Эмми мчится над пропастью и визжит без перерыва. Я ловлю ее с этой стороны. Распутываю ремень.
— Давай, стреляй, Эм, — говорю я. Мы продолжаем стрельбу, а Мейв пристегивает к канату Томмо. Он съезжает с такой скоростью, что чуть не сбивает меня с ног.
Теперь с этого края пропасти мы стреляем уже втроем, а Лу и Мейв — со своего. Враги потеряли половину всадников и парочку птиц.
— Лу! — командует Мейв. — Пошел!
Он колеблется. Чтобы добраться до каната, нужно пересечь открытое пространство.
— Пригнись пониже! Да шевелись ты, черт возьми! — кричит Мейв.
Лу зигзагами бросается к ней. Стрелы и дротики сыплются дождем.
— Ниже, ниже нагибайся! — кричу я.
Один охотник все время орал на других, отдавал приказы. Сейчас он целится в Лу из метательной трубки.
Я стреляю в него. Прямо в сердце. Охотник валится замертво. Но дунуть в трубку он успел. Дротик попадает Лу в руку. Лу даже не сбивается с шага. Небось и не почувствовал. Скользит по канату через ущелье. Томмо помогает отвязаться.
— Тебя задело! Вытащи! — подбегаю я.
Лу впервые замечает дротик. Выдергивает его из руки.
На той стороне осталась одна Мейв. Мы непрерывно стреляем, кричим ей:
— Давай! Чего ждешь?
Она что-то кричит в ответ.
— Что? — спрашивает Эмми.
— У нее ремня не осталось, — говорю я.
— Она не сможет перебраться, — говорит Томмо.
— Мейв! — кричу я. — Берегись!
Охотник бежит прямо на нее с занесенным топориком.
— Улулулулулула-а-а!
Мейв оборачивается. Сгибается чуть не вдвое. Охотник спотыкается об нее и кувырком летит в пропасть. Кричит без перерыва до самого дна.
Топорик выпал. Мейв подбирает его, хватает свободной рукой канат и обрубает у самого столбика. Прыгает с обрыва и летит на канате над пропастью.
Охотники отступают. Забирают своих мертвецов, заодно и наших коней, и отправляются туда, откуда пришли.
Вот и все.
Мейв врезается в стену ущелья с нашей стороны. Повисает на канате. Карабкается вверх. Мы с Томмо помогаем ей вылезти. Мейв кое-как встает. Встряхивает головой.
— Как с тобой непросто, Саба, — вздыхает она.
— Лу зацепило. Дротик воткнулся в руку, — говорю я.
— Да ладно, не суетись, — говорит Лу. Он наполовину стащил с себя рубашку и осматривает руку. Повыше локтя вспухает красный волдырь.
— Эмми, — зову я, — где кошель с лекарствами?
Сестренка всегда его носит на поясе. Она уже вытряхнула все и роется в куче пузырьков и мешочков с сушеными травами.
— Я знаю, какое средство нужно, — говорит Эмми. — Только надо сначала почистить рану от яда.
— Я сделаю, — говорит Мейв. — У тебя есть настойка шалфея?
Они отчищают ножик Мейв, а мы с Томмо усаживаем Лу на землю. Берем за руки.
— Держись покрепче, — говорю я. Лу стискивает наши руки.
Мейв с ножом опускается перед ним на колени.
— Прости, будет больно, — предупреждает она. Рассекает ножом плоть крест-накрест. Лу ни звука не издает. Только сжимает мою руку так, что чуть не ломает кости.
Мейв прижимается ртом к ранке. Высасывает яд и сплевывает на землю. Еще раз и еще.
— Готово! — Мейв встает. — Пойду посмотрю, может, Эмми надо помочь.
— Мейв, — произносит Лу.
— Да?
— Спасибо, — торопливо говорит Лу. — Ты… потрясающая. И сейчас, и… раньше. Я такого в жизни не видел. Ты нас всех спасла.
Их взгляды встречаются. Ненадолго, но щеки Мейв все равно заливает краска. Губы чуть-чуть улыбаются. Мейв и Томмо уходят помогать Эмми.
А мы с Лу остаемся вдвоем.
Я так и стою возле него на коленях. Держу за руку. Он смотрит прямо перед собой. Губы сжаты. Пальцы подергиваются. По всему телу пробегает дрожь. Кажется, у него шок. После всей этой скачки, после боя, после ранения.
— Прости, что уехала, никому ничего не сказала, — начинаю я. — Не могла я по-другому. Ты бы меня остановил, а мне Джека нужно спасать. Лу, он в беде. Я разгадала, что он хотел передать. Мне надо с ним встретиться в полнолуние в таверне «Гиблое дело».
Брат оборачивается, и я вздрагиваю. Тут не шок. Раскаленная добела ярость. Он рывком вздергивает наши соединенные руки к самому лицу.
— У нас с тобой было одно дыхание на двоих. Одни и те же мысли. Одни и те же чувства. Мы шли всегда шаг в шаг. Только потому и выжили.
Его тихий сдавленный голос хлещет меня, словно кнутом. С каждым словом Лу все сильнее сжимает мою руку. От боли все плывет перед глазами.
— Не так давно это было, — говорит Лу. — Помнишь?
— Да, — еле выговариваю я.
— Ты знала, что я поеду за тобой. Ты бы и сама сделала то же самое. Если бы не Мейв, нас всех убили бы. И меня. Все ради Джека. А ведь ты его почти не знаешь. Ради человека, который помог уничтожить твоих друзей.
Я вскрикиваю от боли, но не отвожу глаза.
— Больно, Саба? — спрашивает Лу.
— Да, — шепчу я.
— Да, — повторяет он.
Отпускает мою руку. Я прижимаю ее к груди. Кровообращение понемногу восстанавливается. Синяки останутся. Лу отходит к Эмми, и она перевязывает его рану.
Все они за нами наблюдали. Никто не смотрит мне в лицо.
Ну и пусть.
Ничего, что Лу меня ненавидит.
Пусть все меня ненавидят. Главное, я сейчас там, где должна быть. В Новом Эдеме. На территории тонтонов. На пути к Джеку.
* * *
От переправы через лес ведет всего одна дорога.
Прячу нож за голенище, вскидываю на плечо лук с колчаном, цепляю к поясу бурдюк с водой. Свистом зову Нерона и отправляюсь в путь. Следопыт трусит сзади.
— Мне пора, — говорю нашим. — Надо быть в «Гиблом деле» к полнолунию.
— Всего две ночи остались, — говорит Мейв. — Ты даже не знаешь, далеко ли идти. Это невозможно.
Я улыбаюсь про себя. Как сказал бы Джек?
— Нет ничего невозможного, — отвечаю.
— Ты забыла Гермеса, — говорит Эмми.
— Вы из-за меня тут застряли, — говорю я. — Потеряли коней. Прости. Сказать не могу, как мне совестно. Я вам оставляю Гермеса и все припасы. Найдите какую-нибудь дорогу в обход, к Змеиной реке. Поезжайте на запад. Мы с Джеком вас там найдем.
— Не можешь же ты пешком идти, — говорит Мейв.
— Украду где-нибудь лошадь, — отвечаю я. — Пока, до встречи.
