– Пятеро из ада, – подтвердил Азазель. – Можете взглянуть. Остальные семеро местные.
Я окинул взглядом место схватки, там с упертым в землю мечом стоит Нехаштерон и рассматривает павших, сам он тоже забрызган кровью, то ли своей, то ли чужой.
Раздался конский топот, это примчался баннерный рыцарь Кенговейн, присланный Альбрехтом помогать в охране холма с маяком, правая половина тела залита кровью, он пошатывался в седле, но соскочил на землю достаточно бодро.
– Ваше Величество! Какое счастье, вы целы!..
– И даже не ранен, – успокоил я, – все хорошо, вы дрались отважно, я видел. А у нас тут была всего дюжина мальчиков для битья…
Пятеро, что из ада, рассыпались в прах, а тот впитался в землю, остались только семеро смертных наемников, но восьмым лежит Терд, весь иссеченный так страшно, что понятно, продолжал драться даже смертельно раненным, и его рубили, пока не рухнул им под ноги.
Я бросился к нему, присел, но понял, что спасти уже не получается, он не ранен, а убит, жизнь ушла из иссеченного тела полностью.
Нехаштерон сказал хмуро:
– Ваш вассал? За вами успел вовремя. А что здесь только пятеро сбежавших – это понятно. Двое отделились, понимали, на земле станет известно, сколько их, значит, будут отслеживать все отряды, где по семь человек.
– Это в самом деле люди? – спросил я с сомнением.
– Все пятеро, – подтвердил он. – Но не совсем простые… В смысле, простые, потому что люди, а непростые, потому что величайшие воины всех прошлых веков и народов.
– Значит, – сказал я, – остались только двое, но оставшиеся двое куда опаснее.
– Сильнейшие остаются для финальной схватки, – согласился он. – Не знаю, почему существует такой закон, но, видимо, какой-то смысл есть…
Я подлечил Кенговейна, который ничего не понял из нашего разговора, Азазель вздохнул тяжело и со злостью.
– Эти двое, что остались, – сказал он люто, – из наших! Правда, младшее поколение. Помесь ангелов и женщин. Демоны, говоря по-вашему. Сэр Ричард, как самочувствие?
– Справимся, – заверил я, хотя не чувствовал в себе такой уверенности. – Проигрывать никак нельзя.
– Ставки великоваты, – согласился он.
– Могу предположить, – проговорил я, – что, как вы и сказали, эти двое и будут самыми опасными. Даже не знаю…
В сторонке кто-то зашевелился, мы все трое мгновенно обнажили оружие. Терд дернулся, распростертый в луже своей крови, громко закашлялся.
Глава 6
Мы бросились к нему, он рывком сел, упершись позади себя обеими руками. Лицо ошарашенное, глаза дикие, но потрясло нас больше всего, что от страшных ран, изуродовавших грудь и живот, ни следа, только от доспехов одни иссеченные полоски.
Кенговейн ошалело посмотрел на него, на меня.
– Ваше Величество… вы умеете возвращать из мертвых?
Я пробормотал:
– Не повышайте меня до титула Всевышнего.
Терд и то меньше потрясен, чем мы, огляделся по сторонам, медленно поднялся на ноги, все еще чуточку покачиваясь, словно только что сошел с корабля.
Кенговейн вскрикнул:
– Терд, это точно ты?
Терд покосился хмуро в его сторону.
– Что, долг за вчерашний проигрыш зажилить размечтался?
Кенговейн открыл и закрыл рот, потом промямлил:
– Много я видел дивного, но чтоб вот так с того света… Ты же в аду был? Про рай не поверю!
– В аду, – подтвердил Терд.
– Но как ты выбрался?
Терд озабоченно ощупал грудь, живот, опустил ладонь на то место, под которым бьется сердце.
– Знаешь, – проговорил он не своим голосом, – я там в аду отыскал свою душу.
– Ого, – сказал Кенговейн заинтересованно, – в котле с горячей смолой?
Терд покачал головой.
– Хуже… Хотя теперь неважно. Она со мной, больше не потеряю.
Он повернулся и пошел прочь, все ускоряя шаг, а спина становилась прямее, как и плечи шире.
Я сказал тихо:
– Кенговейн, а как он потерял душу, не знаешь? Вы же почти друзья. Во всяком случае, он из твоего отряда.
Глаза Кенговейна стали отсутствующими, он посмотрел в сторону, голос прозвучал отстраненно.
– Он не говорил.
– А вы не спрашивали?
– Было пару раз. Но лучше бы промолчал.
– Вы его лучше знаете, – сказал я. – Какие-то догадки есть?
Он посмотрел на меня странно.
– Ваше Величество, а может… лучше и не интересоваться? А то вы как-то часто дышите… Думаю, душу беречь надо в любом случае. И никогда не ставить на кон. Все-таки сберечь проще, чем потерять. Вернуть очень непросто! Это ж выцарапывать у самого дьявола.
Я подумал, кивнул.
– Мудро говорите, сэр. Сразу видно, уже мордой о стену.
– И не только о стену, – согласился он. – И не раз. Я вот все в жизни терял… и не один раз. Но душу берег. Если подумать… что у человека ценного, кроме души?
– Мудро, – повторил я. – Все остальное есть и у зверя.
А еще у ангелов нет, мелькнула мысль. Во всяком случае, у Михаила точно не наблюдается. Как и у прочих ультраправых неоткуда взяться. А вот насчет мятежных не уверен… От человека можно набраться не только блох.
Кенговейн сказал с почтением:
– У вас просто замечательные конь и собачка, Ваше Величество!.. Конь столько народу стоптал, когда те бросились помогать вашим избранным противникам!
– А собачка? – спросил я с тревогой.
Он покачал головой.
– Я слышал, вы разрешаете ей только охотиться? Она никого не тронула, но так рычала и скалила зубы, что ее боялись больше, чем этого страшного черного коня… Ваше Величество, нападение отбито, вас и ваших друзей просят отдохнуть в замок лорда Робера. Вон посланец, боится подойти…
В сторонке в самом деле переминается с ноги на ногу, держа коня в поводу, молодой тощий парень в одежде слуги лорда Робера.
Перехватив мой взгляд, он прокричал устрашенно:
– Ваше Величество!.. Мой хозяин смиренно надеется, что вы почтите своим вниманием его замок снова.
Я оглянулся на Азазеля и Нехаштерона, первый промолчал, а Нехаштерон сказал медленно:
– Учитывая, что угроза миновала… я бы не прочь… Сто лет не был у смертных в их жилищах.
Мальчишка застенчиво улыбнулся, понимая «сто лет» как «давно», все так понимаем, Азазель кивнул, и я ответил:
– Скачи к лорду Роберу! Передай, учитывая скорое наступление ночи, мы втроем с удовольствием принимаем любезное приглашение.
