- Я после смены выйду через служебный коридор, -- сказал ему Билли. -- Мне там внизу кое-что посмотреть надо будет, чтобы сменщики не ругались.
Сержант молча кивнул. Билли он знал давно, да и было ему совершенно все равно, почему инженер Хиггинс будет выходить не прямо через шлюз, а сначала опять заглянет в "застенок". Тут каждый четвертый после смены еще что-то долизывал -- ясное дело, за такую работу держатся зубами. Светловолосый невысокий Хиггинс пошел в зал, к своему месту, а Мустафа-Али повернулся к другому Мустафе-Али. На самом деле начальство, да и вообще все в их взводе, звали одного Муста, а другого -- как раз его, того, у кого была серьга, знак принадлежности к фэн-клубу "Звездных Тигров" -- Али.
- Слышь, Муста, -- сказал Али, -- а я тебе говорю -- у "Мавров" нападение тяжеловато для наших. Помнишь, в том сезоне ведь пять-три было.
- Не боись, -- лениво ответствовал тот, что сидел за стойкой. -- Старина Ага с тех пор сколько перестановок в защите сделал. И там этот черный теперь играет, Юсуф. Не боись, будет ничья, как раз одно очко -- и наши в одной восьмой финала.
В шесть утра 26 апреля Билли сменился. Он спокойно проспал положенные шесть часов (пока за консолью, как положено, сидела отдыхавшая перед ним Ада) и даже чувствовал себя почти выспавшимся, так что без колебаний пошел опять в "застенок", едва сдав смену флегматичному полному Гюнтеру Пуласки. Гюнтера он предупредил, что будет доделывать кое-какую необязательную диагностику в "застенке" и потом, если ничего серьезного не найдет, просто выйдет через КПП. На самом деле ему просто ужасно хотелось посмотреть, что там, за люком в броне, и почему он приоткрыт.
Он вышел в "застенок" налегке -- впрочем, как и пришел на смену: брать что бы то ни было с собой на работу запрещалось, и свой мультиком (плоский, маленький, дорогой "Спаркси 1018", которым он ужасно гордился), одежду (на работе он ходил в униформе) и скутер он запирал в шкафчик в раздевалке за КПП. Он сказал себе, что долго возиться не будет, так как сегодня во второй половине дня они с Марти собирались пропустить по пиву и потом закатиться куда-нибудь потанцевать или просто кого-нибудь послушать, как повезет, а перед этим он бы еще поспал, чтобы вечером не клевать носом.
Билли вошел в верхний коридор "застенков" и прежде всего открыл стенной шкаф с разными инструментами для неотложного ремонта. Мюллеры уже сменились, его выпустила следующая смена, которую он тоже хорошо знал. Билли не оглядывался: почему-то, когда он смотрел на зал "флагманского звена" и видел на своем месте Гюнтера, а вокруг полузнакомых людей из следующей смены, привычное и, что там греха таить, любимое место работы начинало ему казаться каким-то чужим, холодным и скучным. Зато впереди его ждало кое-что интересное. Он взял из шкафчика диггер и спустился вниз. Здесь он дошел до дальнего конца "застенка" и опустился на колени перед люком.
Люк все так же был не заперт и все так же чуть приподнимался одним краем над поверхностью брони. Билли приложил рабочий зубец диггера к этому краю и нажал на пуск. Диггер загудел, зубец раздвоился, выпустил тонкий, как змеиный язычок, щуп, который пополз куда-то вдоль щели, нащупывая угол атаки. Наконец, диггер вцепился в края, и гудение усилилось. Люк медленно пополз вверх. Показался нижний край крышки, Билли отпустил пуск диггера, который затих, но раздвоившимся жалом продолжал надежно удерживать люк. Билли встал, наклонившись поудобнее, взялся обеими руками за край крышки и потянул ее на себя. Хоть и невысокий, он был довольно крепким парнем, так что всего через пару минут пыхтения и испарины на лбу ему удалось поднять люк вертикально, и массивная крышка застыла, покачиваясь.
Билли посмотрел вниз, в колодец. Как он и ожидал, скобы в стенке спускались на пару метров и кончались. Дальше колодец уходил под прямым углом в сторону. Колодец был неярко освещен: в стенке напротив скоб светилась встроенная лампа-полоска на всю высоту колодца.
Билли оглянулся. Иногда он любил про себя описывать собственные действия, как будто он сочиняет сценарий для фильма. Порой, выпив шестую или седьмую "длинношейку" за вечер, он говорил Марти, что мог бы писать сценарии для фильмов. Марти, слава Богу, к этому моменту уже впадал в добродушный ступор и потом Билли этих слов не напоминал. Так вот сейчас Билли оглянулся и сказал про себя: "он неуверенно оглянулся и...". Он еще раз неуверенно оглянулся и пошел назад, к лестнице и стенному шкафу. Он убрал в шкаф диггер и закрыл дверцу. И пошел вниз, к открытому люку. И больше не оглядывался. Вернувшись к люку, он присел, взялся руками за края проема, поставил ногу на скобу и стал спускаться. Он бросил взгляд наверх: рэки с аппаратурой равнодушно помаргивали индикаторами, еле слышно шумела вентиляция. Билли спустился до самого низа колодца, присел, изогнулся и заполз в горизонтальный, так же неярко, но почти уютно освещенный штрек. Потребовалось полминуты, чтобы на локтях ногами вперед доползти до шлюза. Билли не знал, как открыть люк шлюза, но оказалось -- очень просто: надо было просто приложить к замку ладонь. Никаких опознавательных устройств тут не было. Никто никогда не планировал, что через этот люк кто-то сможет пройти. Билли не знал точного предназначения этих колодцев -- а были они спасательными аварийными выходами. Если бы внутри ЦОКП что-то случилось, по плану его создателей через эти каналы могли бы выйти уцелевшие сотрудники. Снаружи каналы эти теоретически были недоступны.
Через пятнадцать минут он был на противоположной стороне брони, и ему оставалось только открыть такой же толстый запорный люк, как наверху. И он уже видел, что этот люк не заперт -- как и верхний. И уже в голове составлял рапорт начальнику охраны о том, что по чьей-то преступной небрежности аварийный проход в нижнем ярусе "флагманского звена" оказался не заблокирован и, следовательно, открыт для доступа извне на протяжении неизвестного количества времени. Он обдумывал, как лучше сказать, "оказался не заблокирован" или "был обнаружен разблокированным", как вдруг люк под ним стремительно распахнулся, по губам и ноздрям его больно ожгло ледяным, душным, металлически пахнущим отработанным воздухом, чьи-то руки схватили его за щиколотки и сдернули со скоб колодца вниз, под броню, в черное, освещенное какими-то тревожными редкими оранжевыми лампами пространство, где огни тускло отражались в выпуклостях брони и страшный холод опалил Билли горло. Падая, он еще ударился нижней челюстью о скобу и локтем о край люка. Какие-то фигуры в странно толстых, черных, матово отблескивающих скафандрах поволокли его куда-то. Билли хотел было нажать тревогу на служебном мультикоме, но отбитая рука не слушалась, а душный мороз все сильнее кружил его голову, и Билли отключился.
* * *
Реми не спал. Теперь, уже отлетав три недели по Галактике и познакомившись с разными типами космических кораблей, он мог сказать себе (как обычно, с внутренней усмешкой -- он никогда не забывал о том, что должен быть самоироничным), что у него появились привычки и предпочтения настоящего космического путешественника. Действительно настоящего: ведь с Телема на Землю он привел "Лося" сам, даром что большинство режимов были дистанционно введены Легином и Мишей! Реми сам поднял джампер с Гринтаунского космодрома и удачно ввел его в стартовый коридор, сам -- по сигналу с "Вездехода" и после того, как в операционную систему "Лося" были закачаны разработанные капитаном "Вездехода" режимы и траектории -- ввел корабль в гиперпереход, сам менял его орбиту вокруг Солнца, пока Легин дистанционно закачивал на "Лося" режимы маскировки. И, хоть садились на Землю они по режиму Легина, и посадку дистанционно страховала лейтенант Ливингстон с "Вездехода", Реми был за консолью "Лося" и прекрасно понимал, что, если бы не сложная маскировка, он вполне мог бы посадить "Лося" сам, даже и на Землю.
