Когда он с боевым кличем начал рубить врага, трое развернулись к нему, что позволило мне быстрее справиться со своими и помочь благородному лорду.
– Ну вот, – крикнул я, – вы и показали себя, как истинный рыцарь и великий боец! Возвращайтесь к выходу. Если, конечно, не боитесь моей собачки.
Захэканный, он посмотрел на меня с подозрением.
– Чего бы я испугался собачки? А вы куда?
– Все выше и выше, – ответил я, – стремим мы полет наших птиц. У человека дорога должна быть бесконечной, не слыхали?
– Я с вами, – сказал он твердо. – Вернее, вы при мне. Все-таки это моя невеста!
– Почти, – поправил я и сказал наставительно: – Родителей надо чтить! Они вам как бы добра желают.
Он огрызнулся:
– Я им тоже!
Я пробежал через зальчик, дальше ярко освещенный зловеще-красным коридор с мрачно-угловатыми стенами. Барон побежал, слышу по топоту, следом, но вдруг вскрикнул, захрипел.
Обернувшись, я увидел, как сверху по стене метнулась темная фигура, ухватила барона за голову. Не успевая к ним, я ухватился за лук, однако существо одним движением взлетело по стене под самый потолок, но неимоверно длинные руки оставались еще внизу. Крючковатые пальцы повернули барону шею так, что даже я слышал, как в ней хрустнуло.
Стрела достала неизвестного в голову. Он разжал руки и шлепнулся, как огромная морская каракатица, у которой даже костей нет.
Я подбежал и на всякий случай потыкал мечом. Барон застонал и сел, держась за шею.
Я вскрикнул:
– Вы уцелели?
– Эта тварь, – прохрипел он, – мне чуть шею не свернула!
– Гибкий вы человек, – сказал я. – Пусть вам везет…
Он прервал меня гордо и надменно:
– Вы спасли мне жизнь дважды, сэр! Первый случай принимаю, как долг простого рыцаря, спасающего лорда, но дважды… ставит меня в неудобное положение должника. И я не вижу другого способа отблагодарить, как спасти вашу жизнь хотя бы однажды.
Я ответил учтиво:
– Сэр, забудьте о таких пустяках.
Он вскричал гневно:
– Вы меня оскорбляете? Моя жизнь не пустяк! Я – барон Стронгфильд, Уоллес Стронгфильд!
Я выставил перед собой ладони.
– Хорошо-хорошо. Могу заверить, при моей собачьей жизни вы недолго пробудете в должниках. Возможность спасти у вас будет уже сегодня.
Он воскликнул:
– Тем лучше! Ненавижу быть у кого-то в долгу. Меня это почему-то унижает.
– Как спасете, – добавил я, – бегите со всех ног прочь.
Он спросил оскорбленно:
– Почему?
– Потому что, – объяснил я, – спасать придется снова и снова. А теперь, сэр Уоллес, если вы уже в состоянии подняться в седло…
Он гордо выпрямился.
– Я? Да я родился на коне!
– Тогда идите к выходу, – сказал я. – Ваш конь с голоду уже начинает грызть камни.
Все-таки он побежал за мной, стараясь перегнать, но я постоянно сдвигался в сторону, загораживая дорогу, а пихаться интеллигентный человек не станет, неучтиво и весьма простолюдинно.
Глава 15
Пение становилось все громче, и, когда мы вбежали в очередной зал, я увидел у противоположной стены девушку в белом платье послушницы, она красиво вздымала руки, голос звучит потрясающе мощно, красиво и щемяще печально.
Спиной к нам в кресле развалился мужчина, вокруг розовой лысины седые волосы. Я надеялся, что он, как меломан, даже не услышит наш топот в четыре ноги, однако сволочь подхватилась, как подброшенная снизу пинком, глаза вытаращенные, губы затряслись в ужасе.
– На колени, – крикнул я, – руки за голову, лицом вниз, не дыши!..
Колдун дернулся, отшатнулся в безмерном удивлении. Но, обогнув меня, с мечом в руках выскочил взбешенный барон, и колдун крикнул:
– Откуда такие идиоты…
Он взмахнул руками и с натугой прокричал длинное слово, как мне показалось, с одной-единственной гласной, словно на праязыке. За нашей спиной раздался треск, грохот, тяжелый удар о землю.
Я оглянулся, сверху со стены опустились гладко отесанные глыбы и зарастили проход так, словно его никогда и не было.
Колдун вскрикнул торжествующе:
– Прощайте, два идиота!
Он отступил, а прямо перед нами возникла каменная стена. Верх уперся в свод, а справа и слева уперлась в камень, барон яростно вскрикнул:
– Он поймал нас!
– Еще нет, – прошипел я зло. – Побудьте здесь, барон…
Кольцо Хиксаны повернул так резко, что едва не оторвал палец, ринулся на стену, нагнув голову. В последний момент ощутил, что провернул слишком, успел дернуть назад в тот момент, когда лбом уже почти ударился в камень.
Отвратительное чувство, когда зависаешь в этой вязкой глине, где нет низа и верха. К счастью, глыбы не такие уж и массивные, высунулся на той стороне, еще не успев истратить и половину воздуха в легких, выдернул залипшую ногу и устремился за колдуном.
Певицы уже нет, унес красиво пищащую игрушку, но след еще горячий, ведет по лестнице наверх, и я пронесся через зал, сам чувствуя себя злобным вихрем, сметающим все на пути, хотя пока что смёл только вазу с лестничных перил, зацепив локтем.
Они устроились в соседней зале, послушница продолжает петь, словно в трансе, а может, в самом деле зачарована, колдун только-только придвинул кресло, как услышал мой топот, оглянулся в изумлении.
– Если враг не сдается… – заорал я.
Он прокричал в испуге и страхе:
– Да когда же ты от меня отстанешь!
Я закричал зло:
– А мне понравилось!
Он вскинул руки, но рукоять молота уже в моей ладони. Я швырнул, затрещал воздух, колдун исчез, а дальнюю стену тряхнуло, там посыпались крупные камни, а от колдуна осталось красное пятно.
Ура, мелькнуло у меня с облегчением. А то в схватке с ангелами молот как-то себя показал слабовато.
Девушка продолжала петь, но голос начал меняться, даже лицо из возвышенно-одухотворенного стало принимать чуточку удивленно-просыпательное выражение.
Я подбежал, ухватил ее на руки, чтобы не грохнулась на пол. Она автоматически обхватила меня за шею и прижалась так умело, что никакой опыт и рядом не лежал, это чисто женский инстинкт, позволяющий им забираться к нам на руки и устраиваться так удобно, что не только тяжести не чувствуешь, а как будто даже легче самому становится…
Она дошептала последние слова песни, распахнула удивительные глаза и посмотрела на меня в непонимании.
– Сэр, кто вы? И почему держите меня… вот так?
