– Марго знает меня лучше, чем ты, и считает иначе.
Сергей саркастично улыбнулся:
– Ты хочешь сказать, что ты вовсе не злой, хитрый, безжалостный интриган и манипулятор? Извини – в еще одного доброго дроу, помимо Дзирта, я не поверю. Так уж повелось – люди не любят чужаков. Особенно с натурой, как у дроу. Ладно. Давай выкладывай, что тебе от меня нужно.
– Ну как скажешь, – согласился Теодор, – я тут подчищал за собой последствия своих ошибок, осталась одна. В супермаркете неподалеку, и еще в паре мест я неделю назад попал на камеры по неведению. Это единственное доказательство моего существования. Я хочу, чтобы ты отправился туда и под видом расследования изъял у них все записи, вместе с теми, на которые попал я.
– Вот как… Ты, значит, решил тут обосноваться надолго?
– Навсегда.
– Я тебе другое предложу. Ты исчезнешь тем же путем, что и появился, до того, как за тебя возьмутся спецслужбы. У нас тут и без дроу сволочей своих хватает.
Тот засмеялся:
– Спецслужбы? Что ты им скажешь? «Глядите, это темный эльф!!» Не смеши меня. Ты сам не понял ничего, пока я не рассеял заклинание. Что бы ты ни доказывал – на тебя посмотрят как на сумасшедшего. Никто не распознает во мне чужака, хоть бы у меня крылья и хвост выросли.
– Есть ведь еще и камеры, – коварно ухмыльнулся Сергей, – которые, как я понимаю, выдают твой истинный облик.
– Выдавали. Ах, совсем забыл сказать, что я величайший маг и своего мира, и этого. Я уже усовершенствовал заклинание, и теперь на камерах буду выглядеть как человек. Мы с Марго уже проверили.
Сергей тяжело вздохнул:
– Ладно. Я заберу записи, но с одним условием. Ты исчезнешь из Питера и оставишь в покое Марго и ее семью. С твоим-то талантом ты устроишься где угодно.
– Исключено. Если бы тебе предложили бросить Лилю – ты бы согласился?
– Да ты меня, поди, за идиота держишь? – фыркнул Сергей. – Влюбленный дроу? Вы же неспособны любить! Если Гайгэкс писал правду – у вас даже матери не испытывают любви к своим детям!
– Может, и так, – согласился Теодор, – у нас в языке и слова такого нет.
– Тогда зачем тебе нужна Марго?
Дроу задумчиво подпер подбородок кулаком:
– Я и сам об этом думал, но не понимал, был уверен, что она ничего для меня не значит, пока не попал в переплет. Понимаешь, когда меня ранили, она спросила меня, очень ли мне больно. Я прожил пятьдесят лет и за это время бывал ранен и болел не раз. Но никто никогда не поинтересовался, больно ли мне. До нее никого и никогда не беспокоили мои страдания. Люблю ли я Марго? Я смогу ответить на этот вопрос, когда пойму, что такое любовь. Но одно скажу тебе точно: любой, кто попытается нас разлучить или захочет причинить ей вред, скончается в немыслимых муках.
Я вырос в обществе, где нет многого из того, что для вас, людей, привычно, а мною воспринимается как чудо. Я видел, как у вас дети и родители заботятся друг о друге, и каждый раз вспоминал, как моя собственная мать хотела отправить меня на алтарь. Марго совершенно бескорыстно пытается помочь своей сестре только потому, что она ее сестра. Я вряд ли смогу понять это, потому что каждый раз, когда я вспоминаю о собственном брате, у меня ноет то место на спине, куда вонзился его кинжал.
Может быть, я совсем никогда вас не пойму. Но уже осознал, что здесь у меня нет необходимости ни во власти, ни в сотнях слуг и охранников. Они не нужны, если жить среди тех, кто не имеет намерений воткнуть тебе нож в спину.
– Проблема в том, – мрачно заметил Сергей, – что хорошим людям не свойственно терпеть возле себя плохих.
– Угу, Марго сказала то же самое почти слово в слово. Нет, я не стану говорить тебе, что изменился, стал добрее. Для меня сами категории добра и зла – пустой звук. Я просто понял правила игры. Новый мир – новые правила, и я их принимаю. Еще недели три назад я бы не стал предлагать тебе сделку – просто заставил бы тебя сделать то, что мне надо, ведь ты у меня на крючке. У меня есть пистолет, из которого были убиты четверо представителей наркокартеля. Позавчера, пока вы играли, я пошел в ту комнату, открыл сейф, где ты хранил пистолет, и поменял коричневые накладки на рукоятке. С твоего пистолета снял, поставил те, которые были на моем. А твои, с твоими отпечатками – на свой. И если я подброшу пистолет куда надо – тебе придется объяснять, каким образом твои отпечатки оказались на «горячем» стволе. А если я отдам пистолет тому дону Мендесу, чьи люди пытались вчера меня убить, – будет еще хуже.
– Вот же сволочь! И когда ты успел? Ты же тут сидел и читал! Как сейф открыл?!
Дроу беззвучно засмеялся и сказал:
– Сидела и читала иллюзия. А сам я невидимкой прошел к сейфу и открыл с помощью магии. Но, как я уже сказал, делать так не стану. Не из-за каких-то абстрактных идей вроде честности или совести – знаю, что Маргоша могла бы за это на меня рассердиться, а я не хочу, чтобы она сердилась. Пистолет у меня останется на случай, если ты надумаешь доставить мне хлопоты. Ну так что? Поможем друг другу?
Сергей, все это время стоявший у косяка комнатной двери, уселся на диван напротив собеседника.
– Думаю, ты плохо представляешь свои проблемы. Ты живешь в доме, которым не владеешь…
– Это не проблема – считай что я уже ее решил.
– Ты по уши увяз в неприятностях с картелем…
– И с ними я тоже разобрался, я же сказал тебе об этом.
– Убить их агентов недостаточно. Они захотят расквитаться…
– Повторяю – я уже решил эту проблему. Я очень четко и понятно донес до некоего дона Мендеса, что произойдет с ним и его семьей, если он еще раз меня побеспокоит или откажется уплатить компенсацию за уже доставленные хлопоты. Полагаю, что через два дня буду богаче отца Марго. Если нет – объяснишь мне, как попасть в Колумбию?
– Ты обложил данью наркобарона?! – не поверил своим ушам Сергей.
– О, нет. Всего лишь обязал к одноразовому выкупу.
– Так он и согласился, как же.
– Если бы я на твоих глазах убил десяток головорезов с помощью магии – ты бы тоже согласился. Кстати, а что такое «эль Диабло»?
– Дьявол, по-испански.
– Главный враг Яхве?
– Да.
– О, да Мендес мне еще и польстил. В общем, у меня нет никаких проблем. Даже записи из магазина я мог бы сам забрать, но понятия не имею, что это и где искать, потому в голову приходит только вариант с пожаром. Но вернемся к нашим рофам: ты так и не ответил на мое предложение.
– Не думаю, что могу принять его, – сухо ответил Сергей, – мне не нужна помощь в этом вопросе. Ты, скорее всего, не поймешь, почему: для дроу категории «правильно-неправильно» смысла не имеют, не так ли?
Теодор ухмыльнулся:
– Вот потому вы, люди, всегда будете слабее нас. Там, где мы боремся до конца, вы пасуете, оправдываясь бессмысленными понятиями.
