Были ли вместе? Кто верит, тот это поймет.
Лучше удары клыков, боль, лишенья, угрозы,
Злоба врагов и предательство лучших друзей,
Чем боль уколов, что дарит прекрасная роза,
Раня не тело, а сердце колючкой своей.
Я, как тот волк, вновь страдаю и плачу.
Белая роза, коснувшись, зажгла сердце вновь.
Верил я в опыт, клыки и — удачу.
Вдруг, как щенок, растерялся. Быть может, любовь?
Стихотворение кончилось, а Майкл так и не понял, чем оно понравилось женщине. «Может, прав старый Зар и нам действительно пора завести детей? А то у девчонки совсем крыша съедет».
— С тех времен до нас дожили гораздо лучшие стихи, и авторы их известны… — Стингрей пожал плечами.
— Он, наверное, очень ее любил. И мне кажется — так и не признался… — Соя поднялась, отключая книгу и поднимая цветок. — Пойду найду ему место.
Беспричинная печаль, охватившая женщину, отошла, вытесненная красотой подаренного любимым человеком цветка.
* * *
— Ну и что тебя так сильно расстраивает? — Арго весело скалился в белоснежной улыбке, казавшейся на фоне черноты его лица светящейся.
— Меня все расстраивает. Мне все не нравится в этой операции! — Софтли с неодобрением посмотрел на товарища. — Мне не нравится, что мы будем заниматься этим дерьмом. Что мы ничего толком не знаем. Что мы полезем Триону в задницу без какого-либо прикрытия.
— Мне тоже кажется, что ты, Гунар, преувеличиваешь… — Спокойный, как всегда, Борен рассматривал сквозь тонированное боковое стекло десантного гравитолета стремительно проносящееся каменистое плато. Красноватый цвет камней и песка, причудливые расцветки редких, малорослых растений и длинные тени от низкого багрового светила делали пейзаж фантастическим.
— Может, я и преувеличиваю. Но у меня крайне неприятные предчувствия — вплоть до медвежьей болезни от этого задания.
— Не замечал я за тобой такого раньше! — Гурянин даже оторвался от иллюминатора, удивленно уставившись на своего командира. — Это твое последнее дело. Вот, наверное, нервы и разгулялись. Расслабься. Скоро будешь сидеть в «Зинзане», пялиться в камин и, лакая грог, вспоминать славные денечки, которых боишься сейчас.
— Господа. — Голос автопилота был учтив и лишен эмоций. — Мы прибыли на базу Омега восемь Специального Боевого Отдела. Вас встречает сержант Агадт Лдодг. Удачной работы.
Грузное тело двадцатиместного гравитолета, подняв красную пыль при посадке, замерло, словно огромная личинка неведомого насекомого. У опустившегося трапа стоял облаченный в полевую форму песчано-красного цвета гурянин с нашивками сержанта на рукаве.
— Я — сержант Лдодг. Рад приветствовать вас на территории Омега восемь. Я назначен командиром мобильной группы, приданной в ваше распоряжение. — Видимо, получив полную информацию о прилетевших, сержант безошибочно обратился к капитану Софтли.
— Очень приятно, сержант. — Гунар кивнул ему, протягивая для рукопожатия руку. — Я — капитан Софтли. Это лейтенант Арго и сержант Борен. Все мы — представители следственной группы Отдела Разведки и Контрразведки.
— Прошу следовать за мной. — Агадт жестом указал на ближайшую к посадочной площадке конструкцию, больше похожую на огромный транспортный ангар, накрытый сверху красной маскировочной сетью. — Я уполномочен предоставить вам информацию по составу и оснащению нашей мобильной группы, а также организовать место для отдыха и работы на ближайшие сутки, которые займет окончательный этап подготовки к началу акции.
— Время старта определено? — Капитан никак не мог отделаться от неприятных предчувствий, но сержант Лдодг сразу понравился ему.
— Да. Двадцать тридцать. Время определено жестко, потому что мы пойдем гражданскими эшелонами. Мне причину не сообщили, но, надеюсь, вы в курсе.
— И, конечно, экипировка — как у полицейских? — Гунар вспомнил слова Стингрея про «почти полицейское расследование».
— Да. Нам запретили брать с собой более-менее серьезное оружие. Только скротчеры, кое-что для ближнего боя да легкую защитную экипировку.
— А капитан Стингрей из ЛСБИ прибыл на базу? — У Софтли появилось навязчивое желание высказать Майклу все, что он думает об операции в целом и о самом Стингрее в частности.
— Нет, сэр. Он прислал для вас сообщение о том, что присоединится позднее.
Возможность выплеснуть эмоции растаяла. Гунару оставалось только подчиниться судьбе, постаравшись максимально сократить время проведения этой идиотской акции. Он зло сплюнул и молча зашагал дальше.
* * *
— … Твою мать! — Мердок рванулся всем телом, инстинктивно пытаясь отшатнуться. Там, где секунду назад простиралась бескрайняя пустота галактического моря, ожерельем повисли три звезды с развитыми планетными системами. Но не этот далекий пейзаж напугал пилота.
Совсем рядом, занимая весь фронтальный сектор, висели три огромных корабля с уродливыми, с точки зрения имперского пилота, формами. И не просто висели — они, просчитав траекторию движения «Бриза», произвели торпедный залп. Шесть скоростных торпед, словно дикие пчелы, устремились к жертве. Они должны были разорвать на части небольшой кораблик, как только он пересечет «барьер».
Кокон пилота тревожно вздохнул, принимая в себя панический рывок тела Амоса, которое подсознательно среагировало быстрее интеллекта корабля. Задействовав по приказу кокона все двигатели, корабль, преодолев инерцию, развернулся почти на месте, запрокидываясь «через голову». Словно самолет, совершающий мертвую петлю. И в тот же миг взвыли сирены «Бриза», информируя экипаж о торпедной атаке.
— Обнаружены три цели неизвестного класса. Зафиксирована торпедная атака… — Запоздалые предупреждения интеллекта подтвердили, что Мердок не сошел с ума.
Сработавший рефлекс пилота спас корабль от мгновенной гибели. Первая торпеда взорвалась в кормовой части уходящего из-под удара корабля, вызвав детонационный взрыв товарок, не успевших добраться до цели. Разлетающиеся осколки достали удаляющийся корабль, нанеся еще несколько повреждений, в основном все той же кормовой части. И хотя взрыв не лишил «Бриза» жизни, корабль временно потерял управляемость и, вращаясь вокруг неправильной поперечной оси, двигался по касательной к пересеченной ранее «плоскости невидимости». Мердок крутился червем в своем коконе, пытаясь изменить траекторию движения.
— Управление! Восстановить управление! — Пилот чувствовал, как поочередно оживают системы и — главное двигатели корабля.
— Сбои в программах управления, вызванные механическими повреждениями цепей, устранены. Восстановление контроля над двигателем возможно на шестьдесят три процента через восемь… семь… шесть…
