Второй истребитель сразу сбавил скорость -- это все, что он сейчас, не успев переключить режимы, мог сделать -- и, таким образом, зашел нападавшему в хвост. Тогда борт ноль-тринадцать, подавшись вперед, стремительно преодолел отделявшие его от "Лестера" несколько сотен метров и почти прижался к яхте, синхронно двигаясь метрах в десяти за ней. Теперь истребитель не мог атаковать его, не рискуя поразить яхту.
Тем временем в кризисный центр позвонила женщина-оператор одной из телефонных компаний Космопорта и недоумевающе сказала, что у нее на линии какой-то лейтенант Мангельсдорф с борта ноль ноль-семь, который звонит по номеру экстренного вызова и утверждает, что ему срочно нужно говорить с адмиралом Гомилкой. У принявшего звонок офицера хватило сообразительности переключить звонок если не на самого Гомилку, то на диспетчера, находившегося вместе с Гомилкой на связи с "Лестером" и конвоем.
- Кризисный центр, -- задыхаясь, произнес слабо слышимый голос у них в наушниках, -- это пилот борта ноль ноль-семь, я звоню по своему личному мультикому, мы в зоне приема Космопорта.
Голос был отчетливо слышен на борту "Лестера", так как шел в сумму смикшированных каналов связи.
- Я могу маневрировать, -- кричал пилот, -- но все управление огнем выведено из строя, пока меня еще контролировал ЦОКП. Тут ремонта на сутки. Скажите Его Величеству, что я отдам жизнь за него! Позвоните моей семье... скажите, я любил их!
- Лейтенант Мангельсдорф, СТОЙ! -- страшным голосом прогремел адмирал Гомилка, но пилот уже отключился, и на сканерах кризисного центра было отчетливо видно, что его катер пошел на таран.
Только тут Реостат вышел из ступора и, вцепившись в управление, дал на двигатель полную нагрузку.
Пантократор, которого сокрушительно вжало в кресло, застонал. Реостат бросил яхту вверх. В кабине под стремительно нарастающим весом тел громко трещала обивка кресел: "Лестер" не был рассчитан на такие перегрузки.
С некоторой задержкой катер ноль-тринадцать пошел за ним.
Наращивая скорость, в хвост ему заходил катер ноль ноль-семь.
Реостат закладывал "мертвую петлю", пытаясь оторваться от преследователя, но даже двадцать два меганобеля мощности двигателя его яхты не спасали: на стопроцентном форсаже, выжимая все из своего движка, SPX шел за ним, как приклеенный -- правда, отстав на несколько сотен метров.
Тускло поблескивающая среди миллионов огней поверхность Космопорта горой громоздилась над разворачивающимися машинами. Сжав зубы, Реостат сквозь красный туман в глазах смотрел на сканер, на котором приближающийся изогнутый рельеф поверхности угрожающе мигал все ближе и ближе к точке яхты: заложенная траектория была недостаточно крута, а сделать ее еще круче набранная инерция уже не позволяла.
- Не получается, -- прохрипел Кригер. -- Теряю квалификацию... Holishit!
Только сейчас пилот атакующего катера ноль-тринадцать заговорил.
- Сдавайся, "Лестер", -- прохрипел его голос в эфире. -- Иначе погибнешь. Ты же видишь, не успеешь вывернуть, размажешь Пантократора по Космопорту. Сдавайся. Тормози.
Реостат застонал:
- Роберт, я правда не успею вывернуть.
И он, сбросив скорость, толчком ввел реверсную нагрузку, тормозя. Обсчитывая маневр, сканер перестал мигать поверхностью Космопорта: угроза столкновения миновала.
Катер ноль-тринадцать в упор навел жерла лучевиков на гравистаты "Лестера".
Реостат, проскрежетав страшное тоскалузское проклятие, сделал то, что любым уставом любого флота делать настрого воспрещалось: выведя разрядную емкость энергетики яхты на максимум, рывком ввел на гравистатику нагрузку, вертикально перпендикулярную курсу.
"Лестер" прыгнул вверх, проскочив в метре от голубой плазменной струи боевого залпа.
И тогда катер ноль ноль-семь догнал нападающего.
* * *
В Восточном полушарии Космопорта не так уж много высококлассных учебных заведений. Об этом, конечно, не написано в тех многоцветных, красивых путеводителях, которые бесплатно раздают прибывающим на борту имперских пассажирских лайнеров. Об этом вряд ли написано и в тех солидных, объемных книгах о Космопорте, что можно купить в любом отделении имперского Управления туризма и путешествий. Ну, а скучные социологические исследования, которые туристам не раздают и не продают, вряд ли читают те, кто воспринимают Космопорт по-туристски -- как Большой Звездный Дом, где человечество наслаждается самыми высокими в Галактике стандартами жизни. Такие вещи знают либо те, кто по долгу службы связан с внутренней жизнью Космопорта вообще и Восточного его полушария в частности, либо те, кто в Восточном полушарии живет. У абсолютного большинства этих людей взгляд абсолютно не туристский. Они знают, что в Восточном полушарии обитает всемеро меньше людей, чем в Западном, и что около восьмидесяти процентов из них бывают вне Восточного полушария реже, чем раз в два года. Восточное полушарие -- чрево Космопорта, его желудок, кишечник и внутренняя секреция. Обслуживающие эти малоаппетитные внутренности Звездного Дома люди вряд ли нуждаются в высококлассном образовании, да и денег на него у них, как правило, нет. Рабочие, техники, операторы разных узкоспециальных систем, полицейские, работники коммунальных служб, мелкие чины Звездного Флота (опять же техники, стюарды, грузообработчики и т.п.) -- вот кто живет в Восточном полушарии. И будьте уверены: если, скажем, двигательный техник Звездного флота живет в Западном полушарии (пусть и не в Старом Ядре, на это его доходов вряд ли хватит, но хотя бы в Северо-Западных Внешних секторах), то это скорее всего означает, что он работает на крупную преуспевающую частную компанию или же на элитных бортах Имперского Звездного -- экспедиционных судах Академии наук, сверхбольших пассажирских лайнерах и так далее. Если же обитает он в Восточном полушарии, да еще в южной его части -- скорее всего, служит он за гроши на малотоннажном каботажнике, или годами, трижды в неделю, ходит на каком-нибудь устаревшем обшарпанном корыте по одному и тому же скучному пассажирскому маршруту, типа Космопорт -- Станция Толиман, или и вовсе сутки через трое или даже через двое дежурит на грузовых терминалах, то и дело отправляясь на каком-нибудь буксире или толкаче беспилотных барж в полутора-двухчасовые разгонные или тормозные вылеты.
Ясное дело, подобной публике и их детям не особенно нужны престижные университеты. Практические знания, вот что нужно Восточному полушарию. Здесь всего двадцать девять университетов (в Западном -- триста сорок пять, даже в крошечном Старом Ядре -- около шестидесяти). Абсолютное их большинство нацелено на сугубо практические нужды полушария. Если и есть здесь действительно высококлассное учебное заведение, диплом которого не стыдно повесить у себя в офисе, то это только и исключительно Первый восточный университет, носящий имя одного из основоположников имперской Академии наук -- доктора Рюгге-Арне Люгера, создателя великой в своей притягательной непостижимости Теории Потока, благодаря одному из неожиданных практических применений которой гравикомпенсат в двигательных установках инерционных космических кораблей не теряет свойств сверхтекучести при быстрых температурных скачках.
