Охнув то ли от боли, то ли от неожиданности, стражник застыл всего на миг, а после – его голова, отделившись от тела, покатилась по мостовой.
Грехем кивнул в знак благодарности, обернулся в сторону Юлфена, но и там уже все было кончено, и паладин, сделав контрольный удар в сердце, подошел к нам.
– Парни! Этот еще жив! – спохватился я и указал на моего недавнего противника. Мы тотчас бросились к нему, а он и дальше, с упорством настоящего гнома, лежа в огромной багровой луже, не бросал попыток оказаться на ногах.
Выбив ногой оружие из руки стражника, Грехем схватил его за волосы и, оттянув голову назад, открыл лицо и самое главное – пустые белые глаза.
– Порабощенный, – со вздохом проговорил паладин.
– Несчастный, – в тон ему поддержал второй воин, с сожалением уставившись на врага.
– Что с ним? Кто он? – не понял я своих спутников.
– Некоторые из культистов затуманивают людям сознание и заставляют делать то, что им необходимо. Таких несчастных называют порабощенными, – пояснил Юлфен.
Внезапно стражник попытался вырваться из рук Грехема, но тот был начеку – сразу же перерезал глотку.
– Зачем ты его? Может, вызнали бы что? – покачал головой я.
– Бесполезно, – уверенно возразил воин.
– Там! – крикнул Юлфен, указывая рукой нам за спины.
Обернувшись, мы увидели спину в черном плаще. Человек бежал со всех ног и, прежде чем скрыться за углом дома, круто развернулся на каблуках, взмахнул рукой. В уши тотчас ударил пронзительный свист, заставивший встрепенуться всех лошадей. Взбешенные от страха животные разбежались в разные стороны.
– Это кукловод! За ним! – спохватился первым Юлфен, но Грехем его остановил:
– Нет! Его уже не догнать – ему достаточно просто где-то притаиться, а потом в обратную сторону. И это еще в лучшем случае, а в худшем – новая засада!
Возразить на разумные слова товарища было нечего, и Юлфен понемногу потушил свой внезапный порыв.
– Что дальше делать будем? – развел руками я.
– Осмотрите тела. Может, найдется что-то примечательное, – подавая нам пример, распорядился Грехем.
После недолгого осмотра, когда все тела были аккуратно уложены друг возле друга, мы не обнаружили совсем ничего. У нападавших, помимо оружия, с собой больше ничего не имелось. И только ожоги клейма, выбитого на груди, вновь доказывали, что мы имеем дело с сектантами.
Паладины прочитали над каждым телом короткие отпускные молитвы. Вспыхивая золотистым светом, мертвецы один за другим бесследно исчезли, испарились. Даже крови не осталось!
– Теперь живо домой! Благо тут недалеко! – скомандовал Грехем.
– Что если на лорда напали? – припустил Юлфен.
– Он не маленький ребенок и сумеет за себя постоять, – возразил второй рыцарь. – Да и где его сейчас искать прикажешь? – развел он руками.
– Ладно. Ты прав, – согласился Юлфен. – Жаль только, что в церковь зайти не успели…
– Успеем еще. Сейчас главное – домой. Я вот боюсь, чтоб мы теперь на настоящих стражников не напоролись – бумаги-то ведь у нас нет теперь…
Как только лошадь отнесла лорда Хелинга на приличное расстояние от товарищей, паладин, вдавив задники сапог в бока животному и обгоняя ветер, понесся в сторону Пирсов.
Сразу после разговора с мэтром Файвом он понял, что ни магистра Фоукана, ни отца Фартея ему сейчас не разыскать, но благодаря старым связям Рэйнаг имел несколько надежных, но неофициальных источников с самой свежей и достоверной информацией.
Пока рыцарь добрался до одного из мостов, соединяющих район бедняков с остальным городом, на улице ему не встретилось ни души. Город словно вымер. Даже Окружная, главная улица Первого кольца, смогла удивить воина своей пустотой и тишиной, будто ехал Рэйнаг не по многолюдному Гозинлору, а по какому-то городу-призраку. А ведь Окружная даже ночью всегда была полна разномастного народу, и работа у стражников была до самого утра.
Всю дорогу до широкого моста, построенного из камня, который маги пропитали магией – для прочности, – лорд Хелинг думал о словах мага насчет загадочного убийства, и на душе скребли кошки.
Ну не могли же из-за какого-то там франта, пусть он хоть трижды любовник королевы, принца или еще кого-то, поднять такой кипиш. Здесь явно что-то не то. А что если это кто-то из доверенных лиц короля? Тогда это наводит на мысль.
Если первому покушению на свою жизнь паладин был немного удивлен, то предательство Кландена – тем более после предупреждения Нура – воспринялось как-то обыденно.
А что если и сам лорд Нур – предатель? Что если и первое нападение, и письмо, и сам Кланден, и нападение в замке были изощренным планом покушения на жизнь лорда Хелинга?
Вот только зачем? На кой кому-то его смерть, да и тем более сектантам? Ведь он никогда особо не занимался культистами… А что если на паладинов устроили охоту?.. Нужно быстрее к Пирсам. Узнать, кого же убили на самом деле и из-за чего весь этот сыр-бор в столице.
Каменная арка, перекинутая через широкую полосу реки, была прекрасно освещена зависшими в воздухе фонарями. Но даже волшебный свет не мог пробиться сквозь водную толщу, сейчас темную и непроглядную, словно завеса тьмы.
Над водой не чувствовалось даже малейшего дуновения ночного ветерка, и цокот копыт, разлетавшийся во все стороны, показался Рэйнагу не тише колоколов в воскресное утро. От фигуры одинокого всадника в разные стороны падали тени – будто призрачная свита, сопровождали они рыцаря до самого последнего фонаря, за которым, как за невидимой чертой, начиналась настоящая ночь. Темная и страшная, с прячущимися за углами ночными убийцами и ворами или еще хуже – демонами.
Оказавшись на территории Пирсов, воин тут же сбавил ход, юркнул в ближайшую улочку, и в нос тотчас ударил стойкий смрад свежих испражнений. Рэйнаг скривился и зажал нос рукой, однако двигаться с места не спешил. Хоть ночь была безоблачной и месяц со своей звездной свитой усердно трудился, освещая все вокруг, насколько хватало сил, – после светлой аллеи, в которую превратили мост, глазам нужно было привыкнуть к темноте, внезапно набросившейся с аппетитом голодного хищника.
Когда глаза смогли различить оббитую до кирпича стену напротив и груды мусора, а также вонючий ручеек, уходивший вглубь улочки, в котором умудрялись отражаться небесные светляки, лорд Хелинг сдвинулся с места.
Пирсы он знал как свои пять пальцев. И самое главное, что проехать ему осталось совсем немного. Пропетляв несколько минут по смрадным закоулкам, где, зарывшись в мусоре, видели сладкие сны о хорошей жизни бездомные, паладин наконец выехал на улицу Инквизиторов – главную улицу квартала, на которой лет эдак двести назад тогдашние инквизиторы повесили несколько десятков «еретиков». Но те времена давно прошли, канули в бездну, а всего полстолетия назад святую инквизицию и отцов-экзекуторов сменили Несущие Свет. Вместе с исчезновением славной инквизиции поубавилось и самих еретиков, однако чернокнижников оттого меньше не стало. Уж больно алчным был человеческий мозг до запретных знаний, которые даровали бессмертие и силу.
