— А я вообще не хочу никуда уезжать из Города, — поддержала его Дина и сжала в кулак свою больную руку. — И вообще, все это зашло уже слишком далеко.
— Ну, как скажете. Только не пройдет и недели, как вы оба окажетесь в государственной тюрьме для политических преступников. А это будет очень неприятно, в особенности для маленькой сестры. — И Викрам вопросительно приподнял одну бровь. — Вот тогда она пожалеет, что не отдалась мне. Я по крайней мере обошелся бы с ней очень ласково.
Дина чуть не задохнулась от возмущения.
— Что на тебя нашло? — рявкнул Алиф. — Не смей так разговаривать при ней!
Викрам рассмеялся и поднялся на ноги.
— Вы посмотрите, какой вспыльчивый у нас этот маленький монах! А я ведь только правду сказал. — Он вышел из палатки на солнце, которое продолжало раскалять воздух. — Собирайте свои пожитки, ребята, мы уходим.
Алиф выругался в сторону выхода. Дина сидела молча, подтянув колени к подбородку и опустив глаза.
— Прости, — извинился Алиф, нервно сжимая и разжимая ладони. — Мы уйдем отсюда. Это была ошибка. Он не… он не…
— Нет. — Дина пристально смотрела на юношу. — Мы должны сделать все так, как говорит он. Сейчас уже поздно менять планы.
Алиф рывком перекинул рюкзак через плечо.
— У меня создается такое впечатление, что ситуация начинает выходить из-под контроля.
— Мы живем в городе, которым управляет эмир из семейства, известного своими межродственными браками и кровосмешением, в городе, где горстка цензоров может кого угодно упрятать в тюрьму за то, что человек просто что-то написал в Интернете и влюбился не в того, в кого надо. — Дина протянула руку, чтобы Алиф помог ей подняться на ноги. — Ситуация вышла из-под контроля давным-давно.
Алиф помог ей встать и еще пару секунд не отпускал руки, выжидая, когда она будет устойчиво стоять на ногах.
— Для тебя как-то непривычно произносить такие философские вещи, — заметил он.
— Откуда тебе это известно? — И Дина склонила голову набок.
Снаружи палатки раздался такой яростный рык, означавший нетерпение, что молодые люди невольно вздрогнули. Алиф мигом выскочил на улицу, ругая себя за то, что не смог продемонстрировать Викраму чуть больше сопротивления и выдержки. Через несколько секунд за ним вышла и Дина.
— Ты, впрочем, можешь пока остаться, — предложил Викрам. — У тебя еще не совсем зажила рука, а нам предстоит долгий путь.
— Я не останусь, — уверенно произнесла Дина, и было видно, как она гордо вскинула вверх подбородок под черным шарфом.
— Очень хорошо. — И Викрам зашагал вперед по улице, быстро и беззвучно передвигая свои босые ноги. — Не отставайте от меня. Сейчас я немного пошучу с нашим шпионом, который караулит вас вон там впереди.
Алиф выглянул из-за плеча Викрама: в конце улицы стоял невысокий коренастый мужчина с длинными усами, в рубашке поло, которая от жары прилипала к его вспотевшему телу, и штанах, которые почти не скрывали кобуру, пристегнутую к его поясу. К своему ужасу, юноша заметил, как мужчина повернулся и зашагал навстречу им, крепко стиснув зубы, так, что губы его вытянулись в тонкую прямую линию.
— Викрам…
— Спокойно, спокойно.
Рука мужчины скользнула к выступу у него на поясе.
— Вы двое, — заговорил он. — Стойте на месте. Рюкзак на асфальт.
Алиф замер. Викрам в один прыжок очутился рядом с мужчиной, который, казалось, и не замечал его присутствия.
— Это не те человеки, которых ты ищешь, — ровным голосом произнес он.
Мужчина часто заморгал. Потом лицо его обмякло, как будто он вспомнил что-то особо приятное. Он улыбнулся.
— А теперь быстрей, ребята, — приказал Викрам и запрыгал вперед. — Этот фокус не долгоиграющий.
Ошеломленный Алиф тут же повиновался. Он услышал, как Дина прыснула, едва сдерживая смех. Когда они свернули за угол и пошли уже по шумной широкой улице базара, она начала хохотать открыто.
— Дина! — Алиф никогда не видел, чтобы девушка смеялась на людях. Более того — она всегда осуждала женщин, которые позволяли себе нечто в этом духе.
— Не могу… Не могу остановиться. — Она согнулась пополам, прижимая раненую руку к животу, заходясь от смеха. Викрам шел рядом, и по всему было видно, что он доволен собой. Потом он начал напевать рагу в соответствии с временем суток, смешивая мотив с какими-то звериными подвываниями, которых Алиф прежде не слышал. В конце концов у него получилась какая-то дикая неизвестная доныне смесь мелодий без формы, которая неслась вместе со странной троицей по улице вместе с клубами пыли, поднимаемой их ногами.
Глава седьмая
Они зашли далеко в районы Нового Квартала, когда Алиф наконец посчитал, что пора бы ему проявить свое беспокойство.
— Я не хочу видеть эту белую женщину, — заявил он, едва поспевая за Викрамом, который в этот момент прыжками преодолевал выход из какого-то стерильного здания, торгующего фастфудом навынос. — Неужели мы не можем сами разобраться с этой книгой? Мне показалось, что ты все про нее знаешь сам. Зачем нам надо втягивать в это дело еще и какую-то американку?
— Такой глупый парень, как ты, не должен очень много думать. Я знаю много про «Альф Яум», но практически ничего именно вот об этом экземпляре. Эта американка — ученый-специалист по книгам или что-то вроде того. И если ты серьезно намерился узнать, откуда она могла достать эту книгу и как она вообще появилась на свет, а не просто морочишь мне голову, эта женщина, возможно, поможет нам. Кстати, она тебе не понравится. Она носит совершенно жуткие халаты из полиэстера, как сельская домохозяйка, давно плюнувшая на себя. Эти западные сестры вообще не умеют одеваться. Для них все эти костюмы — просто экзотические наряды.
Алиф помрачнел и молча скрежетал зубами. Ему казалось, что стало слишком жарко для столь раннего часа. К тому же он успел устать от долгой и быстрой ходьбы.
— У этой новообращенной есть имя?
— Скорее всего. — Викрам остановился возле аккуратного свежевыкрашенного жилого комплекса с широкими стеклянными дверьми, у которых стоял побитого вида привратник в грязной чалме.
— Мы пришли, — объявил Викрам и лихо проскочил внутрь здания, пока привратник в чалме держал дверь для какой-то девушки в никабе, расшитом стразами. Алиф и Дина засеменили вслед за ним, съежившись под недоброжелательным взглядом привратника. Они очутились в прохладном, отделанном мрамором вестибюле, по обе стороны которого виднелись лифты. Жители дома арабы сновали туда-сюда и не обращали внимания на Алифа, отчего он почувствовал себя крайне неуютно. Ему показалось, что именно сегодня он выглядит особенно неумытым, неряшливым и слишком уж темнокожим. Несколько белых иностранных специалистов вообще не смотрели в его сторону, а просто стояли в холле и о чем-то разговаривали друг с другом, хотя и слишком уж громко, как показалось юноше.
