— Хорошо, — закусил губу Шурик. — Тогда пускай покажет его самое первое имя.
Страница засветилась.
— Джон Смит, — прочитала я вслух.
— Она еще и врать умеет?! — не поверил братец.
— Конечно нет. Может не показать какую-то информацию или выдать ее в неудобоваримом виде, но соврать — никогда.
— Но это же как надо ненавидеть собственного ребенка, чтобы назвать его Джоном Смитом!
— Ну может, его родители тоже страдали паранойей…
Хотя лично я в этом имени не видела ничего странного. Вот если бы его звали каким-нибудь «Хантентай», можно было бы удивиться. А так… Джон Смит ничем не хуже Александра Соколова: так же банально и так же просто.
— Ну ладно… — протянул Алекс, резко поднимаясь на ноги. — Большей помощи от твоего талмуда мы не дождемся, но кое-что все же прояснилось.
— Например?
— Наш гость, — братец усмехнулся и посмотрел на меня с видом победителя, — оказался твоим. И не женихом, а вором. Пришел за этой Книгой и обязательно вернется снова.
— Но как он собирается… — попыталась было вклиниться в монолог я, но меня тут же перебили на редкость самовлюбленным тоном:
— Да, непонятно, на что он рассчитывает, если Книгу нельзя забрать силой. Видимо, нашелся-таки способ обойти древнюю магию…
— Это невозможно…
— Ясное дело, что это расходится с твоим представлением о могуществе Морганы Пендрагон. Но пока мы не узнаем больше, предположим, что это так.
— Мы?! Мне совсем не нужно, чтобы твоя семья…
— Да, я абсолютно уверен, что, поскольку ты являешься частью нашей семьи и твой вор уже однажды побывал в нашем особняке, мне следует оказать тебе помощь и поддержку в его поимке.
— Но ты даже не знаешь как…
— И — да! У меня есть идея, как собрать о нем побольше информации, — улыбнулся братец. Я скрежетнула зубами и демонстративно сжала кулаки, представляя, как было бы здорово вцепиться ими в его болтливое, самовлюбленное, эгоцентричное горло. — Ты ведь хотела полететь на шабаш? Отлично, милая, считай, что я уступил. Мы отправимся туда вместе.
Вот это сказанул! У меня аж в сердце кольнуло. Полететь на шабаш с заклинателем! Если маги прознают о его истинной сущности, они растерзают нас на месте! А если не узнают, то решат, что я притащила на собрание смертного. И тоже растерзают, быть может, с еще большей яростью.
— Алекс, — нервно хихикнула, закрывая Книгу и прижимая ее к груди, — ты не должен так шутить, а то я поседею раньше времени.
— А я не шучу, — совершенно спокойно ответил брат. — Либо я лечу на шабаш один, либо с тобой. Выбирай, но учти: в первом случае ты остаешься дома.
— Шурик, да ты — идиот! Ты хоть представляешь, что с тобой там сделают?! Есть ведь гораздо более гуманные способы самоубийства!
— По этому поводу можешь не беспокоиться, — весело подмигнул братец. — Умирать я не собираюсь. А набросок плана уже есть. Я почти уверен, что он сработает!
— За-ши-бись, как успокоил… — мрачно подытожила я и вернула Книгу на ее законное место, в нишу. Забирать ее в особняк я не планировала с самого начала. Из нашей старой квартиры мама делала бункер почти год. Куда большая вероятность была потерять Книгу в особняке, чем из этого сейфа. Алекс, похоже, тоже это понимал, потому не спорил и терпеливо дожидался, пока я верну на место мамины замки. Он ведь не знал, что в это же время я старательно пыталась придумать способ не дать ему попасть на шабаш. Если честно, я тоже думала, что смогу найти там какую-то информацию. Но не такой же ценой! Неужели он действительно надеется обхитрить полсотни магов?! Да еще таких опытных: там же самый младший раза в три старше меня! Нет, я была просто обязана его остановить! Оставалось только придумать такой гениальный план, чтобы меня потом за него сам Алекс не прикончил… потому что пока на ум приходил только один из чудодейственных отваров Полины. Интересно, как долго братец будет злиться, если я его усыплю эдак на недельку? Ну пока мама не вернется…
Впрочем, о границах ярости Шурика я смогла узнать куда быстрее, чем планировала. Стоило только выйти из подъезда.
— Что… да как?!
— А вот не будешь в следующий раз бабушек обижать… — пробормотала под нос, глядя, как совершенно озверевший Шурик носится вокруг мотоцикла.
Нет, ну правда, какой-то неудачливый у него транспорт. Месяца не прошло, а бедный мотоцикл опять нужно ремонтировать. Причем так, что цена реставрации моего скутера покажется Алексу фигней, недостойной внимания. Бабки в своей мести постарались от души… Конечно, никого из вредителей поблизости уже не было, но спицы, торчащие из лобового стекла, были весьма красноречивой уликой. Кстати, пряжу Татьяна Федоровна тоже не пожалела, от души натолкав ее между спицами переднего колеса. Словно кто-то посадил на диск котенка и предложил ему «игрушку»: колесо легче было поменять, чем выпутать.
Но самый веселый штрих ждал нас на сиденье. Ярко-красным лаком там была нарисована эмблема серпа и молота, а рядом — большая правдоподобная фига. Лидия Васильевна четко дала понять, где она видела нашего полиглота-«антихриста».
Спросить «что делать?» или «как дорого обойдется ремонт?», я не решилась. Да и поиздеваться тоже, хотя очень хотелось. Честно говоря, страшно было даже улыбнуться лишний раз, потому что тогда был реальный шанс ощутить на себе гнев этого матерящегося «громовержца». Стоя в сторонке, я молча дожидалась, пока он вызовет эвакуатор, а потом — послушно отправилась за ним в метро. Ну мне-то что? Это богатенький Соколов в последний раз под землю спускался, когда в Италию поехал и ему в аренде машины отказали. А я пятнадцать лет в общественном транспорте каталась — и ничего. К тому же был в этом всем и один несомненный плюс (кроме моего замечательного настроения). Если на шабаше я припомню ему пострадавший мотоцикл, есть вероятность, что в состоянии аффекта Алекс махом укатает в скалы всех именитых колдунов. И тогда у нас появится шанс выбраться оттуда живыми! Ура! Ну это при условии, что «укатывать» он начнет не с меня…
ГЛАВА 12
Многие спрашивают, почему девушки ходят в туалет большими группами. Вот Гермиона Грейнджер пошла в туалет одна, и на нее напал тролль.
Bash
Ева Моргалис
Пятница началась с того, что по дороге в ванную комнату меня перехватил взбудораженный Егор. Прежде я его таким не видела: со всклокоченными волосами, криво застегнутой рубашкой и странным огоньком в глазах он был похож на чокнутого профессора.
— Сестренка, ты не могла бы сделать мне одолжение? — спросил он, нервно подергивая веком.
Я смерила его хмурым взглядом. На ум в это «чудесное» утро приходил только один ответ:
«Хорошими делами прославиться нельзя», — но проговорить его вслух я не успела.
— Там в моей комнате спит девчонка, — громким шепотом продолжил брат. — Ты ее разбуди в восемь, накорми чем-нибудь и сделай так, чтобы она больше не приходила, ок?
