В девять утра Легин принял решение спускаться. Дрожа на внезапном зябком ветру и зевая, беглецы спустились на уровень щебневых склонов и направились к обследованному вчера Реми и Ёсио ущелью. Не было смысла спускаться на отмели, залитые сейчас приливом, и искать брошенные вчера переносные генераторы, опреснитель и кислородно-углеродный обменник - ночью, конечно, их унесло. Уцелело только то, что вчера успели втащить наверх: оружие, два небольших контейнера с пищевым НЗ флаера и аптечкой, патроны (в глайдере случайно уцелела одна упаковка "тяжелых охотничьих", 5.45, которые подходили к трофейным автоматам - только в патронах были не плазмогенные шарики, а стальные пули). Бачок с конденсированной водой втащить не удалось, так что всех мучила жажда. У стекавшего из ущелья ручейка Легин замерил регистром радиоактивность.
- Взрыв был субъядерным, - с облегчением сказал он. - Все чисто.
Все напились воды из ручья: она имела странный привкус, но и Легин, и Ёсио сочли ее безопасной. Постарались устроиться так, чтобы их нельзя было заметить сверху, положили под голову заряженное оружие - и почти мгновенно все заснули. Не спал только Реми, подремавший ночью, но высидел только четверть часа - монотонный плеск ручья и шум волн с побережья сморили и его.
Книга вторая. ОТ КРАЯ ДО КРАЯ
часть первая
КОСМОПОРТ С ИЗНАНКИ
Реми Мартен открыл глаза. Открыл легко, как будто долго спал и проснулся утром в своей комнате на станции "Акаи Северо-запад". Открыл и долго смотрел вверх, не понимая, почему потолок не белый, а светло-зеленый. И где карта окрестностей? Где карта планеты? Где портрет академика Ловано, директора Института, где пейзаж Западной равнины, нарисованный им самим?
Потом он вспомнил, что станции "Северо-запад" больше нет, вспомнил полузасыпанную могилу в лесу, вспомнил Сардара, Легина, чудовищную ночную катастрофу на побережье. И вскочил.
Реми находился в очень маленькой комнате, буквально в каморке. Лежал он на полу. Пол был упругий, но довольно мягкий, как резина, и такого же цвета, как потолок и стены. Окна не было. Дверь была, но она была закрыта или заперта - во всяком случае, не поддавалась.
Больше того: на Реми не было одежды. Вообще никакой. Даже цепочки с крестиком, которую он никогда не снимал. Нигде в каморке не было его вещей. В ней вообще не было ничего, кроме самого Реми.
Он обнаружил, что тяжело дышит, что лоб его и шею внезапно залил пот, что ноги задрожали. Страх. Он не постеснялся признаться сам себе, что испытывает внезапный, очень сильный, липкий и вязкий страх.
Он несколько раз толкнул дверь - рукой, босой ногой, плечом. Ничего. Он сел возле двери на пол. Постепенно дыхание его пришло в норму. Он ладонью стер пот со лба и еще раз огляделся.
В каморке был свежий воздух. Воздух пах не так, как на Акаи. Проще было бы сказать, что воздух вообще никак не пах. Пахло покрытие пола - чем-то синтетическим. Пахло покрытие стен. Тело Реми тоже пахло. Воздух же не пах ничем - ни лесом, ни горами, ни морем. И воздух шел откуда-то сверху.
Реми поднял голову. Над дверью была пластмассовая решетка - сантиметров пятьдесят в ширину, сантиметров сорок в высоту. Воздух шел оттуда.
Реми встал и встряхнулся, глядя на решетку. Он согнул одну ногу, потом другую, помахал руками. Тело действовало. Его не били, не связывали, он не был особенно голоден, не особенно хотел пить и вообще не испытывал особенно острых физиологических потребностей. Он внимательно осмотрел себя: незаметно было, чтобы ему куда-нибудь делали, к примеру, укол. Он в последний раз с размаху толкнул дверь и убедился, что она не поддается. Тогда он поднялся на цыпочки, уцепился за середину решетки правой рукой и потянул.
Решетка поддалась и послушно выгнулась. Тогда Реми ухватился за нее обеими руками, уперся ногой в дверь и рванул.
Что-то хрустнуло, и Реми, не удержавшись, повалился, успев смягчить падение перекатом. Решетка сломалась у всех четырех углов и осталась у него в руках. Почесывая ушибленный бок, мальчик поднялся, разглядывая решетку. Как оружие она не годилась - пластмасса была слишком мягкой, но с собой больше ничего не было, и Реми осторожно разломал рамку решетку решетки пополам, получив две продолговатые рогульки с крюками.
Реми подошел к двери, разглядывая открывшееся отверстие, потом отошел к противоположной стене, поднялся на цыпочки, потом задумчиво почесал в затылке - и ойкнул, ощупывая голову: по всей голове волосы были буквально обкромсаны, будто их отрезали ножом или очень тупыми ножницами.
Некоторое время мальчик, вылупив глаза, ощупывал череп, и тут ему пришло в голову, что с таким выражением лица и такой прической он должен выглядеть довольно смешно. Он прыснул и, хихикая, посмотрел на свои ладони. На ладонях полно было стриженых волосков: значит, стригли его совсем недавно. Реми подумал еще немного, но ничего не надумал. Он не мог уяснить себе, почему он не в прибрежных скалах у ручейка, а в какой-то комнате, голый, немытый и грубо остриженный. Он не мог также выйти из этой комнаты через дверь. И он решился. В отверстие над дверью видно было низкий потолок, но дальней стенки видно не было, и Реми с места, как в лесу, прыгнул, стараясь уцепиться за края отверстия - и уцепился. Кряхтя, он заскользил босыми пятками по гладкой двери, стенам, рванул себя вверх и вперед, больно ударившись грудью. Извиваясь, Реми втянулся верхней частью туловища в дыру, увидав сумрачную плоскую нору; повернулся на бок, пытаясь развернуться; наконец, ему удалось, работая локтями и плечами, втянуть себя в отверстие, одновременно складываясь, чтобы втащить ноги. Наконец он весь очутился в низком широком ходу, снизу и сверху крытым гладким твердым пластиком, и замер, переводя дыхание. Высота лаза была не больше полуметра, и ему еле удалось приподняться, чтобы посмотреть вперед и назад. Сзади - слева от двери, если смотреть из комнаты - была полная темнота, а впереди брезжил слабый свет, и Реми пополз было туда, но вспомнил, что оставил внизу обломки решетки. В сердцах он ругнулся по-французски: слезать обратно за обломками, а потом опять влезать ему не улыбалось. Он пополз вперед, с неудовольствием подумав, что его перемещение слышно за километр - тонкий пластик под ним гулко отзывался на каждое движение. По расчетам Реми, прополз он метров десять. Справа то и дело возникали такие же решетки, как та, что он выломал в своей каморке, но за ними было темно. Ток воздуха шел сзади, а впереди все усиливался отблеск света. Наконец Реми увидел, что часть свода лаза освещена снизу. Через несколько метров под ним оказалась решетка - тоже вроде тех, в комнатах, только больше. Реми глянул сквозь решетку - и увидел, что под ним желто-зеленый, хорошо освещенный коридор. По левую руку стена коридора была сплошная, по правую в ней были двери. Через каждые три метра такие же двери, как в той каморке, где он проснулся.
Реми глянул вперед, в лаз. В трех метрах впереди, над очередной дверью (ее Реми только что видел в коридоре) лаз был освещен справа, изнутри комнаты. Реми еще раз посмотрел вниз и со всей возможной осторожностью, чтобы как можно меньше производить шума, пополз вперед: ему очень хотелось посмотреть, что может быть внутри комнаты.
