— Седьмой номер в угол.
Костяной шар соприкоснулся с другим, прокатился по сукну, мягко ткнулся в зеленый борт и с легким стуком подтолкнул своего собрата с цифрой семь на гладком боку. Кларк оторвался от стола и победно поглядел на остальных. Кадзусе с хрюкающим звуком елозил коктейльной соломинкой по дну стакана, пытаясь вобрать в себя все до капли. Только капитан оставался мрачен и переглядывался со своей девицей.
Глупая была затея притащить ее сюда. Но свое мнение Погребняк благоразумно решил придержать при себе. «А девочка капитану не пара. Жена она ему, подруга или еще кто — не важно. Девочка-стервочка. Ее в первую очередь волнует она, во вторую она, в третью, в четвертую, в пятую… до капитана ей дела нет. Он рассматривается как объект, как вещь, деталь способная поддержать имидж. А капитану нужна жена, боевая подруга способная обеспечить крепкий тыл, растить детей, готовить ужин и ждать. Эта ждать не будет. Такие вообще не подходят на роль жены, — Александр кинул оценивающий взгляд на округлые бедра девушки, — с такими трахаться прикольно».
— Партия.
Кларк улыбался открытой детской улыбкой, какой улыбались, наверное, его американские предки.
— Еще разок? — поинтересовался он.
— Я пас. — Кадзусе сплюнул соломинку и отставил стакан.
— С тобой не интересно играть, Кларк, — перехватил вопрошающий взгляд Баркера Александр. — Ты не оставляешь шансов. Тебе везет.
Кларк хмыкнул.
— Везет? Ничего подобного. Чистая физика и никакого везения.
— У него в голове сидит зенитная батарея, — подначил Кадзусе и сделал знак официанту повторить коктейль.
Клуб был в старых традициях. С бильярдом, боулингом, живыми официантами и интерьером в стиле ретро. И хотя Погребняк терпеть не мог эти допотопные забавы, он отдал должное хозяину клуба и вкусу, с которым все здесь было исполнено. Вот только название с содержанием как-то плохо монтировалось. Интересно, хозяин заведения знает, кто такой Сёрен Кьеркегор? Или просто слово понравилось? Баркер-то, который их сюда затащил, знает наверняка, хотя этот пригласил в клуб не ради названия и ретро антуража, а ради дурацкой игры в катание шариков кием по сукну.
— Это у твоего брата в голове зенитная батарея, — огрызнулся Кларк. — И логарифмическая линейка вместо музы. А я просто учил физику в школе. И руки у меня тем концом прикручены.
— Угу, но не к тому месту, — отозвался Кадзусе.
Баркер налился краской, надулся. Плечи раздвинулись. Во взгляде появилась угроза. Со стороны могло показаться, что потомок американцев сейчас подскочит и свернет японца в бараний рог, но вместо этого оба вдруг дружно и весело расхохотались.
Погребняк не обратил на них внимания. К подначкам и угрожающим позам этой парочки он уже привык. Так происходило изо дня в день. Баркер и Кадзусе подначивали друг друга, пока не доходили, кажется, до крайней черты. А когда казалось, что все, дело кончится дракой, вдруг начинали дико реготать.
Мацуме, в отличие от брата, острым языком не отличался, да и общительностью тоже. В голове у него и вправду словно бы работал процессор. А конструкторские электронные, технические или еще какие решения были ему, казалось, ближе живых людей.
Александр перевел взгляд на капитана. Богданов сидел в стороне и шепотом ругался со своей пассией. Погребняк нахмурился. Если два узкоглазых братца и американец-мордоворот были ему предельно понятны, то капитан продолжал выкидывать коленца. Причем коленца неожиданные. Зачем он приволок сюда свою девку? И зачем приперся сам, ведь еще утром у него были совсем другие планы. Кларку хотелось шары покатать, японцу коктейль пососать и музыку послушать. Мацуме отсыпаться завалился. А капитан сперва свинтил, со словами «увидимся вечером», а потом вдруг объявился неожиданно. Да еще в такой компании. Решил девочкой похвастаться? Или это девочка его сюда подтолкнула? Тогда что же, капитаном вертит девка? Час от часу не легче. Или?.. И кто она ему, интересно знать?
Вариантов много, а ответ один. И непонимание этого единственно верного ответа бесило. Он должен знать о них все. Он должен понимать их. Причем ему не нужны дежурные отмазки психоаналитиков, ему нужно четкое понимание. А его нет. Погребняк зло стиснул кий.
— Шура, еще партию, — побелевшие на кие пальцы не укрылись от внимания Баркера, и хоть Кларк воспринял это по-своему, Погребняк мысленно отругал себя за несдержанность.
— Нет уж, — небрежно отмахнулся Александр. — С тобой играть я не буду.
— А со мной?
Голос прозвучал неожиданно. Баркер присвистнул. Александр повернулся к Кате, та поднялась из-за столика, отмахнулась от попытавшегося удержать ее капитана и двинулась к бильярдному столу. Погребняк улыбнулся. На него шла самка. Призывно покачивающая бедрами, но знающая себе цену. В глазах блестела задавленная злость на оставленного за столиком кавалера, плясали черти и пузырилось игристое вино.
— Кто же сможет отказать даме? — улыбнулся Александр.
Катерина подошла к столу. Взяла кий и подмигнула Погребняку. Александра кольнуло. Нет, не от банальной, хоть и действенной женской уловки. Краем глаза он ухватил недобрый взгляд капитана. Так смотрит зверь, у которого пытаются увести самку. И зверь не думает о том, что делает самка. В такой момент зверь видит только конкурента. Ну что же, пришло в голову азартное, давай кэп, прояви себя.
И Погребняк шагнул к столу, сверкая улыбкой.
— Вот это дело, — жизнерадостно забасил Кларк, собирая в кучу шары и выкладывая их треугольником. — Ставлю десять к одному на даму.
— Ставлю десять к одному против, — подошел Кадзусе с новым коктейлем. — Если быть рациональным до конца, то шансов у вас, леди, нет.
— Вечно вы узкоглазые со своим рационализмом, — усмехнулся Кларк. — Я вот смотрю на вещи как джентльмен. И надеюсь, что Саша тоже окажется джентльменом.
— Конечно, — улыбнулся Погребняк. — Разбивайте, сударыня. Уступаю.
Кадзусе нахмурился.
— Надеюсь, играть ты будешь не в поддавки. А то плакали мои денежки.
Погребняк кивнул. На раскатившиеся по столу шары кинул небрежный взгляд и пошел вокруг, выходя на позицию.
— На бильярде, как в бане, — сообщил он.
— В смысле?
— Все равны, — пояснил Александр. — Третий от борта.
Расчет оказался не верным. Богданов никак не проявил себя ни после первой партии, ни после третьей бутылки игристого, которую заказал раздухарившейся девочке-стервочке Погребняк. Он был предельно мил, и даже улыбался. Только желваками играл, когда, как ему казалось, его никто не видит. Но Саша видел. Он привык смотреть на людей не только в упор, хотя в гляделки переиграть его было практически невозможно. Он умел видеть и то, что происходит за спиной. Хорошо развитое боковое зрение дополняло умение находить отражающие поверхности везде. А уж в клубе найти отражение не составило бы большого труда.
