Однажды воспетка нас предупредила, что завтра в лагерь приедет настоящий сталкер и будет рассказывать что-то интересное. Я сразу спросил, а что, разве это не вымышленный персонаж из книжек про Зону? Все вокруг засмеялись. Все смеялись, потому что я думал, что книжки про Зону — это сказки, ну, типа приключений и фантастики, а оказывается, все это правда и написано по материалам реальных событий.
В общем, все собрались в клубе слушать этого сталкера. Он вышел на сцену из боковой двери. Он был большой, с круглой блестящей головой, он, видно, ее брил и смазывал специальным маслом, чтобы блестела. На нем был бронежилет, за спиной автомат, на поясе висели громадный нож и кобура с черным пистолетом. У него были такие штаны защитного цвета, с кучей карманов, и ботинки на шнуровке прямо до колена. Он начал выступать и сказал странные слова: «Ну что, как поживаете, радиоактивное мясо?», как будто это мы из Зоны, а не он.
Но потом стало очень интересно. Сталкер рассказывал про всяких монстров и чудовищ, про то, как он один ночью переплывал большое озеро, и был шторм, и за ним гналось громадное подводное чудище. Потом он показывал, какими приемами надо убивать кровососа. Оказывается, когда нападает кровосос, надо сделать шаг в сторону, чтобы он проскочил мимо, и схватить его сзади за щупальца. И все, тот уже никуда не убежит. А со снорками так вообще оказалось совсем просто. Оказывается, снорк, если уже прыгнул, в полете не может поменять траекторию. И поэтому надо всегда, если нападают снорки, становиться спиной к толстому дереву. Снорк как прыгнет, а ты сразу бери и отскакивай в сторону. Снорк бабах головой об ствол — и готов. У них, сказал сталкер, черепушки слабые.
И еще он рассказывал, что у сталкеров всегда дружба и взаимовыручка и что сталкер погибнет, но друга в беде не оставит. И что закон у сталкеров, во-первых, никогда не пить и, самое главное, никогда не курить. Мишка Лисовский, который сидел рядом со мной, покраснел. Я знал, он в тихий час курил тайком за туалетом. В общем, сталкеру хлопали, он кланялся, и его всем лагерем хотели пойти провожать. Но сталкер сказал, что у него еще дела с начальником лагеря, и они там долго сидели в корпусе у вожатых и пели песни, даже после отбоя.
Я поздно вечером выходил в туалет и видел, как сталкер уезжал. Он почему-то уезжал на микроавтобусе, у которого сбоку была надпись «Тэатр юнага гледача г. Miнск». Наверное, он потом еще в Минске будет перед детьми выступать. Я думал, как мне повезло — не каждый день увидишь живого сталкера. Вернее, их вообще нигде не увидишь.
А наутро воспетка сказала, что дирекция лагеря объявляет конкурс на лучшую инсценировку про Зону. И что тот коллектив, который победит в конкурсе, будет награжден экскурсией в Чернобыльскую Зону, и нас не просто вокруг повезут, а даже проведут через Кордон и разрешат сделать представление перед настоящим сталкерским коллективом. И подарят настоящие артефакты. Я лично в это не сильно верил. Но пацаны вдруг стали собираться кучками и придумывать, кто интереснее про сталкера сделает постановку. Нас с Рудиком никуда не приняли, сказали, без нас обойдутся.
Ну а мы решили обойтись без них. Ведь не важно, сколько человек в спектакле, можно и вдвоем придумать такое, что все позавидуют! Сначала мы договорились сделать ножи, как у того сталкера, только деревянные. Рудик на родительском дне попросил своего папу привезти нам в понедельник два противогаза. Очень важно было еще сделать бронежилеты. А носки черные можно было поверх треников натянуть, и они выглядели бы точно как ботинки у того сталкера.
Ну а потом мы стали придумывать приключения. В общем, Рудик сказал, что он лучше меня придумает, а я не выдержал и проболтался. Я сказал, что лучше знаю, потому что мой отец там, в Зоне, был и пропал без вести. Что он был сталкером, и я лучше знаю. Рудик не поверил, а потом спрашивает, а какая кличка у твоего отца, если он такой знаменитый сталкер? Я возьми и опять ляпни — «Стрелок». Ну, это почему-то на Рудика подействовало, и он стал меня слушаться.
Потом оказалось, что Рудик тоже проболтался. Вечером после отбоя, когда воспитатели уже улеглись, к нам в корпус пришли три пацана из старшего отряда. Они поставили Лисицкого на стреме, сами заперли палату стулом изнутри и заставили меня встать. Старший из них, его по имени никто не называл, все звали Кацо, говорили, это по-грузински «друг», хоть он никакой и не грузин был, сказал, что я языком много ляпаю и что нечего тут про Стрелка сказки рассказывать.
Надо было не выпендриваться и сказать, что я пошутил. А мне вдруг стало так обидно. Я ведь знал, что мой отец — герой Зоны, что он вообще самый лучший, а эти придурки все его недостойны, и нельзя вот так просто меня заставлять говорить, что мой отец — не Стрелок. Они повалили меня на кровать, и Кацо, пока остальные двое держали меня за руки, разбил мне нос. А потом сказал, чтоб каждый из палаты подошел и стукнул меня. А я так и не заплакал. Когда первый подошел ко мне, чтобы ударить, я вывернулся, схватил табуретку и заехал прямо Кацо по башке. Там такое поднялось! Прибежала воспетка, всех разогнала, потом мне кровь с носа смывала в умывальной комнате. А я знал, что теперь уже точно все сделаю, чтобы попасть в Зону. Я найду отца, ведь он же там, в Зоне! И потом посмотрим, кто врет, а кто нет.
Ну, в общем, в итоге мы поняли с Рудиком, что вдвоем нам не сделать нормальную инсценировку. После того, как я стукнул Кацо табуреткой, найти еще пару человек оказалось совершенно не трудно. И еще потому, что Рудик придумал, что если надеть черные носки до колена и вплести в них веревки, вроде шнуровки, то вообще будет похоже на берцы. На следующий день, как только мы с Рудиком прошлись по лагерю с противогазами и в берцах, все пацаны сказали, что это клево. Мы еще двоих взяли в команду, проверенных. И придумали, что у нас будет история про сталкера, который шел по Зоне и нашел много золота. А потом проболтался, и его бандиты схватили, а золото он раньше спрятал. И сказал им неправильно, где золото лежит, и потом все обратно себе забрал.
А потом был сам конкурс, я сталкером был, и когда меня должны были бандиты связывать, они все перепутали. Но никто ничего не заметил, и жюри громко смеялось. Я даже не знаю почему, ведь это же не комедия. Когда конкурс закончился, директор сказал, что победила дружба и на экскурсию возьмут всех, кто участвовал. И еще сказал, что для выступления перед временным контингентом ООН, так и сказал, я даже удивился, что это такое, надо выучить песню и сделать монтаж про героев-ооновцев. Мы учили какие-то дурацкие стихи, а потом репетировали. В общем, в следующий вторник должна была состояться поездка. Мы с Рудиком готовились как следует. Мы уже знали, что уйдем с ним в Зону. Из столовой мы прихватили немножко соли и хлеба, все равно его никто не ел. Со спичками было сложнее, но воспетка, она курила, как-то раз забыла зажигалку на веранде.
Во вторник приехали два больших желтых «Икаруса». Нам выдали в столовой каждому пакет с пайком на весь день, посадили в автобусы, и мы поехали. Оказалось, что ехать очень долго. Мы уже и засыпали, и просыпались, и петь надоело. Потом съели свои пайки. Сначала съели конфеты, печенье, а потом уже сухую вермишель из коробочек и ломтики сыра и колбасы из запаянных пакетиков, хоть есть и не хотелось.
