Это могло означать что угодно – приказ, просьбу, приглашение посмотреть. На всякий случай Жижич подошел поближе. Загадка разрешилась сама собой: девушка придерживала рукой панель, которую нужно было снять.
Какое-то время «амазонка» разглядывала стыки проводов и многочисленные платы, залитые тонким слоем какой-то прозрачной массы.
– Comment peut être intéressant, Natalie? – поинтересовался сержант.
«Натали»… – командарм понял одно: так зовут женщину.
– Нашла то, что искала. Мы взяли верное направление.
Жижич тоже кое-что нашел. На полу, неподалеку от панели, которую он только что поставил, валялся кусочек крошащейся белой массы. Командарм поднял его и протянул Натали. Вот только как объяснить, насколько важна эта находка?
– Интересно, что он хочет этим сказать? – озадаченно проговорил сержант.
Девушка пожала плечами.
– Странная штука. Знаете, пока он хоть что-то говорил, было проще…
И тут командарма осенило.
– Драго, – произнес он, указывая на крошку. – Драго!
Натали нахмурилась. Решив, что она не понимает, Жижич снова ткнул в крошку и, повторяя «Драго, Драго», попытался изобразить двумя пальцами идущего человека. На этот раз попытка оказалась успешной: девушка энергично закивала и коснулась его руки.
– Merci bien. Spa-si-bo.
– Нам туда, – добавила она, поворачиваясь к сержанту. – Вот вам еще одно доказательство.
– Отлично. Группа, подъем! Вперед… арш!
Коридоры сменились анфиладой просторных залов, загроможденных аппаратурой непонятного назначения. Последний оказался неожиданно высоким и почти пустым. Натали, командарм и сержант успели разглядеть лишь галерею под самым потолком, огороженную перилами. В следующую секунду на них обрушился огонь противника.
Укрыться было негде. Все пятеро метнулись назад, даже не пытаясь отстреливаться. Зал гудел от грохота карабинов, треска пуль, шипения металла, угодившего под луч лазера, и звонких щелчков разрядника, похожих на звук лопнувшей струны.
– Без паники, – голос сержанта, звучащий в наушниках, легко перекрывал шум. – Лежим спокойно. Бьют сверху, с галереи, так что никому не высовываться. Доложить о потерях.
У одного из десантников был пробит скафандр и прострелена нога. Сейчас, спрятавшись за каким-то распределительным щитом, он яростно заливал дыру герметиком, изо всех сил пытался улыбаться и уверял, что его просто «царапнуло». Натали повредила при падении кисть: скафандр спас ее от вывиха, однако, взглянув на маленький дисплей на запястье, девушка прищурилась и зло прошипела:
– Связку порвала…
Подняв командарма и уцелевшего десантника, сержант попытался открыть ответный огонь, но из этого ничего не вышло. После того как Жижич сбил одного из андроидов, остальные перегруппировались и притихли. Ситуация складывалась патовая: «живчики» поливали огнем каждого, кто пытался пересечь границу «мертвой зоны», но рисковать и переходить в атаку не хотели.
Однако нужно было что-то делать, и притом немедленно. Играть в игру «кто кого пересидит» не имело смысла, равно как и рассчитывать на то, что у «оранжевых» кончатся боеприпасы.
– Какие будут предложения? – спросил сержант.
Все молчали. Потом офицер Альянса нерешительно взял электронный блокнот, нарисовал криворукого человечка в странной позе, а затем ткнул пальцем в осветительную гранату, которая висела на поясе у сержанта.
Батист Сю покачал головой. Командарм снова указал на его гранату, потом на ту, что была на поясе у десантника, у Натали… и сделал движение, словно сгребает гранаты в охапку. После он ткнул стилом в нарисованного человечка, нарисовал рядом еще двух, явно бегущих, ткнул себя в грудь и вскинул воображаемый карабин:
– Бум, бум!.. А?..
– Что он хочет этим сказать? – спросил сержант, обращаясь к девушке.
– Извините, сержант, но тут все ясно. Гражданин Жижич отличный стрелок…
– Он пока не гражданин.
– Не важно. Он предлагает бросить гранаты, чтобы ослепить противника. Вы же помните: у «головастиков» светофильтры на шлемах очень слабые, если вообще есть. Двое из нас тем временем побегут через зал – как я понимаю, мы с вами. Мы ничем не рискуем: «головастики» проморгаются не скоро, а стреляют они… ну примерно как я, – Натали криво усмехнулась, очевидно, вспоминая свои снайперские подвиги на поверхности корабля. – Во всяком случае, я уверена, что потери у них будут куда больше, чем у нас.
– Да уж, – сержант хмыкнул. – На войне все средства хороши.
– Кроме бесполезных, – добавил один из десантников. – Может, я пробегусь? А, сержант?
– А может, уступите место девушке? – возразила Натали. – А вы позаботитесь о раненом…
– Вот-вот, – подхватил тот. – Я свое отбегал… Как, Анри, скрасишь мне одиночество?
Десантник хохотнул и попытался облапить товарища.
– В общем, план стоящий, – подытожила Натали. – Не знаю, как дела у наших наверху, но если нам удастся… как говорится, снести этому великану крышу…
Шутку оценили. Смеялся даже командарм, хотя не понял ни слова.
Глава двенадцатая
Избранники и отверженные
Нам следует проникнуться решимостью, не бояться жертв, идти на преодоление любых трудностей ради победы.
Мао Цзэдун
Лик…
Жуткая маска, висящая в пространстве, точно паук в паутине проводов и трубок. Огромные мертвые глаза. Он не изменился – казалось, только минуту назад Драго покинул его обиталище, в глубине души надеясь, что никогда больше не сюда не вернется. Таким Лик был всегда – вчера, годы и столетия назад. Прежним остался и голос, от которого в животе начинал шевелиться ледяной ком.
– Отпустите его.
«Живчики» расступились. Драго качнулся и только чудом не упал. Он вдруг понял, что едва держится на ногах. Откуда такая слабость? Наверно, все из-за этого укола… Он попытался поднять здоровую клешню, но та словно налилась свинцом.
– И на хрена меня сюда притащили? – пробормотал Драго. Язык у него заплетался, как у пьяного.
– Зачем тебе знать?
– Так, интересно. Чего ради вы мне жизнь испоганили… Не просто же так.
– Ты уже задавал этот вопрос. Как забавно: он беспокоит тебя только до тех пор, пока ты находишься на борту этого корабля… Не исключено, что на этот раз я отвечу. Только для начала хотелось бы разобраться с одним выражением, которое только что прозвучало. «Испоганили»… Мне оно не нравится. Что значит «испоганили»? На Тау тебя ждало только одно – смерть. Вспомни! Ты был нищим воришкой. Тебя терпели только потому, что считали ребенком. Но долго бы это не продлилось. Ты отправился бы на рудники – как все тебе подобные. Мы не испоганили, как ты выразился, а спасли твою никчемную жизнь. Мы сделали тебя могучим, мы дали тебе власть. Ты должен быть благодарен нам.
