Ее малыш заплакал еще громче. Мельком бельгийка отметила, что он не похож на тех — других. Вместо отблесков стали его энергетический сгусток излучал мягкое золотое свечение. С каждым мгновением он светился все ярче, обнял бельгийку, образовав перед ней некое подобие щита.
«Мой малыш!»
Лучи противников бессильно шипели, растворяясь в золотистом экране. Младенцы-Защитники замерли, словно не зная, что делать дальше.
А Мари уже действовала. Выхватила из пеленок нож и швырнула им в нападающих. Железяка не долетела, звякнула, ударившись об пол. В ответ полоснули еще несколькими лучами. Девушку ощутимо качнуло, но она устояла и удержала своего малыша. Ее рука опустилась на гладкую поверхность «пульта». Пальцы без труда проникли в камень, нащупав там какой-то небольшой предмет.
Мальчик заревел так, что зашумело в ушах. Его тельце задергалось под все еще влажной пеленкой. Мари почувствовала, что ребенку очень больно.
Крик малыша резко оборвался хрипом. Экран стал необычайно ярким, а затем пропал, сопровождаемый лопающимся звуком. Ужасный визг расколол пирамиду. Тварей в телах детей отбросило волной энергии. Настолько сильной, что они ударились о стену и растворились в ней. Что-то подсказывало: в ближайшее время вряд ли вернутся, если вернутся вообще.
Сверток потяжелел. Мари задохнулась в отчаянии. Она прижала ребенка к себе, прислушиваясь, бьется ли его сердечко. Даже не глянула в сторону Защитников. Слезы побежали по щекам, омывая розовые пятнышки там, где минуту назад были ожоги и волдыри.
— Спасибо тебе, маленький! — всхлипнула бельгийка, слыша, как слабо и беспорядочно, но — двигается! — маленькая грудь. — Ты меня спас и вылечил. Настоящий ангел. Супермальчик!
Младенец не издал ни звука, но стал дышать ровнее.
Воодушевленная, Мари сунула руку обратно в камень. Схватилась за скользкое что-то и с чавкающим звуком вытащила, кажется металлический, цилиндрик. Монолиты зашелестели, отряхиваясь от тяжести т-энергии. Коридорами прокатился отчетливо слышимый стон — то ли страдающий, то ли облегченный.
В то же время закричали серые тени. Протяжно и дико, надрывая мощные связки. Брызнули в стороны паутины-ищейки. Они прошили теперь безжизненное тулово Бункера, разлетелись по Убежищу. Пятна ген-измененных побледнели. Издалека донесся панический рев: какофония плача, взываний о помощи, визга и истерического смеха. Там просыпались, очнувшись от навеянного сна, тысячи растерянных людей. Многие сходили с ума, осознав себя в полной темноте, изредка озаренной фосфорными светильниками, в обществе таких же испуганных людей. Кто-то вопил о конце света.
Бельгийка криво улыбнулась. Как это было знакомо — уже в который раз услышать об Армагеддоне.
— Ну что, малыш, — подмигнула она спящему ребенку, — идем отсюда?
Но выйти не смогла, ослепшая и оглушенная. Вместе с аномальным сознанием Бункера ушло и т-восприятие, и умение проходить сквозь стены.
Утекло, как вода из клепсидры, едва бельгийка отступила от «пульта».
Мари оказалась замурованной в глухой каменной коробке. Выхода нет, кирпичик не сдвинуть — каждый блок весил не менее тонны. Оставалось только надеяться, что серые тени также лишились возможности добраться до сферы.
Через минуту исчезло зеленоватое свечение стен. Комната погрузилась в такой кромешный мрак, что девушка не смогла рассмотреть пальцев на руке, даже вплотную приблизив их к глазам. Снизу почудилось шуршание камней. Никак подбирались Отцы. Вдалеке грянул взрыв. Кажется, пронеслась пулеметная очередь.
Мари напряглась и сосредоточилась. Чертово т-видение не вернулось. Камень, сквозь который ранее можно было выбраться наружу, в дымку превращаться не желал.
Малыш нервно всхлипнул во сне и отчетливо зачмокал губами. Бельгийка выругалась. У нее оставалось последнее средство — вернуть тревожащий ладонь цилиндрик на законное место.
Шаг назад. Еще один. Спиной почувствовала выступ «пульта управления». Щелкнула в сердцах языком и опустила руку на камень. Как и подозревала, донесся только стук цилиндра о булыжник.
Секретных ходов и потайных пружин здесь никогда не было — это девушка поняла, перещупав комнату вдоль и поперек. Те, кто построил Бункер тысячелетия назад, не нуждались в открытых проходах к заветным местам.
— Ну что, Господи, — насмешливо произнесла Мари в темноту, усаживаясь на пол. — Принимай непослушную дочерь свою. Каяться не собираюсь, верить в тебя — тоже. Но принимай, как положено у нас в Валлонии. Только ребенка пожалей.
— Зачем его жалеть? — ответила тьма знакомым голосом.
От неожиданности бельгийка подскочила. Пристально вглядывалась перед собой, пока не рассмотрела движущийся силуэт. Казалось, в комнате немного посветлело. Малыш трижды тоненько застонал и утих.
— Давид? — не веря своему счастью, ахнула Мари. — Но как ты сюда?..
— Клановый секрет, — из сумрака проступило улыбающееся лицо. — А если честно, то я здесь только благодаря тебе.
— Не понимаю, — призналась девушка.
— Сейчас объясню, — он внезапно схватил ее за руку и потащил. Одной ногой растворился в монолите.
Т-восприятие к Мари так и не вернулось, но тем не менее она пошла следом за парнем. Целых пять шагов сквозь гранит. Девушка внутренне сжалась, поняв, насколько безнадежным было ее положение. Младенец подвигал ножками, и по руке Мари побежала теплая струйка. Девушка не обратила на это внимания.
Они стояли на ступенчатом склоне пирамиды. Высоко над кольцами Убежища, почти под самым куполом исполинской пещеры. Внизу кипела неразбериха.
Освобожденные из-под влияния «зэки» превратились в беснующуюся толпу. Люди хотели знать, что происходит. Они жаждали понять, где находятся и как отсюда выйти. Но ответа не было ни у кого. Народ кричал и ругался в темноте. Тысячи падали, слепо пытаясь удержаться за подземный воздух, еще больше сбивались в плотные группы и бежали… Вперед! Поближе к кольцу света в центре Убежища! Ведь где свет, там, вероятно, и выход.
Взбудораженные охранники, спрятавшись за бетонным кольцом, то и дело выкрикивали приказы остановиться и вернуться в койки. Но ошалелый люд не слышал слов. Толпа громадной волной неслась на заграждение.
— Спасите меня! — захлебываясь, умолял кто-то на бегу.
Солдаты начали стрелять, выполняя приказ: не подпускать никого к пирамиде. Когда Мари с Давидом выбрались из Бункера, перед кольцом уже лежали трупы. Следующую минуту их стало в десятки раз больше.
Заговорили пулеметы и штурмовые винтовки. Горящие трассы расчертили пространство затейливыми полосами, оставляя за собой исковерканные тела. Первые ряды бегущих рассыпались: кто убит — на пол, кого миновало — в сторону. Сзади напирали новые паникеры. Они теснили товарищей по несчастью ближе к смертоносному кольцу.
— Спасите…
Лишь когда в толпе взорвалось несколько гранат, «зэки» поняли, что их убивают. Невыносимый раскатистый гам протек по коридорам, словно густой кисель. Люди бежали кто куда. Пускай подальше от «спасительного» света, но только бы не в могилу. Многие, так и не разобравшись в ситуации, продолжали подступать к пирамиде. И оставались убитыми лежать на граните. Бельгийка, не видя, казалось, чувствовала, как из них вытекает т-энергия.
