* * *
В моих ушах отзвучал пронзительный крик Говарда. Я слышал, как разлетелись оконные стекла, а воздух вокруг нас наполнился жужжанием миллионов и миллионов крошечных крыльев. Я слышал, как Рон начал истерично кричать, но все эти звуки я регистрировал лишь краем своего сознания, крошечным островком ясного мышления в хаосе бушующих эмоций, которые захлестнули меня. Этот мужчина был воином-драконом.
Воин-дракон. Эти слова снова и снова эхом отзывались у меня в мозгу, и с каждым разом во мне росло желание взлететь вверх по лестнице и вцепиться ему в горло. Он был воином-драконом, одной из тех бестий, которые сопровождали Некрона, когда колдун пришел, чтобы похитить Присциллу.
Внезапно Говард развил бурную деятельность, рывком поднял на ноги кучера, беспомощно сидевшего на корточках, и что-то крикнул мне, но я не обращал на него внимания. Откуда-то до моего слуха донесся глухой низкий звук, как удар огромного колокола, но даже этого я почти не заметил.
Ясно мыслившая часть моего сознания подсказывала мне, что моей жизни грозит опасность, что пройдет лишь несколько секунд, и насекомые набросятся на нас, чтобы убить, но я был не в состоянии прислушаться к этому голосу разума.
С громким яростным криком я бросился вверх по лестнице, перепрыгивая сразу через несколько ступенек. Говард попытался предостеречь меня, но его слова как горох отскочили от невидимой стены, которая возникла вокруг моего сознания.
Воин-дракон хладнокровно поджидал меня. Он отступил на полшага назад, как бы давая мне возможность добраться до балкона, чтобы принять бой; он помахал над головой саблей и одновременно поднял левую руку, словно собираясь помахать мне. Его фигура напряглась.
Я даже не попытался отвлечь его внимание, что было бы совершенно естественно, когда с голыми руками нападаешь на противника, вооруженного саблей, а бросился прямо на него и только в самый последний момент отклонил корпус в сторону.
Конец его сабли со свистом распорол мою куртку и больно царапнул по ребрам, но в то же мгновение я налетел на него и сбил с ног.
С губ воина сорвался удивленный возглас, когда мы, вцепившись друг в друга, упали на пол и мое колено попало ему под ребра.
Я сражался как безумный. В обычных условиях у меня не было бы никаких шансов устоять против этого воина, но ярость придала мне сверхчеловеческие силы, и я дрался, нисколько не заботясь о собственной безопасности. Голыми руками я отбил его саблю в сторону, когда он поднял руку, чтобы вонзить мне клинок в бок, бросился вперед и начал яростно молотить его кулаками.
На этот раз он закричал от боли, но я продолжал неистовствовать, нанося ему удары со всех сторон, а потом швырнул его на стену. Сабля вылетела у него из рук и со стуком упала на пол. У меня еще хватило хладнокровия ногой отбить оружие в сторону, я молниеносно развернулся к нему и хотел нанести удар в его незащищенную шею.
Но той доли секунды, которая понадобилась мне, чтобы отбросить в сторону его саблю, ему оказалось достаточно. Он вскинул руку вверх, отбил мой удар и вывел меня из равновесия. Почти в то же самое мгновение его другая рука нанесла мне удар по корпусу. Его рука была странно выгнута вверх, а пальцы согнуты внутрь, так что меня коснулась лишь мякоть его руки.
Но это было как взрыв. Меня отбросило назад к стене, и я не смог дышать. Перед глазами плясали цветные круги. Руки и ноги налились свинцовой тяжестью. Казалось, что все силы покинули меня, а мои движения стали какими-то замедленными. Словно сквозь красную пелену я увидел, как воин отступил на полшага назад, слегка присел и молниеносно крутанулся волчком вокруг собственной оси.
Его нога попала мне под ребра. Я услышал хруст своих собственных костей, опрокинулся вперед, не в силах даже вскрикнуть от боли, так как я все еще не мог продохнуть, и попытался за что-нибудь ухватиться. Внезапно у меня под рукой оказался гладкий шелковый материал. Я инстинктивно вцепился в него и, падая на пол, рванул изо всех сил на себя.
Воин-дракон рывком освободился, пошатнувшись, сделал шаг назад и инстинктивно ухватился за каменное ограждение балкона.
Под его пальцами оно рассыпалось в пыль.
Глаза воина от ужаса округлились. На одно мгновение он завис в воздухе, сильно наклонившись и дико размахивая руками, потом медленно опрокинулся назад, издал пронзительный крик и рухнул вниз. Стук, с которым его тело ударилось о пол в зале, прозвучал странно приглушенно и мягко.
Я скрючился от боли, прижал руки к телу и отчаянно пытался сделать вдох. Наконец-то я снова смог дышать, но каждый вдох причинял мне страшные мучения. Мой взор заволокла розовая пелена, а мое сердце бешено колотилось, словно хотело разорваться.
Кто-то взял меня за плечо и поставил на ноги, и я услышал голос, который звал меня по имени, но все казалось мне нереальным и каким-то очень далеким, словно слова долетали до меня через бесконечно глубокую пропасть…
Чья-то рука ударила меня по щекам и новая боль вернула меня к действительности. Я застонал, открыл глаза и инстинктивно закрыл лицо руками, чтобы защититься от новых ударов. Рольф схватил меня за плечи и прислонил к стене. Его взгляд выражал заботу и страх одновременно, а левую руку он поднял для нового удара.
— Не надо… больше… бить! — пробормотал я. — Все… в порядке.
Но по лицу Рольфа было видно, что он сильно сомневается в этом. Но он послушно отвел руку и отпустил мое плечо, но тут же снова подхватил меня, когда я начал оседать. Меня снова одолела слабость, но на этот раз это была не яростная кровожадность, которая грозила затмить мое сознание, а последствия страшных побоев, которые я успел получить.
— Говард, — пробормотал я. — Что с… Говардом?
Вместо ответа Рольф подхватил меня под мышки и подтащил к балконному ограждению.
Несмотря на слабое освещение от одной единственной лампы, я смог хорошо рассмотреть зал вестибюля. Но от картины, которая открылась передо мной, у меня снова перехватило дыхание. Говард и кучер сидели, понурившись, в нескольких шагах от лестницы — две одинокие фигуры среди моря крошечных, серых тел. Воин-дракон лежал, скрючившись в нескольких шагах от них, его тело наполовину утонуло в серой массе, которая однако не смягчила смертельную силу удара. Эта масса покрывала весь пол зала от одного конца до другого.
Моль.
Здесь были миллионы и миллионы крошечных смертоносных насекомых, которые залетели сюда через разбитые окна. Они покрывали толстым ковром не только пол, но и мебель, рамы картин, дверной косяк, балки потолочного перекрытия… казалось, что каждый, даже самый крошечный выступ был покрыт хлопьями серого снега, и внезапно я почувствовал незнакомый резкий запах, который висел в воздухе.
А моль была не только внизу в зале. Ступеньки лестницы тоже покрылись серым снегом, и когда я опустил взгляд, то и у себя под ногами заметил тонкий, серый слой, растоптанный и изрытый следами борьбы, который, казалось, непрерывно дрожал и дергался.
