- Откуда у тебя? - крикнул Йон. - На таможне найдут - посадят!
- Плевать, - откликнулась Ирам. - Стой! Вот они!
В тоннель влетели четверо в зеленом. Увидев, от кого удирают путешественники, несколько случайных прохожих брызнули в стороны, укрываясь за выступами стен, телефонными будками и столбами.
Йон и Ирам остановились. Остановились и Мартены, но Йон гаркнул на них:
- А ну бегом! К кораблю! Паспорта достаньте! Бегом, я сказал! БЕГОМ! Клю, я приказываю!
- Бежим! - звенящим голосом сказала Клю брату. - У нас нет оружия! Он сказал нам бежать!
Но с места Мартены не сдвинулись.
Четверо в зеленом, темноволосые, щетинистые, смуглые здоровяки, остановились метрах в десяти. У одного в руке был разрядник, у других - ничего: отобрали в вагоне. У кого лоб рассечен, у кого глаз заплывает.
- Назад, - чужим голосом сказал Йон и поднял пистолет. Ирам сделала такое же движение.
- А ну положи игрушку на землю и сделай шесть шагов назад, - угрожающе ответил тот, что с разрядником. - Ни ты, ни эти щенки нам не нужны, понял? Нам вот эта нужна. Компания упрямых дур просто так не выпускает, понял? Мы ей говорили же, что она сильно борзая. Ты иди.
Ирам взвела курок.
- Только подойдите, - тихо сказала она. Ствол ее тяжеленного револьвера покачивался: ее трясло от ненависти.
Йон левой рукой оттянул затвор, хлестко вогнал его на место и взялся под правую, выверяя прицел.
Вряд ли здесь уже знают о гибели Сардара, подумал он. Интересно, знают ли, кто такой Сардар вообще?
- Я сказал назад, - ледяным голосом, подражая Сардару, сказал Йон. - Назад! Именем Великого Сардара!
Кто такой Сардар, зеленые явно знали. Посерели и переглянулись.
Йон поднял ствол и выстрелил вверх. По тоннелю рванулось громкое эхо, а сверху лавиной обрушились осколки люминесцентной лампы, осыпав четверых в зеленом.
Без долгих рассуждений четверо бандитов развернулись и кинулись бежать.
Только когда они скрылись на перроне, Йон и Ирам опустили оружие и обернулись.
Повылезавшие из своих укрытий прохожие молча зааплодировали.
Когда-то ТГ-разведчик "Алмейду" был гордым кораблем. Тридцать лет назад соперничать с ним по скорости могли разве что дзета-яхты, которых тогда во всей Галактике был едва ли десяток. "Алмейду" был тогда не просто ТГ-разведчиком, а флагманским скоростным трансгалактическим разведчиком. Тогда им командовал легендарный Джо Яровой. Корабль использовался для инспекционных поездок высших офицеров Космофлота Конфедерации, для переброски штабов на учениях. Один раз, когда личная яхта тогдашнего командующего Космофлотом адмирала Чжан Лихуа стояла в профилактическом доке, Чжан лично летал на "Алмейду" на разбор какого-то ЧП.
Теперь же кораблей дзета-типа в Космофлоте сотни, и "Алмейду" потерял сразу две ступени своей классности. Он престал быть флагманским и больше не считался скоростным. Мода на мощные дискообразные инерционники ТГ-типа прошла.
При это корабль отнюдь не потерял своих качеств. По-прежнему он мог пересечь всю Галактику за десять гиперскачков, и требовалось ему для этого по-прежнему сто тридцать - сто сорок суток. По-прежнему крепка была его броня, сияли палубы, и старомодно белые внутренние переборки были кристально чисты.
Командиром легендарного когда-то корабля был теперь молодой капитан второго ранга. Фамилия его была Манусарди. Коренной землянин, блестящий офицер, капитан Манусарди любил свой корабль. В его старомодности чудилась капитану особая привлекательность. И, если при вступлении в должность Манусарди был чуть обижен, что не на дзета-крейсер попал служить, то на третий год - то есть теперь - полюбил корабль всей душой. Команда у него тоже была сплошь молодая, одних практикантов пятеро, и все страшно гордились славным прошлым "Алмейду" и жутко драли нос перед экипажами более новых кораблей, не имеющих ни истории, ни особого корабельного духа, этой историей рождаемого.
- Мы никогда не берем пассажиров, - смущенно говорил капитан Манусарди, стоя на нижней ступеньке трапа в посадочной шахте. - Мы можем взять кого бы то ни было только по приказу командования. - Он говорил и сам себя не слушал. Чем виноваты были эти четверо? Были ли они преступниками, бегущими от наказания? Нет, вряд ли. Капитан привык доверять себе и сейчас чувствовал сердцем, что это не преступники. Надо ли так упорствовать?
- Господин капитан, - вдруг спросила его одна из четверых, светловолосая крепкая девушка лет шестнадцати, - скажите, вы верующий?
Капитан Манусарди смутился.
- Н-нет... я, скорее, агностик, - проговорил он тоном ниже, чем раньше. - А что?
- Ничего, - сказала девушка.
Из тоннелей, прилегающих к стыковочным блокам, в третий раз за последние несколько минут донеслось эхо далекой стрельбы.
- Я понимаю, что здесь большая беда, - терпеливо повторил, уже в пятый раз, капитан Манусарди. - Но ведь мой корабль не единственный в порту. В соседнем секторе стоит кальерский транспорт, быть может, вам попытать счастья там?
- Командир, - позвали сзади.
Манусарди обернулся. На вершине трапа стоял его второй помощник, сухощавый, подтянутый, шоколадного цвета череп гладко выбрит - образцовый офицер, загляденье.
- Да, лейтенант, - отозвался капитан.
- Приказ на экстренный взлет. На Тартаре объявлено чрезвычайное положение и запрет на вылет. Нас и кальерца выпускают, кальерец уже запустил двигатель.
Плечи капитана поникли было, потом он выпрямился.
- Я понимаю, милая синьорина, почему вы спросили меня о вере, - проговорил он. - Вы хотели узнать, есть ли у меня совесть. Пусть я не верую в Бога. Пусть. Но совесть у меня, конечно, есть.
Он сделал шаг в сторону.
- Прошу на борт. - И рукой в белой перчатке махнул двум техникам с автоматами, охранявшим трап: - Пропускайте.
- Спасибо, капитан, - сказал, поднимаясь, налысо бритый парень в косухе.
- Не за что. Техник Бромберг, техник Мучински... кру-гом! Пост снят. Вольно. На борт бегом марш.
Техники торопливо протопали вверх вслед за четырьмя беглецами. Капитан медлил.
- Командир, - позвал сверху второй помощник. - Скорее.
В залах подземного космодрома усиливался шум. Где-то недалеко заскрипели тормоза, и у входа в шахту показались полицейские... нет, не полицейские - какие-то вооруженные люди в зеленом.
- Сто-ой! - заорали оттуда на несколько голосов. - Тормози машину! Сто-ой, говорят! Стой, корабль нужен! Алле, шеф! Пятьдесят штук баксов!
- А вот это уже твердое нет, - сам себе сказал капитан Манусарди и махнул рукой. Помощник наверху прижал сенсор, и трап втянулся в люк; капитан спрыгнул в тамбур, люк захлопнулся, и тут снаружи по нему глухо прошлепала автоматная очередь. Никакого вреда броне звездной машины комочки перегретой плазмы принести, конечно, не могли.
