/::/ До сих пор позволяешь себя задеть, Второй?
/::/ Я просто немного отвлёкся, Первая.
/::/ Забыл, что я говорила о вторичных душах?
/::/ Помню. Но я так и не понял, как это делается.
/::/ Не пытайся разделять своё внимание. Просто умножь его.
/::/ Как?!
/::/ Точно так, как черпаешь дополнительную энергию. СОН может создать строго функциональные копии тебя самого, обладающие нужными свойствами; используй эту возможность.
/::/ Повторю ещё раз: как?
/::/ Вряд ли тебе подойдёт мой способ. Лучше придумай свой.
/::/ Полагаешь, это поможет?
/::/ Система Общего Назначения потому и называется так, что она поистине универсальна. Более универсальна, чем кванк как система обработки информации, чем мини-реактор как генератор энергии, чем любые простые, чисто физические орудия. Включи воображение! Действуй!
Весь диалог не занял и четверти тина.
Включи воображение, проворчал про себя Аниэр. Можно подумать, у меня есть на это время! Стоп. Время… время… а что, попробуем!
И время застыло.
«Глубина нейрофуги — четыреста восемьдесят два. Скачок на семьдесят шесть пунктов! Порог безопасности…»
«Сам знаю. Тихо. Дай подумать».
У растянутого времени быстро обнаружились границы. Тренированным разумом оценив их, Аниэр прикинул, что вырванная из потока событий пауза не так уж велика — и каждое мысленное усилие, каждое решение, каждый акт воли сокращают эту паузу. Что ж, тем больше причин использовать её с максимальной отдачей.
Вторичные души. Строго функциональные копии.
Идеально сыгранный ансамбль.
Отражения…
Да. Пожалуй, это подойдёт. Просто и изящно, как это свойственно по-настоящему красивым решениям. Начну с восприятия, затем перейду к закладке программ, а там…
Пауза кончилась. СОН-Э2 перестал совершать «быстрые» проколы, замер на месте правильным многогранником, ощетинившимся десятками зеркальных плит. Звено стайгеров разлетелось в стороны, подозревая ловушку, но всё же атаковало.
Безрезультатно.
Орудия прямого удара, которые одни имели шанс достать стремительно маневрирующую цель, спроецировали воздействие боевых артефактов. Комья изменённого пространства, разрушающего внутриатомные связи; полевые завихрения, подобные сгусткам плазмы, раскалённой до многомиллиардных температур; гравитационные «воронки»… всё оказалось бесполезно. Резко «поумневшая» защита СОН погасила, развеяла, нейтрализовала всё, что попало в сферу её действия. И последующие попытки проломить её, включая комбинированные атаки, также не привели ни к чему. Аниэр даже не пытался маневрировать, уклоняясь от ударов — теперь это было лишним.
— Вот! Можешь, когда захочешь! Конец забавам, возвращайтесь на базу.
Степь, раскинувшаяся вокруг полигона проекта «Всадник», отличалась своеобразной диковатой красотой. Бледное небо выгибалось, словно силовой купол, и беспрестанно шелестящие под ветром травы словно впитали эту вылинявшую голубизну. Растительный запах, витающий между землёй и небом, был сух и плотен, — а ещё слишком резок, чтобы назвать его приятным. Впрочем, говорить, что он неприятен, тоже вряд ли стоило. Слишком дикий, слишком чужой… слишком далёкий, чтобы мерить привычной меркой.
Наарис нашла Аниэра сидящим в незримой люльке пина, когда он смотрел на волны трав и медленно, глубоко дышал степными ароматами. Создав рядом точно такой же пин, она села, устремив взгляд в том же направлении, что и он.
— Как ты себя чувствуешь?
В вопрос помимо воли вплелись нотки личного участия. Это не командир интересовался состоянием подчинённого, а друг. В ответ, также помимо воли, просочилась растерянность:
— Странно.
Молчание длилось почти арум, и Наарис уже хотела нарушить его, когда Аниэр заговорил снова. Медленно, чуть ли не с усилием.
— Сегодня я выжал из СОН кусок дополнительного времени и научился отражаться в чёрных зеркалах. Я поймал за горло серебряную струну смысла. Я множил себя неполовым путём и перешагнул через естество. Что же будет завтра?
— Полагаю, завтра ты привыкнешь. И станешь удивляться иным открытиям.
— Привыкну?
— Может, и нет, — яд горечи, щёлок сомнений. — Может быть, мы уже слишком стары и неподатливы, чтобы привыкнуть к такому по-настоящему.
— Думаешь, СОН можно доверить ребёнку?
— Наверно, нет. Меня пугает мысль о ребёнке, распоряжающемся таким оружием. Но… в конце концов, мой испуг — это всего лишь мой испуг, не более.
— Выходя из слияния, чувствуешь себя мельче…
— Да.
Тишина. Ветер. Волны, катящиеся по морю трав — одна за другой, без остановок.
— Ты никогда не думала, что прячется там? За порогом безопасности?
— Думала.
— И?
— Это тоже пугает. И влечёт. Но пугает всё-таки больше.
— Думаешь, если превысить безопасную глубину слияния, вынырнуть уже не удастся?
— Не в том дело. Скорее, есть шанс, что превысившему порог не захочется выныривать.
— Величие как соблазн?
— Думаю, для Высших порог безопасности будет расположен дальше, чем для нас.
— Тогда почему СОН пилотируем мы? Почему именно универсалы шестого ранга? Или дело в том, что мы оба сравнительно молоды и гибки?
— Не знаю.
— Не думала?
— Можно спросить у Мо Ко За, если хочешь.
— Не уверен, что он ответит честно, — смена темы подхвачена с радостью и облегчением.
— Как знать? Не могу похвастать, что хорошо понимаю его.
— Ну, я бы сказал, что его и наши Высшие не понимают. Сколько ему сейчас?
— Больше тысячи хин-циклов точно. Полторы? Ещё больше?
— Целая бездна времени.
— Да.
Ветер шелестит травой. Далёкие облака — медленная рябь на краю циклона.
— Послушай, Наарис… если СОН — это так здорово, почему Мо Ко За сам не сделал для себя нечто подобное сотни хин-циклов назад?
— Интересный вопрос. Надо бы как-нибудь подловить его и спросить в лоб.
— А он наверняка ответит, что киборгам нейрофуга не показана.
— Бред! Если псичи могут делать частью своей сути даже неорганику, с чего бы душе опытного псионика оказаться не способной к слиянию с отчасти живым устройством?
— Кажется, ты произнесла ключевое слово.
— Опыт?
— Ну да. Если даже мы ощущаем себя негибкими старцами, этакими личинками в слишком тесном хитине привычек и правил…
