Хорошая лапа, – прокомментировал Драго.
– А мне не кажется, – покачал головой Чечук. – Так как вы думаете?..
А в самом деле… «Живчиков», похоже, перебили. Преобразователи у него в руках. К вечеру во дворец свезут ученых со всей Тау – тех, что уцелели. Может, озадачить их этой проблемой? Или не сто́ит?
Откровенно говоря, Драго уже давно не горел желанием вернуть себе прежний облик. Он еще помнил, как рыдал, видя, как изменяется его тело, как проклинал тех, кто сотворил с ним такое. Но уж больно хорошая штука клешни… Производит впечатление на тех, до кого слова не доходят. И на чумовых идиотов с ножичками, которые чуть ли не каждое утро залезают к нему в спальню… Нет, воистину: что ни делается, все к лучшему.
Платформа плыла над городом – вернее, тем, что от него осталось. Драго нарочно приказал водителю сбросить скорость и спуститься пониже. Кто-то сказал ему, что месть – это мелко и недостойно правителя… Ну и задал же он работы дворцовой охране! Зато теперь на планете не осталось никого, кто помнил Драго – Загребущие Руки. В том числе и его родителей, которые стыдились того, что произвели его на свет. Которые палец о палец не ударили, чтобы вытащить его из того дерьма, в котором барахтались сами. В первый же день, в день победы Драго, в дом Счастливчика Шиляка пришли «живчики». Счастливчика приколотили к двери железнодорожными костылями – по костылю в каждое запястье и один в щиколотки, а голову обмотали куском колючей проволоки. Что до его супруги, то с ней поступили так же, как поступали в древности с гулящими женщинами – об этом рассказывал приходской священник, и рассказ произвел на Драго неизгладимое впечатление. По его словам, им в буквальном смысле выжигали женское естество. «Живчики» хорошо усвоили, что напалм вычищает скверну лучше, чем что бы то ни было, и вместо факелов воспользовались армейским огнеметом.
– Так можно что-нибудь сделать?
Драго раздраженно зашипел.
– А тебе хочется стать человеком? Ничем от других не отличаться?
– Но…
– Ты становишься самим собой. Ни на кого не похожим. Вот представь…
«И какого черта я воздух сотрясаю?»
– Ты снова стал таким, как был. И что дальше? Как ты докажешь, что лучше тебя на свете нет? Что ты вообще что-то собой представляешь? Делом? Как я понял, о своих делишках тебе лучше помалкивать. А так посмотришь на тебя – и сразу видно, кто ты есть.
– Но моя семья…
Драго отмахнулся.
– А кто у тебя? Жена, дети? Тащи их сюда, пусть облучатся. Вы же друг другу подходите, так? Значит, у вас и дальше будет… ну, все как надо.
– Но я не хочу! – взвился Чечук. – Я хочу вернуть себе свое тело.
Драго тяжело вздохнул.
– Знаешь, почему меня нашли, вытащили из навозной кучи и отправили вправлять вам мозги? Я имею в виду, почему меня, а не тебя, хотя ты вроде не дурак, и не его? – он ткнул клешней в сторону мертвого шахтера, чей истерзанный труп валялся на обочине.
А в самом деле, почему? Ответа на этот вопрос Драго до сих пор не знал. Ладно, раз открыл рот, придется говорить.
– Потому что я не ною: «ах, клешни, ах, щупальца, верните мне мое тело». Мне плевать, что кому-то это не нравится… – он снова громко щелкнул клешней перед носом у Чечука. – Вот такой он я. Ясно?
Начальник тайной полиции обреченно кивнул, и Драго решил закончить разговор. В общем, всё здорово, всё красиво, все довольны… Да здравствуют Древние боги… будь они неладны со своей наукой.
Глава восьмая
Живые и полумертвые
Отсутствие правильного понимания реальности равносильно отсутствию души.
Мао Цзэдун
Он хорошо помнил, как поднимался на борт шлюпки, которая должна была доставить его на космический корабль, на ковчег спасения. До этого он никогда не бывал в космосе, но разве это имело какое-то значение?
Там, на Земле, его звали Суло Кяхяри. Хотя матери, наверно, стоило назвать его «Куллерво»… Человек, которому не осталось места на земле. После передела 2110 года его страна была разорена, его народ растворился в десятках других, – и не осталось ничего, кроме названия в учебниках истории. Семья погибла во время террористической акции, которую устроили арабские эмигранты, требующие соблюдения законов шариата на территории мусульманских анклавов Финляндии. Теперь он покидал землю отцов – край туманных озер и сухих сосновых лесов. Будь она неладна, эта война… Финляндия, переполненная эмигрантами с Ближнего Востока, была вынуждена выступить в союзе с мусульманской Германией и Скандинавскими эмиратами против России и Европейского содружества. Нет, их не уничтожили. По ним просто прошлись гигантским катком. Русские ракеты превратили холмы Хельсинки в плоскую, как стол, песчаную равнину. Стол, на котором их съели без ножа и вилки. Их не завоевали. Просто высадились союзники… Германский десант – турки с золотыми полумесяцами на шее, готовые убить каждого, у кого не было смуглой кожи и темных волос…
