Но удара не последовало. Мари не могла атаковать хотя бы потому, что до конца не разобралась в происходящем. Убьешь его, и что? Как потом отсюда выйти, если воздух в коридоре раздавит тебя, словно букашку? Подумала и ужаснулась: еще несколько дней назад даже предположить не могла, что вот так скрупулезно будет планировать убийство.
— Да вы не стойте. — Управляющий указал жестом на скамью. — Располагайтесь. Могу предложить вам выпить. Молчите? Ах, да что это я? Вы ведь под влиянием… Жаль, милочка, жаль. Мы отлично поболтали бы, будь вы изменены, как я.
Мари бережно подхватили под локоть и, пробормотав «усаживайтесь», опустили на твердое сиденье. Она замерла в напряженной позе, тупо глядя вперед. Краем глаза следила за Управляющим, готовая выхватить свое нехитрое оружие.
Старик взгромоздился в кресло у стола. Тяжело вздохнув, сложил руки на коленях — словно фермер, уставший после дел по хозяйству. Помолчал, переставляя ногу с пятки на носок и обратно.
— Знаете, — признался он тихим голосом; куда и девалась похвальба, — мне никогда не везло с женщинами. Жена не в счет, конечно. Я даже рад, что это вечно ноющее бесхребетное создание попало на растопку. Я первое время горевал… да. Но позже уяснил: да это же мой шанс. Понимаете, о чем я?
Мари внимательно разглядывала стену.
— Вы уж извините, что я с вами вот так… В иное время могли бы попробовать по-другому. Выпить вина, поболтать. Ну, как обычные люди…
Управляющий неуверенно поерзал. Все время он старался не смотреть на девушку прямо. Бросал неловкий взгляд и тут же опускал глаза.
— Вы первая, с кем я решился поговорить за этот месяц. Что-то во мне осталось… неприятное. Какая-то мелочь от прежнего меня. Свербит, понимаете? Никак не могу блокировать это ощущение. Думал, когда Ева растворится, мне станет легче. Так нет, все равно иногда беспокоит… Вот смотрю в Убежище на подготовленных к ген-изменению особей, а оно все свербит, словно и не знаю, что они лишь расходный материал и годятся только для растопки. Б-р-р… Особенно мешает, когда начинается работа Инкубатора. Излучение так и хлещет, до ломоты в висках. Так тоскливо становится, будто я еще человек. Возможно, даже жалею этих девочек, съедаемых заживо своими детьми. Даром, что Систему наладили всего пару дней назад. Ужасное чувство, милочка. Уверен, именно из-за него я колебался, и первые три роженицы получили материал от более низких по изменению мужчин… Хоть и знаю, насколько важны эти дети в судьбе нашего мира. — Он прикрыл глаза и шумно выдохнул. — Трудно, милочка. Мне очень трудно… Остальные работают с группами по десять тысяч человек, а я всего лишь с несколькими сотнями. Но, думаете, от этого мне легче? Ведь думаете?!
Мари едва не подскочила, когда старик внезапно повысил голос.
— А вот не думайте! — прикрикнул Управляющий. Кулаки его сжимались, постукивали по коленям. — Остальные ведь только с Накопителями работают. Закинули особь в растопку — ж-жух — и подзарядились. У меня же задача совершенно другая. Вывести новый вид Защитников! Это вам не шуточки. Я более тонко изменился, чем остальные. Можно сказать, я почти к Отцам приблизился! Представляете?
Голос его снова стих.
— Когда меня нашел т-импульс Отцов, я влачил свои дни в одном из департаментов при министерстве. Никчемный клерк, не в силах даже накопить на приличный дом. Да… С женой-неумехой, без детей. Полный ноль, если быть откровенным. Признаться, это меня немного смущало, но я всегда чувствовал, что могу достичь невероятных высот, недоступных обычному смертному. И, не поверите, достиг. Всего-то надо было иметь определенный набор хромосом! Хоп — запустилось ген-изменение. А дальше все как по маслу. Опустим всякие мелочи вроде оптимизации мыслей и физиологического моделирования. Главное — это подсоединение к Системе! Сегодня вам на краткий миг удастся почувствовать, что это такое. Вы ведь не возражаете?
Бельгийка возражала изо всех сил. Еще больше требовалось, чтобы не сдвинуться с места.
— А хотите, я вам покажу, что вас ждет? — спросил Управляющий, сверля Мари пламенным взглядом. Ответа, конечно же, не получил.
Что сделал старик, девушка не поняла. Но каменная полусфера на потолке вдруг стала прозрачной. К ней из головы и солнечного сплетения Управляющего потянулись тонкие лиловые дымки. Вместе с тем комната стремительно расширилась до размеров футбольного поля, мимо пролетели контуры стен и десятки комнат-ячеек, где находились призрачные тени. Мари показалось, что ее сознание взрывается мелкими осколками и становится ничтожной частичкой чего-то… невозможного, бездушного, но живого… Бункера, действительно оказавшегося пирамидой. Мозг не воспринимал визуальную картинку, он словно стал вдруг всевидящим и всезнающим в пределах этой пирамиды. Время потеряло свой счет, девушка даже перестала дышать. Она потонула в величии и мощи комплекса, назначение которого оставалось для нее загадкой. Кажется, вскрикнула от неожиданности, но вряд ли была услышана — старик всецело отдался контакту с полусферой. Его лицо буквально излучало восторг, губы расползлись в знакомой уже идиотской ухмылке. Противясь, хотя и не зная чему, Мари невольно осознала, что также дрожит от счастья.
Истинные размеры Бункера угнетали воображение. Даже один его уровень, отделенный от остальных иссиня-черными пятнами какого-то вещества, оказался невероятно большим. За гранями пирамиды шевелилось бесцветное пламя. Оно пахло — не выглядело и не воспринималось, а именно пахло — влажной после дождя сиренью. От него тянуло бесконечностью и молчаливой угрозой — наверняка система защиты. Пространство вне было совершенно черным, никаких светильников. Однако в нем проступали скопления разноцветных точек (некоторые двигались), расположенные идеальным кругом. От них к Бункеру текли мириады паутинок, завивались в более плотные нити, растворялись в стенах. Здесь, между каменными блоками, ползла цветастая ткань, образованная паутинками и нитями. Она обволакивала грани пирамиды, бежала вверх, к острой вершине, где свивалась в плотный кокон с центром в красной сфере.
С ленцой пришла мысль о чем-то важном. Мари некоторое время не понимала, где находится и что происходит. Затем кое-как припомнила слова Конвоира. А ранее что-то говорил Давид…
Растворяться сознанием в утробе каменного исполина было необычайно приятно. Где-то вдалеке осталась физическая оболочка, теперь ненужная. Словно лезвием гильотины отрубило все проблемы и страхи. Стало уютно, как у мамы под сердцем. Как в те дни, когда еще не родилась. В теплом чреве, досыта накормленная пуповиной…
Мари соединялась с Бункером, становилась его частью. А он становился ею — бездумный гигант, направленный вершиной куда-то в вечность. Маленькая испуганная девушка, заблудившаяся в темноте среди злых мужчин. Живая плоть и камень. Незримый сгусток энергии, танцующий в граните.
Серая тень в одной из комнат-ячеек вдруг потянулась к ней. Хлестнула колкая молния. Иди сюда — я тебя съем! Что-то потащило девушку вниз. Там было очень страшно: вместо парения и теплоты из камня оскалилось небытие. Тень призывала ее к себе. И в планах тени были явно недружественные отношения.
