Цент прерывисто вздохнул.
— А ты навсегда останешься легендой, — заговорил он беспощадно. — Везунчиком, который никакой не везунчик, а просто «чует селезенкой». Сколько ты можешь обходиться без Зоны, Рамзес? День? Два? Неделю? Спорим — ногти грызешь через пару часов? Еще через полгода тебя можно будет отпевать, потому что Глеб Ремизов умрет, а останется навсегда Рамзес. И не важно, что твоей могилы никто не увидит, что тебе придется топтать одни и те же маршруты год за годом. Все равно ты будешь мертв! Даже выходя к ночным кострам, пугая честных бродяг разговорами — тебе же захочется поговорить! — ты будешь мертв, как самый распоследний мертвяк!
— Цент, лучше заткнись, — выдавил Рамзес.
— Может быть, тебя назовут «вечным», придумают красивую и глупую легенду, — закончил Цент. — Ты этого хочешь?
— Цент…
— Так пойди и найди Око, Рамзес! Это твой шанс, понимаешь? Не мой, не Князя — твой!..
— Ты не хочешь меня понять, Цент, — оборвал его Рамзес. — Какая разница, чей это шанс. Факт в том, что я не дойду…
Сталкер замолчал, поняв, что его слушают чужие, и механически нажал «отбой связи».
На крыльцо жизнерадостным колобком выкатился Скипидар.
— Работает мобильная? — обрадовался участковый. — Сейчас в район позвоним!
— Нет связи! Опять пропала, — мрачно отрубил Глеб, не трудясь выдумать что-нибудь правдоподобное.
— Эх! — огорчился участковый и мазнул по Глебу острым взглядом. — Телефон у тебя, вижу, заработал?
Глеб отвернулся.
«Бабка надвое гадала, — подумал он, — будет ли мне толк от Ока. Никому это доподлинно не известно. Об Оке вообще никто ничего не знает, даже Цент-всезнайка, как бы он не пыжился».
Смарт завибрировал и сочно клацнул, словно патрон защелкнули в магазин. Глеб открыл пришедшую со спутника реплику. Цент снова угадал его настроение: «Ты дойдешь, я знаю! Удачи тебе, Рамзес! Мы за тебя кулаки держим».
4
Войти Глеб не успел. Явление свалило его на крыльце, едва только сталкер взялся за дверную ручку. Хекнул удивленно Скипидар — это Глеб еще расслышал. Пальцы, сжавшие дверную скобу, неудачно вывернулись — эту боль Глеб еще почувствовал.
Потом окружающий мир отдалился и расплылся, будто краски, которыми он был нарисован, окатили горячей водой. Расплывшийся мир оказался грязно-бурого цвета, и через некоторое время в нем проступила некоторая упорядоченность. Образовалась бесконечная плоскость, условная земля. Бурое сместилось вверх и образовало условное небо. По ногам потек условный туман. В небе проявилось тускло-золотое пятно условного солнца.
Глеб стоял, боясь двинуться, и провожал взглядом удаляющихся людей. Некоторых он знал: вот эта спина в пестром камуфляже — Артур Князь, а люди рядом, очевидно, его команда. Другая спина — Варан; искривленный позвоночник и съежившиеся плечи буквально кричат о хитрости и предательстве. Почему этого никто не видит? Эта спина незнакома, Глеб никогда не видел ее владельца с тыла. Зато с фронта познакомился близко — мышцы, жир, пугающая мощь… Кувалда! Прямая как офицерский стек спина принадлежит Шваницу. Хороша выправка, ничего не скажешь. А рядом… что-то непонятное рядом, но опасное! Смертельно опасное! Леночка с Анной Павловной бредут, обнявшись, а поодаль шаркает сапожищами дедок с автоматом.
Люди шли на солнце, не оборачиваясь, не обращая внимания ни на Глеба, ни друг на друга. Солнце здесь было неправильное, Глеб мог смотреть на него, не щурясь. Да и не солнце это вовсе. Око?
— Стойте! — крикнул Глеб и не услышал себя. — Куда вы идете?
Звуки в бурой среде не распространялись, или Глеба разбил голосовой паралич. Сталкер с великим трудом оторвал от земли одну ногу, шагнул. Оторвал другую и шагнул еще раз. Казалось, сил на это ушло больше, чем на иной марш-бросок. Ноги вязли, словно в патоке. Паника затопила сознание, как в детском ночном кошмаре, когда убегаешь, убегаешь, убегаешь и не можешь убежать. Глеб только усилием воли заставлял ноги двигаться, но все равно остановился без сил через несколько метров. Его начали обгонять, теперь это были сплошь незнакомые люди.
«Среди них должен быть Митька Цент, — подумалось Глебу. — Ирония судьбы, я опознал бандита Кувалду, а человека, от которого зависит моя жизнь, в глаза не видел».
И не факт, что тогда на экране был Цент, а не компьютерная модель, синтезированная прихотливой фантазией. Вот этот толстяк, едва переставляющий ноги — Цент? Или этот лилипут со смышлеными недобрыми глазами? А этот и вовсе прозрачный!
Глеб заметил сквозь призрачный силуэт знакомую фигуру, и ноги сами сделали первый шаг.
— Инга! — закричал Глеб.
После мучительной погони Глеб смог дотянуться до девушки. Осторожно взял ее за руку:
— Инга…
Девушка остановилась. Она плакала. Слезы быстро катились по щекам, скапливались на страшном, едва зажившем шраме.
— Не хочу, ну, пожалуйста, — прочитал Глеб по ее губам и обнял за дрожащие плечи.
Инга не отреагировала, может быть, не поняла. Глеб держал ее, не давая шагнуть или упасть. Чувствовал, как нежность, в общем-то, совершенно лишняя здесь и сейчас, вытесняет и привычную озлобленность, и непривычную панику.
— Уходи! — закричал Глеб, но девушка не услышала.
Глеб прижался лицом к ее лицу и повторил:
— Уходи, пока не поздно!
— Поздно, — шевельнулись губы в ответ, но Глеб понял.
— Ты зверь? — во взгляде девушки читались надежда и враждебность.
«Хуже, — подумал Глеб, — я сталкер!»
— Я человек! Слышишь?
— Ты зверь?! — Инга его не понимала.
— Я тебя не пущу туда!
Глеб сжал ее плечи, и девушка начала вырываться.
Не успела. Небесное пятно цвета грязного золота вдруг стало ярким и обжигающе горячим. Кто-то дошел до Ока, осознал Глеб, прежде чем начал биться в конвульсиях.
— …припадочный? — спросил с надеждой Скипидар.
— Сами вы припадочный! — звенящим голосом ответила, кажется, Леночка. Голос определенно принадлежал ей, но такой экспрессии в ее словах Глеб представить не мог.
Сталкер рывком сел, и его повело в сторону. Мышцы, как всегда после явления, не слушались.
— Участковый… — захрипел он, потому что язык и гортань тоже работали плохо. — Участковый, это не просто волна…
— Гляди, очухался! — восхитился Скипидар. — Никак приснилось чего?
— Участковый, здесь теперь Зона. Нужно сказать людям, чтобы прятались.
У Глеба случались помрачения, только когда он уходил за Периметр, и никогда по эту сторону. Нет, определенно здесь уже Зона. Новорожденная и оттого особо жестокая и опасная.
— Эвон! — хмыкнул Скипидар. — Как сказать-то? Электричество забрали, связи нет. Ничего не работает, все крысы сожрали.
